В деревне Верхнепроливное, что стоит на рыбной реке, чужаков замечали сразу. Не потому, что здесь все злые или подозрительные. Просто народу мало, лица знакомые, а любой новый человек сразу бросается в глаза. Так и с Евграфом Прохоровичем вышло. Ставьте статье лайк, друзья сейчас, а с меня работа по поднятию вам настроения. Также подпишитесь на Подслушано СР. Скучно не будет.
Как всё начиналось
Приехал он ранней весной. Сошёл с автобуса с одной старой сумкой, осмотрелся, поправил кепку и пошёл по улице к самому краю деревни. Там стоял домик, старенький, с покосившимся забором и сломанной калиткой. Домик этот давно продавали, никто брать не хотел. А Евграф взял. Без торга.
Жил он тихо. В магазин заходил редко, говорил вежливо, но коротко. Соседи пытались разговорить, спрашивали, откуда он, да зачем. Он отвечал просто: захотел тишины. Больше ничего. Одежда на нём всегда была скромная. Старый бушлат, потёртые сапоги, та самая кепка. Лет 60 на вид старику. Таких сейчас много.
Каждое утро он ходил на реку
Садился чуть в стороне, не лез ни к кому. Ловил молча, аккуратно складывал рыбу в ведро и так же молча уходил. Местные рыбаки его быстро заметили. Особенно молодёжь, что любила выпить, пока сети ставила с берега. Пятеро парней, лет по тридцать, привыкшие считать реку своей территорией, постоянно ему докучали.
Сначала просто поглядывали. Потом начали подходить ближе.
— Дед, давай к нам, как-то крикнул один, рыжий, самый громкий. — Самогончик свой, деревенский а нас.
Евграф поднял глаза, посмотрел спокойно.
— Спасибо, сынки. Я не пью.
— Совсем? удивились они.
— Совсем.
Парни переглянулись, хмыкнули. Тогда ещё отстали. Но потом... Не любят некоторые, когда кто-то выбивается из их понимания нормы.
На следующий день кто-то из этих хамов пнул стариковское ведро, проходя мимо. Рыба вывалилась. Евграф молча собрал, промыл, сложил обратно. В другой раз обозвали. Потом ещё. То посмеются над ним, то снасти собьют с рогульки. Он терпел. Всегда терпел.
Старики терпеть умеют. Особенно те, у кого за плечами жизнь, о которой они не любят рассказывать
Но терпение не вечно. Оно уже у Евграфа заканчивалось, но он этого не показывал. Просто стал чаще смотреть на реку, на течение, словно что-то взвешивал внутри и успокаивал себя.
В тот день лихая пятёрка навеселе снова гуляла на берегу. Работы в деревне нет, вот и лакают постоянно и сети ставят. Евграф сидел чуть поодаль, ловил, как обычно зелёнопёрого ладошечного тунца.
— Эй, дед, крикнул рыжий. Ну что ты как не родной. Давай, за улов.
Евграф медленно поднялся.
— Я же сказал. Не пью.
— Да ладно тебе, вмешался второй. Один раз живём. Иди махни, старый!
— Я свою жизнь прожил без этой гадости, спокойно ответил Евграф. И знаю, когда стоит пить, а когда нет.
Вот тут их и переклинило. Рыжий подошёл ближе и резким движением сбил кепку с головы старика
Та упала в воду и поплыла, покачиваясь на волнах. Парни заржали.
Евграф сначала просто смотрел. Потом сделал шаг к реке. Потом резко развернулся и снял бушлат. Старый, мешковатый, казавшийся тяжёлым. Под ним оказалась белая майка, плотно облегающая тело.
И тело это было совсем не стариковским. Гора мышц. Плечи, руки в татуировках. Чёткие надписи, эмблемы ВДВ, знаки, которые понимают только те, кто там был. Бывший инструктор рукопашного боя, что годами тренировал бойцов.
Смех хамов оборвался
— Это... начал кто-то, но не договорил.
Евграф сделал шаг вперёд. Потом ещё один. Два быстрых удара, почти незаметных для глаза. Один из парней рухнул, как подкошенный. Второй сел на песок, глаза стеклянные, дыхание сбилось.
— Вы что… пискнул третий.
— В воду, сказал Евграф тихо. Быстро.
— Чего?
— Кепку. Вылавливать.
Оставшиеся трое переглянулись, но выбора у них не было. Евграф стоял спокойно, но от него шла такая уверенность, что спорить не хотелось.
Они полезли в реку. Вода быстро выбила из них храбрость. Они шарили руками, ругались, тонули по колено, но искали.
— Аккуратнее, сказал Евграф. Это не просто кепка.
Через пару минут один из них всё-таки поймал её. Протянул дрожащими руками.
Евграф взял кепку, отжал, аккуратно положил на камень. Потом надел бушлат обратно.
— Запомните, сказал он, глядя каждому в глаза. Эту кепку мне жена подарила. Перед тем как ушла навсегда. Я после этого и уехал. Чтобы люди не лезли. Но вы полезли.
— В следующий раз, продолжил он уже жёстче, я ваши бутылки вам же в носовые проходы засуну, а тебе, Рыжий и в слуховые, Чтобы слышал лучше. Поняли?
— Поняли, закивали они все сразу.
Двух очнувшихся он не тронул. Те сами кое-как поднялись и потащились за остальными.
С того дня на берегу стало тише
Молодёжь Евграфа обходила стороной. Если видели издалека, разворачивались. Никто больше не шутил, не звал пить, не пинал ведра.
А Евграф Прохорович как ходил на рыбалку, так и ходил. В старом бушлате, в своей кепке. Сидел у воды, смотрел на течение и иногда, очень редко улыбался. Настоящие рыбаки — народ суровый... Подписывайтесь на канал Подслушано СР, мои дорогие. Лайк ставьте и еще почитайте: