Я всегда любила рисовать. С самого детства карандаш был моим лучшим другом, а лист бумаги – целым миром, в котором я могла создавать всё, что только душе угодно. Со временем я перешла на акварель, и с тех пор пейзажи стали моей страстью. Каждое утро, просыпаясь, я мечтала поскорее схватить кисть и перенести на бумагу ту красоту, что видела вокруг.
Когда в моей жизни появился Игорь, мне казалось, что я встретила родственную душу. Он восхищался моими картинами, часами мог разглядывать каждый мазок, расспрашивая о моих замыслах и впечатлениях. Именно поэтому я так ждала его переезда. Вещи, конечно, мелочь, но это символизировало переход на новую ступень наших отношений, к чему я очень стремилась.
Я стояла у окна, вглядываясь в сумерки, когда услышала долгожданный звонок. Сердце бешено заколотилось, и я, едва не споткнувшись, бросилась к двери.
— Привет, моё солнышко! Ну что, готова принять пополнение? — Игорь, улыбаясь, стоял на пороге, увешанный сумками и коробками.
— Игорюша! Я так рада тебя видеть! Конечно, проходи! Давай помогу!
Он отмахнулся, ставя сумки на пол.
— Да не стоит, сам справлюсь. Главное, я теперь здесь, с тобой, — сказал он, нежно обнимая меня.
Я покраснела и прижалась к нему в ответ.
Квартира у меня небольшая, но уютная. Особенно я горжусь своей гостиной: много света, мои акварели на стенах и подоконники, утопающие в фиалках. Игорь, едва переступив порог гостиной, замер перед картиной, изображавшей лесное озеро на закате.
— Оленька, это невероятно! Как тебе удаётся передать эту игру света на воде, эту глубину красок? Я могу часами смотреть и находить что-то новое, — прошептал он, восхищённо покачивая головой.
— Ой, ну перестань, — смущённо пробормотала я, хотя в душе ликовала. — Просто это место меня очень вдохновляет.
— А эти фиалки… Смотри, как они тянутся к солнцу! У тебя тут настоящий оазис, — Игорь оглядел комнату с улыбкой. — Идеальное место для жизни и творчества.
Я расцвела от его слов. Наконец-то я встретила мужчину, который понимает и ценит то, что для меня так важно.
Несколько месяцев пролетели как в сказке. Игорь окружал меня заботой и вниманием. Каждое утро он готовил завтрак, пока я варила свой любимый кофе. Вечерами мы вместе читали книги или обсуждали мои работы.
— Расскажи мне об этом пейзаже, Оль. Где ты его писала? Что ты чувствовала в тот момент? — спрашивал Игорь, внимательно рассматривая один из моих этюдов.
Я с удовольствием делилась воспоминаниями, рассказывала о своих вдохновениях и творческих муках. Он не просто хвалил мои картины, он действительно пытался понять их суть, увидеть мир моими глазами.
Однажды Игорь предложил переставить мебель в гостиной, чтобы освободить больше места для моего мольберта.
— Тебе нужен простор для творчества, дорогая. И хорошее освещение, — сказал он. — А вот сюда можно повесить зеркало, чтобы в комнате было больше света. Тогда твои картины будут ещё ярче и выразительнее. Вся Москва должна увидеть твои шедевры!
Я была на седьмом небе от счастья.
Через полгода Игорь сделал мне предложение. Я, конечно же, согласилась. Свадьба была скромной, только самые близкие люди.
В ЗАГСе я заметила, как холодно и отстранённо смотрит на меня мама Игоря, Антонина Павловна. У меня сразу возникло какое-то неприятное предчувствие.
На небольшом банкете после регистрации Антонина Павловна сидела с кислым выражением лица, и, как бы невзначай, комментировала каждый мой шаг.
— Раньше невесты были скромнее, не так вызывающе одевались, — услышала я её замечание, адресованное соседке по столу.
Я решила не обращать внимания. Может, просто переволновалась.
