Каждый год перед Новым годом обнаруживается одна и та же беда, о которой вслух обычно не говорят, потому что она неловкая. Подарок взрослому человеку выбрать трудно не потому, что он привередлив, а потому что у него уже всё есть, а чего нет, то в магазине не продаётся. Нет у него времени. Нет у него покоя. Нет у него уверенности, что следующий год будет лучше предыдущего. И ты стоишь с этой мыслью, смотришь на полки и понимаешь, что подарить вещь легко, а подарить чувство почти невозможно.
Про Новый год
Тогда возникает другой, ещё более сомнительный вопрос. А можно ли вообще подарить книгу про Новый год так, чтобы она не повторяла всё то, что человек и без того помнит, знает и уже прожил, иногда с радостью, а иногда через силу. Потому что Новый год у каждого был, и не один, и память о нём у всех своя, часто непростая, с утратами, с надеждами, которые не всегда сбылись.
И вот тут появляется последний, самый упрямый вопрос. Бывает ли такая книга, которую дарят не потому, что надо что-то подарить, а потому что хочется передать другому человеку не предмет, а участие, словно сказать ему без слов: вот, возьми, это про нас, про то, как мы живём и как пытаемся удержать тепло.
С этими мыслями я и подошёл к книге «Русский Новый год», не ожидая от неё ничего особенного, кроме, может быть, честности.
Русский Новый год
Есть книги, которые покупают для себя, чтобы закрыть вечер или занять полку, а есть книги, которые берут в руки осторожно, потому что понимают, что они пойдут дальше, к другому человеку, и там будут жить своей жизнью. Такие книги строже, чем любые другие, потому что подарок это всегда проверка, не вкуса даже, а способности понять другого. И «Русский Новый год» оказался именно из таких книг, которые не требуют объяснений и оправданий, потому что они сразу встают рядом с жизнью и не стараются быть выше неё.
Эту книгу хочется дарить прежде всего потому, что она не торопит человека радоваться, не требует праздничного выражения лица и не рисует Новый год ярче, чем он бывает на самом деле. Она не делает вид, что праздник всегда лёгок и счастлив, но и не отнимает у него смысла. В ней есть спокойное знание того, что радость не возникает по приказу, а приходит тогда, когда человек готов её принять, пусть даже в малой форме, через стол, через старую игрушку, через воспоминание, которое вдруг оказалось живым.
В ней нет суеты, нет глянца, нет искусственной восторженности, зато есть спокойное, уверенное знание того, что праздник в России всегда был делом серьёзным, почти ответственным, потому что он касался семьи, памяти, времени и ощущения, что год можно прожить иначе, если начать его правильно.
О чём книга
Когда читаешь страницы о царском Рождестве с его сложной, медленной, продуманной кухней, где супы, жаркое, мороженое и напитки не просто перечислены, а вписаны в ткань жизни, понимаешь, что даришь человеку чувство обстоятельности, которого сегодня так не хватает, когда всё готовится наспех и проживается на бегу. Эта книга возвращает уважение ко времени, а это, пожалуй, один из самых ценных подарков для взрослого человека.
Но ещё важнее то, что книга умеет быть разной, не меняя при этом своей интонации. Купеческий Новый год в ней шумный, широкий, щедрый, с горками, гостями и поросёнком, которого ломают руками, и в этом нет ни карикатуры, ни фольклорного лоска, а есть живая привычка радоваться вместе и открывать дом другим. Такой текст особенно хорошо дарить тем, кто помнит большие семейные застолья и иногда скучает по ним, даже если не признаётся в этом вслух.
Святки
Святки, описанные в книге, делают ещё одну важную вещь, ради которой её стоит дарить. Они возвращают человеку право на тихую веру в чудо, не громкую, не демонстративную, а домашнюю, связанную с запахом теста, с вечерним светом, с разговорами вполголоса. Это редкое качество для современной книги, и именно поэтому такой подарок оказывается неожиданно точным.
Советский новый год
А советский Новый год, занимающий в книге особое место, делает её по-настоящему универсальной, потому что здесь каждый узнаёт что-то своё, не обязательно идеальное, но очень живое.
Оливье, шпроты, холодец, голубой огонёк и та самая ёлка, которая каждый раз возвращалась, даже когда казалось, что возвращаться ей уже некуда, держали человека на месте, не давали ему окончательно распасться на тревоги и усталость. В этом повторении была не бедность фантазии, а необходимость. Праздник становился опорой, за которую держались, когда всё вокруг менялось слишком быстро и без спроса, и потому именно эту простую устойчивость сегодня особенно хочется кому-то передать, не словами даже, а самой возможностью её почувствовать.
Лучший подарок
Есть у этой книги ещё одно свойство, из-за которого я считаю её хорошим новогодним подарком, и говорить о нём немного неловко, потому что оно касается не текста, а самого человека, который эту книгу выбирает и отдаёт другому.
Эту книгу приятно дарить потому, что она не требует немедленного прочтения и не обязывает к быстрому восторгу. Её можно открыть в январе, в феврале, весной, когда праздник уже прошёл, а ощущение пустоты только обозначилось, и она всё равно сработает, потому что говорит не о дате, а о состоянии человека.
Дарить такую книгу — значит сказать без лишних слов: я хочу, чтобы тебе было тепло, спокойно и чтобы у тебя было ощущение, что твоя жизнь вписана в более длинную историю, где праздники не исчезают, а просто меняют форму.
И, пожалуй, это редкий случай, когда книга в подарок оказывается не жестом, а продолжением разговора, который можно вести долго, возвращаясь к нему каждый год.
А теперь мне действительно интересно спросить вас, потому что такие тексты живут только в диалоге:
какую книгу о празднике вы сами были бы готовы подарить человеку, которого хотите по-настоящему порадовать, а не просто поздравить?