Найти в Дзене
Alena Leyner

🎥 Джузеппе Верди

Wiener Staatsoper — Don Carlo Пятьдесят оттенков чёрного. Или как Верди превратился в модный диагноз эпохи. Если бы Верди жил сегодня, он бы писал не оперы, а политические колонки для The Economist — настолько Don Carlo в Венской опере звучит как диагноз миру. Кирилл Серебренников, как опытный хирург истории, вскрывает не просто партитуру, а целый гардероб цивилизации. Исторический костюм здесь — не украшение, а улика. На сцене не двор Филиппа II, а НИИ по изучению и сохранению оперных персонажей. Архив, лаборатория, музей — всё сразу. Герои примеряют костюмы, как чужие судьбы: аккуратно, с опаской и неизбежно вживаясь. Как говорил Оскар Уайльд, «человек меньше всего бывает собой, когда говорит от своего имени» — дайте ему костюм, и правда полезет наружу. Исключение — Поза в исполнении Этьена Дюпюи. Он не из прошлого, он из новостной ленты. Активист, эколог, борец с рабским трудом швейных фабрик. Его аутодафе — не средневековый костёр, а планета Земля, горящая в прямом эфире. Верди бы

🎥 Джузеппе Верди

Wiener Staatsoper — Don Carlo

Пятьдесят оттенков чёрного. Или как Верди превратился в модный диагноз эпохи.

Если бы Верди жил сегодня, он бы писал не оперы, а политические колонки для The Economist — настолько Don Carlo в Венской опере звучит как диагноз миру. Кирилл Серебренников, как опытный хирург истории, вскрывает не просто партитуру, а целый гардероб цивилизации.

Исторический костюм здесь — не украшение, а улика. На сцене не двор Филиппа II, а НИИ по изучению и сохранению оперных персонажей. Архив, лаборатория, музей — всё сразу. Герои примеряют костюмы, как чужие судьбы: аккуратно, с опаской и неизбежно вживаясь. Как говорил Оскар Уайльд, «человек меньше всего бывает собой, когда говорит от своего имени» — дайте ему костюм, и правда полезет наружу.

Исключение — Поза в исполнении Этьена Дюпюи. Он не из прошлого, он из новостной ленты. Активист, эколог, борец с рабским трудом швейных фабрик. Его аутодафе — не средневековый костёр, а планета Земля, горящая в прямом эфире. Верди бы одобрил: трагедия должна быть узнаваемой, иначе это просто антиквариат.

Асмик Григорян — венценосная, хрупкая и опасная, как фарфор XVIII века. Её Елизавета — не жертва, а женщина, вокруг которой рушатся институты власти. Генеральный директор Филипп (Роберто Тальявини) подозревает её в измене с молодым сотрудником Карлом (Джошуа Герреро), и драма разворачивается уже не в королевстве, а в корпоративной иерархии. История повторяется, просто меняет дресс-код.

А над всем этим — Филипп Жордан. Дирижёр, который не управляет оркестром, а ведёт с ним долгий, почти интимный разговор. Валторны звучат благородно, как утраченная честь Европы, а виолончель во вступлении к арии Филиппа вздыхает так, будто знает конец истории. Оркестр не играет — он дышит. Иногда даже тяжелее, чем зрительный зал.

Итог?

Don Carlo в Вене — это не опера в костюмах, а костюмы как опера. Про власть, вину, экологию и любовь, которая всегда не к месту. Как говорил Гегель, «история учит нас лишь тому, что она ничему нас не учит». Серебренников с Верди вежливо, но настойчиво доказывают обратное.

🗓️ 20 декабря ⏰ 18:00

Запланировать визит

-2
-3
-4