Первое время после свадьбы всё было прекрасно. Игорь, как и прежде, окружал меня любовью. Наши утренние ритуалы, вечерние разговоры – всё оставалось неизменным. Но однажды в нашу идиллию вмешалась Антонина Павловна.
Позвонила она в дверь неожиданно. Я открыла, а на пороге – она, с тортом и букетом алых роз.
— Решила навестить вас, дорогие. Чайку попить, поболтать, — она, не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру.
Игорь был на работе, а я не ожидала её визита, поэтому немного растерялась.
Антонина Павловна прошла в гостиную и сразу направилась к подоконнику.
— Фу, какая пыль! Эти твои фиалки – настоящий рассадник микробов! Не понимаю, как вы тут дышите, — скривилась она.
У меня похолодело внутри. Мои фиалки! Я так люблю их, ухаживаю за ними как за детьми.
— Но они же такие красивые! — попыталась я возразить.
— Красивые? Да на них одна пыль! — отрезала она, поворачиваясь к стене с моими картинами. — Милая детская мазня. Ничего серьёзного. Только стены портят.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу.
— Я занимаюсь акварелью в студии, у меня талант! Преподаватель говорит…, — попыталась я объяснить.
— Да что он понимает! Талант! Пустая трата времени! Лучше бы хозяйством занималась! — перебила она.
Мне стало обидно до слёз. Мои картины – это часть моей души! Как она может так говорить?
Визит Антонины Павловны длился несколько часов. Она пила чай, критиковала всё вокруг, рассказывала о своих болячках. Когда она наконец ушла, я, расстроенная и обиженная, поделилась своим огорчением с Игорем.
— Игорь, мне было так неприятно, когда твоя мама так говорила о моих картинах, о моих фиалках…
Игорь махнул рукой.
— Ну, ты же знаешь маму, она такая, ко всему придирается. Не принимай близко к сердцу.
— Но она же обесценивает то, что для меня важно! Пожалуйста, поддержи меня хоть иногда, — взмолилась я.
Игорь недовольно нахмурился.
— Ну, Оль, опять ты начинаешь? Мама же не со зла, она просто привыкла всё контролировать.
Мне стало горько и обидно. Он не понимаkл, как мне было больно.
Визиты Антонины Павловны стали регулярными. Каждые выходные она появлялась без предупреждения и начинала диктовать свои правила.
— Суп нужно варить на косточке, а не на мясе! А свеклу тушить нужно правильно, чтобы цвет не терялся! — поучала она меня во время приготовления обеда.
Я молча кивала, хотя всегда готовила вкусно, и Игорю нравилось.
— Полы нужно мыть руками, а не шваброй! Иначе это не уборка, а так, видимость порядка! — продолжала она.
А в гостиной постоянно заставляла меня переставлять мебель.
— Диван нужно повернуть вот так! А кресло поставить напротив окна! И убери эти свои картинки в шкаф! Они только захламляют пространство!
С болью в сердце я снимала со стен свои картины и прятала их в шкаф. Комната становилась безликой и чужой.
После каждого визита Антонины Павловны я запиралась в ванной и плакала от обиды.
Ситуация становилась всё хуже и хуже. Однажды Антонина Павловна заявила:
— Останусь у вас на ночь. Что я поеду в такую даль? Уже поздно.
Игорь тут же согласился.
— Конечно, мама, оставайтесь. У нас диван удобный.
Одна ночёвка переросла в постоянное проживание. Антонина Павловна переехала к нам окончательно. Свою квартиру она сдала каким-то знакомым.
Теперь в нашей квартире нужно было жить по её правилам. После девяти вечера – полная тишина, готовить можно только то, что ей нравится, а рыбу жарить вообще запрещено – «запах въедается в мебель».
Мы с Игорем ходили по собственной квартире на цыпочках, боясь потревожить Антонину Павловну.
Между мной и Игорем постоянно возникали ссоры. Я пыталась отстаивать свои права, но Игорь всегда вставал на сторону матери.
— Ну, Оль, что ты начинаешь? Мама человек пожилой, ей нужно уступать.
Однажды утром Антонина Павловна появилась с огромными чемоданами.
— Переезжаю к вам насовсем. Мне так будет удобнее, — заявила она, втаскивая багаж в прихожую. — Свою квартиру я сдала.
— Как насовсем? — растерялась я.
— А вот так! Буду жить здесь с вами.
Она прошла в спальню, открыла шкаф и принялась выбрасывать мои вещи на пол.
— Здесь будет моя одежда! — заявила она, словно так и должно быть.
— А мы с Игорем где будем спать? — тихо спросила я.
— На диване! Вы молодые, приспособитесь!
Эта наглая выходка стала последней каплей. Теперь нашу спальню заняла Антонина Павловна, а мы с Игорем ютились на узком диване в гостиной.
На работе я выглядела измученной и нервной. В собственной квартире я чувствовала себя лишней.
Однажды я увидела свои любимые фиалки в мусорном ведре.
— Что это? — спросила я, с трудом сдерживая слёзы.
— А, это я выбросила твои пылесборники. У меня началась на них аллергия, — небрежно ответила Антонина Павловна.
Я не выдержала и расплакалась.
Но самым ужасным был случай с моими документами. Мне срочно понадобился паспорт, который лежал в тумбочке в спальне. Я тихо вошла в комнату и тут же услышала крик:
— Как ты смеешь входить сюда без разрешения? Это моя комната!
Я попыталась объяснить, что мне нужен паспорт.
— Нужно стучаться! Это моё личное пространство! Завтра замок врежу, и будешь стоять под дверью!
В этот момент домой пришёл Игорь. Антонина Павловна тут же набросилась на него с жалобами.
— Твоя жена ворвалась ко мне в спальню! Без спроса! Никакого уважения к старшим!
Игорь кивнул.
— Мама права, замок действительно нужен.
Внутри меня что-то оборвалось. Игорь готов запереть меня в моей же квартире! Я не выдержала.
— Хватит!!! Я устала от всего этого! Я больше не могу это терпеть! Это моя квартира! — закричала я во весь голос.
Антонина Павловна ахнула.
— Как ты разговариваешь со старшими?!
Игорь строго сказал:
— Оля, успокойся!
И тут меня прорвало.
— Нет, это вы успокойтесь! Хватит командовать в моём доме! Я устала быть бесправной служанкой! Знаете что? Собирайте-ка свои вещи и… на выход! И ты, Игорь, тоже собирайся! Раз ты не можешь от мамкиной юбки оторваться, то вам обоим здесь не место! Надоело!
Глаза, видно, горели так, что Антонина Петровна и Игорь мгновенно сникли. Молча смотрели на меня, как на ураган. Я, не останавливаясь, начала выбрасывать вещи Антонины Павловны из шкафа.
— Пошли вон из моего дома! Игорь, собирай свои носки!
Вещи летели в чемоданы, а сами чемоданы – прямо на лестничную клетку. Антонина Павловна что-то пыталась кричать, но я была неумолима.
— Все вон! Я слишком долго молчала! Немедленно исчезните из моей квартиры!
Ошарашенные Антонина Петровна и Игорь покинули квартиру.
После их ухода я почувствовала невероятное облегчение. Я словно выдохнула воздух, сжатый в лёгких годами.
Через месяц я сидела в своей любимой гостиной, за мольбертом, и писала новый пейзаж. Мои фиалки снова цвели на подоконниках, и комната была наполнена солнечным светом и ароматом свежей краски.
Развод оформили быстро. Квартира, к счастью, была оформлена на меня до брака. Игорь пытался вернуться, обещал поговорить с матерью, но я понимала, что ничего не изменится. Он так и останется маменькиным сынком.
Вскоре я получила приглашение на престижную выставку своих работ. Моя жизнь постепенно возвращалась в нормальное русло. Я снова могла заниматься любимым делом и радоваться каждому дню. Я поняла, что главное — это оставаться верной себе и не позволять никому разрушать свой мир. И пусть этот мир будет наполнен красками, цветами и любовью к творчеству. А на мужчин надеяться…. Ну, буду очень осторожна.