«У тебя никто не будет покупать вязаные игрушки» — так однажды мне сказала подруга. Я помню этот день удивительно отчётливо: серый февраль, чай остывает на подоконнике, а я, сияющая, рассказываю ей о новой мечте. Вдохновлённая яркими клубками пряжи, новыми схемами и нежностью, с которой рождаются из них маленькие медвежата, я уверенно заявила: «Я начну продавать вязаные игрушки!».
Она улыбнулась, но не той тёплой, поддерживающей улыбкой, что ждёшь от близкого человека. Скорее, снисходительно, как будто я рассказала о новом детском капризе.
— Ты серьёзно? — спросила она, поднимая бровь. — Кто это будет покупать? Сейчас всё на Алиэкспрессе в три раза дешевле!
Эти слова ударили неожиданно сильно. Я даже растерялась. Ведь я-то думала, что услышу: «О, это чудесно! Давай, я первая куплю!» Но вместо этого — сухое «никто». Это слово, будто заноза, засело глубоко и долго не давало покоя.
Однако спустя пару дней раздражение сменилось решимостью. Я достала коробку с нитками — мягкие пастельные мотки смотрели на меня, словно подбадривали. «Ну что ж, попробуем», — сказала я вслух. И с этой фразы всё началось.
Первые игрушки, конечно, были далеки от совершенства. Где-то голова криво нашита, где-то ручка вышла толще, чем нужно. Но в каждой, в каждой петельке чувствовалось тепло рук и желание творить. Я выкладывала фото в соцсети, и постепенно под постами стали появляться сердечки и комментарии: «Какой милый зайка!»; «Продам душу за такого медвежонка!»; «А можно заказать?».
Я проводила ночи за вязанием, изучала мастер-классы, училась фотографировать свои работы. Один раз мне написала женщина: «Я хочу ваш мишку в подарок внучке. Он словно живой». И это стало первой продажей. Маленький плюшевый зверёк уехал в другой город, а я всё смотрела на опустевшее место на полке и улыбалась.
В тот момент я впервые почувствовала, что это — не просто хобби. Это настоящее дело, в котором я могу быть собой. Каждая ниточка — это эмоция, каждая игрушка — миниатюрная история.
Через полгода у меня появилась страница-магазин, первые постоянные покупатели и даже маленький столик на ярмарке. Я стояла за ним, нервничая, пока мимо проходили люди. И вдруг маленькая девочка, лет пяти, потянула маму за руку:
— Мам, посмотри! Он улыбается!
И указала на моего ленивца в зелёной шапке.
И всё. В этот миг я поняла: если хотя бы один ребёнок улыбается из-за твоей работы — ты не зря вязала все эти вечера.
Мы снова встретились с той подругой как-то летом. Она заметила мой браслет из шерстяных помпонов, рассмеялась и сказала:
— Ну, я вижу, ты всё-таки не бросила свои игрушки. Не думала, что у тебя получится. Молодец.
Я улыбнулась, не чувствуя ни обиды, ни желания доказать что-то. Просто тепло на душе. Потому что теперь я знала: слова вроде «у тебя никто не будет покупать» — это не приговор. Это проверка. Проверка того, насколько сильно ты веришь в своё дело.
Сегодня я по-прежнему вяжу. Иногда по вечерам, под тихую музыку, когда дом засыпает, а нити ложатся в аккуратные ряды. И каждый раз, когда держу готовую игрушку в руках, улыбаюсь и шепчу ей:
— Ну что, малыш, кто сказал, что тебя никто не купит?