— Мариш, ну ты же понимаешь — штамп ничего не меняет. Мы и так семья.
Олег нарезал стейк, не поднимая глаз. Спокойный, уверенный — как всегда.
А я сидела напротив и чувствовала, как внутри что-то рвётся. Тихо, без крика. Просто — рвётся.
Восемь лет. Мне тридцать девять. И вот этот разговор —
— Олег, а как же наше будущие?
— А разве сейчас нет будущего? Живём вместе, всё хорошо. Чего тебе не хватает?
Чего мне не хватает. Хороший вопрос.
Мы познакомились, когда мне был тридцать один. Ему — тридцать шесть. Красивый, успешный, с машиной и квартирой. Разведённый — «первый брак был ошибкой, женился молодым».
Я влюбилась сразу. Как школьница. Думала — вот он, тот самый.
Первые два года были сказкой. Рестораны, поездки, цветы без повода. Он говорил:
— Мариша, ты особенная. Я всю жизнь искал такую, как ты.
На третий год я спросила:
— Олег, а мы...поженимся?
Он улыбнулся:
— Конечно, малыш. Всему свое время
Сделали ремонт. Потом он сменил работу — «не время для свадьбы, стресс». Потом я перешла на новую должность — «давай ты сначала освоишься». Потом ковид — «какие свадьбы, мир рушится».
А я ждала. Верила. Надеялась.
Подруга Ленка крутила пальцем у виска:
— Мариш, восемь лет! Ты чего ждёшь? Когда он помрёт и тебе ничего не достанется?
— Лен, он не такой. Он просто... боится обязательств после развода.
— Боится? Восемь лет боится? Мариш, он тебя использует.
— Неправда! Мы любим друг друга!
Но ночами, когда Олег храпел рядом, я лежала и думала: а вдруг Ленка права?
Самое унизительное — это свадьбы подруг.
Ирка вышла замуж после полутора лет отношений. Светка — после двух. Даже Ленка — та самая, что крутила пальцем у виска, — через три года получила кольцо.
А я всё «гражданская жена». Восемь лет.
На Ленкиной свадьбе её мама подошла ко мне:
— Мариночка, а вы когда? Засиделись уже!
Я улыбнулась. Сказала что-то про «скоро». А потом полчаса плакала в туалете.
Олег, надо отдать ему должное, заботился. По-своему.
Продукты покупал. За квартиру платил. Раз в год возил на море. Подарки дарил — хорошие, дорогие.
Но.
Квартира — его. Оформлена на него. Машина — его. Счёт в банке — его.
— Олег, а давай откроем общий счёт? — предложила я однажды.
— Зачем? Я же тебе и так даю денег, если надо.
Даёт. Если попрошу. Как ребёнку на карманные расходы.
За восемь лет я вложила в этот дом уют, ремонт, мебель, свою душу. А по документам я никто.
— Мариш, — сказал Олег в тот вечер, отрезая очередной кусок стейка. — Давай закроем эту тему. Мне надоели эти разговоры о свадьбе. Живём же хорошо — зачем что-то менять?
— Тебе надоело?
— Ну да. Каждые полгода одно и то же. Кольцо, платье, свадьба. Ты как одержимая говоришь об этом
— Я что, одержимая?!
— Ну а как это назвать? — он пожал плечами. — Нормальные люди просто живут. А ты всё время чего-то требуешь.
Требую. Я — требую.
Восемь лет своей жизни. Лучших лет. Мне был тридцать один — стало тридцать девять. Я хотела семью!
И я требую,то чего желаю душой
— Олег, — я отложила вилку. — А что будет, если ты завтра умрёшь?
Он поперхнулся.
— Ты чего?
— Отвечай. Что будет со мной?
— В смысле?
— Квартира — твоя. Машина — твоя. Счёт — твой. Мы не женаты. Твоя мать и сестра — наследники первой очереди. Я — никто.
Он молчал.
— Восемь лет, Олег. Я живу в твоём доме как привилегированная прислуга. Готовлю, убираю, стираю. В постели — тоже всё, как ты любишь. А в ответ — «зачем нам эта бумажка».
— Мариш, ну ты загнула...
— Нет, Олег. Это ты загнул. На восемь лет.
Он отложил нож. Внимательно посмотрел на меня.
— И что ты предлагаешь?
— Я ничего не предлагаю. Я спрашиваю в последний раз. Ты собираешься на мне жениться — да или нет?
Пауза. Долгая, тяжёлая.
— Мариш... Я не готов.
— Через восемь лет — не готов?
— Дело не во времени. Я просто... не верю в брак. После первого раза.
— А во что ты веришь, Олег? В то, что я буду ждать вечно?
Он молчал.
— Понятно, — я встала из-за стола. — Спасибо за честность. Наконец-то.
Ночь я провела на диване. Не плакала — слёзы закончились где-то на шестом году.
Думала. Считала.
Восемь лет — это две тысячи девятьсот двадцать дней. Я постирала примерно пятьсот его рубашек. Приготовила около трёх тысяч ужинов. Пережила четыре его простуды с температурой и капризами. Отказалась от двух предложений работы в других городах — потому что «мы же семья».
А он — не готов.
Утром я начала собирать вещи.
Олег проснулся, увидел чемодан — и побледнел.
— Мариш, ты чего?
— Ухожу.
— Куда?!
— Пока к маме. Потом сниму квартиру.
— Мариш, подожди! Давай поговорим!
— Мы поговорили. Вчера. Ты не готов — я это услышала.
Он вскочил, схватил меня за руку:
— Я не это имел в виду! Ты неправильно поняла!
— А что ты имел в виду, Олег? Что подождёшь ещё лет пять? Десять? Пока мне не стукнет пятьдесят?
— Мариш, давай всё обсудим, без эмоций!
— Восемь лет — это не эмоции. Это моя жизнь. Которую я потратила на ожидание.
Он стоял в дверях — растерянный, напуганный. Впервые за восемь лет я видела его таким.
— Мариш... Я же....
— Нет, Олег. Ты любишь комфорт. Ты любишь, когда тебе удобно. Тёплый ужин, чистые рубашки, женщина в постели — и никаких обязательств.
— Это неправда!
— Правда. Просто ты себе в этом не признаешься
Я застегнула чемодан.
— Если бы ты любил, то хотел бы защитить меня. Дать мне уверенность. А ты восемь лет держал меня на коротком поводке. И называл это отношениями.
Знаете, что он сказал напоследок?
— Мариш, ну ладно. Хочешь свадьбу — давай распишемся. Прямо завтра. Только не уходи.
Прямо завтра. После восьми лет. Потому что я ухожу.
Не потому, что любит. А потому, что испугался.
— Олег, — я посмотрела ему в глаза. — Я хотела не свадьбы. Я хотела быть любимой. По-настоящему. А ты предлагаешь мне штамп в паспорте, чтобы я осталась стирать рубашки.
Он открыл рот. Закрыл.
Я вышла.
Прошло восемь месяцев.
Живу в своей квартире — маленькой, съёмной, но своей. Работаю, хожу на йогу, встречаюсь с подругами.
Олег писал первые два месяца. Звонил. Присылал цветы. Потом — затих.
Недавно узнала от общих знакомых: у него новая девушка. Двадцать шесть лет. Живёт с ним уже полгода.
Интересно — тоже будет ждать восемь лет?
Мне сорок. Я одна. И знаете что?
Мне хорошо.
Впервые за много лет я дышу. Не жду, не надеюсь, не выпрашиваю любовь. Просто живу.
Может, встречу кого-нибудь. Может, нет. Но больше никогда — слышите, никогда — я не буду ждать восемь лет того, что можно понять за год.
Если мужчина хочет — он делает. Если не делает — значит, не хочет. Всё просто.
Жаль, что мне понадобилось восемь лет, чтобы это понять.
Подписывайтесь на канал — здесь истории о том, что уважать себя важнее, чем быть с кем-то!
А вы ждали предложения? Сколько — год, два, пять? И чем всё закончилось? Расскажите — здесь все свои истории💔