Одна неверная команда — и людей может не стать.
Эта фраза не звучит как преувеличение, когда ты сидишь в кабине крана, а под тобой живой город, стройка, люди, техника и сотни мелких процессов, которые сходятся в одной точке — в твоих руках и в твоём голосе. Я говорю об этом честно.
Меня зовут Виктория, мне 50 лет. Я крановщик. И моя работа начинается задолго до того, как кто-то внизу увидит движение стрелы в небе.
Это исповедь женщины-крановщика, которая каждый день работает на высоте 220 метров.
Как выглядит начало обычного рабочего дня
Мой день не начинается наверху. Он начинается с проверки. Пока большинство людей ещё только входят на стройку, я уже читаю журналы, расписываюсь, проверяю отметки. Без этого я не имею права даже подниматься. Не потому что «так положено», а потому что любая мелочь, пропущенная внизу, наверху может стать проблемой.
Проверка ограничителя грузоподъёмности обязательна. Поднимается контрольный груз, фиксируется результат. Если ограничитель не сработал, если есть сомнения — работы не будет. Никакие сроки, никакие уговоры не работают. Техника либо исправна, либо нет.
Только после этого начинается подъём.
Подъём, во время которого нельзя думать ни о чём лишнем
Подъём занимает около получаса- высота моего рабочего места 200 метров. Это не спорт и не испытание на выносливость, но это всегда концентрация. Ты поднимаешься и одновременно смотришь. Болты, шплинты, соединения, лестницы. Нельзя пройти и «не заметить». Даже если что-то кажется мелочью, ты фиксируешь это в голове.
Двигаешься просто: рука выше, нога, следующая. Как в детстве, когда лазили по деревьям. Смотреть вниз не нужно. Если начать смотреть, появятся лишние мысли. Они здесь ни к чему.
К моменту, когда ты наверху, кофта всегда мокрая. Быстро подняться невозможно. Спускаться проще, но это уже потом, в конце смены.
Кабина, где проходит восемь часов жизни
Кабина — это мой рабочий мир. Здесь два джойстика по обе стороны рук, экраны, кнопки. Есть система «мёртвая рука»: сначала нажимаешь кнопку, только потом двигается джойстик. Это сделано специально, чтобы ты не мог отвлечься и случайно запустить движение.
Здесь нельзя «работать вполглаза». Даже когда кажется, что ничего не происходит, ты всё равно должен быть готов. Рация может ожить в любую секунду.
Я всегда заранее продумываю, что возьму с собой. Еда, вода, всё необходимое. Минимум два литра воды — обязательно. Наверху её просто негде взять. Рюкзак всегда спереди, иначе не пролезешь по лестницам.
За годы работы кабина стала почти домом. Порядок, свои вещи, мелочи. Летом я даже выращивала салат. Это не романтика, это способ сделать долгие часы наверху чуть более человеческими.
Почему восемь часов — это предел
Моя смена длится восемь часов. Дольше нельзя. Внимание притупляется, тело устаёт, реакция замедляется. Это сидячая работа, поэтому я регулярно выхожу размяться. Приседаю, хожу по площадке. Иногда люди в соседних домах видят это и смеются. Мне всё равно. Моё тело должно работать.
Если напарник заболел или возникли нюансы, смена может затянуться, но это исключение. Кран — техника повышенной опасности, и здесь усталость недопустима.
Про ответственность, которую нельзя разделить
У крановщика три вида ответственности: административная, материальная и уголовная. Все три действуют одновременно. Ни одну нельзя «переложить» или «размазать по коллективу».
Я проверяю заземляющий контур. Если это зима, сначала расчищаю снег, потом осматриваю. Я смотрю, есть ли смазка в поворотном круге, проверяю канаты. Есть краны, где канат нужно смазывать в начале каждой смены. Это моя обязанность.
Я проверяю стропальщиков. Не просто удостоверение, а понимание. Если человек путается в командах, нервничает, не может ответить на простой вопрос — я имею право и обязана отказаться работать с ним. Потому что одна неверная команда — и людей может не стать. Именно так, дословно.
Фраза «инструкция написана кровью» в нашей профессии не звучит пафосно. Это констатация.
Работа, которую часто не видно
Очень часто я работаю вслепую. Груз находится за зданием, в зоне, которую я не вижу. У меня есть только голос в рации. И этот голос должен говорить строго по правилам.
«Вира».
«Майна».
«Поворот влево».
«Каретка вперёд».
Никаких «чуть-чуть», «давай аккуратно», «ещё немного». Если я слышу такие слова, я останавливаю работу. Потому что лишние слова — это риск.
Бывают ситуации, когда рация выходит из строя. Тогда используют мобильную связь. Бывает, что отключают электричество. Если это было сделано без предупреждения, это серьёзное нарушение. Потому что если кран останавливается с грузом, я обязана оповестить всех внизу. Груз весом больше тонны нельзя просто «оставить».
Самые тяжёлые моменты
Самое сложное в нашей работе — это качка. Пока груз не качается, всё под контролем. Если началась качка, ты должен уметь её погасить.
В начале моей карьеры был случай. Команда на подъём прозвучала чётко. Я начала поднимать и сразу поняла: вес больше, чем должен быть. Качка усиливалась, кабину мотало. Я упёрлась ногами и сказала в рацию одну фразу. Этого хватило, чтобы остановить процесс.
Если бы я промолчала, всё могло закончиться иначе.
Про людей на стройке
На стройке не любят тех, кто строго соблюдает правила. Часто говорят: «С тобой тяжело». Иногда просто предлагают не работать вместе. Но по-другому нельзя.
Женщин-крановщиков уважают. Мы более внимательные, более скрупулёзные. После периода знакомства тебя перестают воспринимать как «женщину» и начинают воспринимать как «своего». Как братана.
Есть льготы. Есть ранняя пенсия. Я уйду в 50 лет при нужном стаже. Организм изнашивается быстрее, это чувствуется. Витамины — необходимость.
Про деньги и технику
Кран — техника дорогая. Его стоимость — десятки миллионов. Ты относишься к нему как к своему имуществу. Самый тяжёлый груз, который я поднимала, весил около восьми тонн. Это оборудование для наращивания самого крана. И да, крановщик сам себя разбирает и собирает.
Ниже определённого уровня в профессии никто не работает. Это не про жадность, это про цену ответственности.
Зачем я остаюсь в профессии
Я вижу результат своей работы. Я езжу по городу и знаю, какие дома построены моими руками. Я могу сказать: этот дом построила я. И это правда.
Мой сын пошёл по моим стопам. Он сам принял это решение. Для меня это самый честный показатель того, что моя работа имеет смысл.
Когда в конце смены ты выключаешь главный контроллер, смотришь на город сверху и понимаешь, что сегодня всё прошло без ошибок, люди ушли домой, техника цела и стройка сделала ещё один шаг вперёд, ты спускаешься вниз без пафоса, но с внутренним спокойствием, поэтому если вам близки такие честные, длинные и подробные исповеди профессий без глянца, подписывайтесь, ставьте лайк и пишите в комментариях, о чьей работе вы хотели бы прочитать дальше.
Благодарю всех за донаты — с уважением, Ваш Одинокий Странник ❤️