— Алина, зайди ко мне немедленно! — голос Кристины Сергеевны в селекторе звучал как всегда — холодно, властно, с нотками плохо скрываемого хронического раздражения, от которого у меня обычно начинал дергаться левый глаз.
Я отложила стилус, потерла уставшие, красные от напряжения глаза и взглянула на настенные часы. Половина десятого вечера. За окном Москва уже зажгла свои бесчисленные огни, Садовое кольцо стояло в привычной пробке. Весь офис архитектурного бюро "Вектор" — модный лофт с кирпичными стенами и панорамными окнами — уже давно опустел. Клининговая служба пропылесосила ковролин и ушла. Только в моем углу, заваленном чертежами и макетами, горела настольная лампа, да из кабинета "главной", Кристины Власовой, пробивалась узкая полоска света.
— Иду, Кристина Сергеевна, — ответила я в пустоту, тяжело вздыхая и разминая затекшую спину.
Ноги гудели так, словно я прошла марафон. Последний месяц мы жили в режиме "нон-стоп", на кофеине и адреналине. Тендер на реконструкцию Центральной городской набережной — это был не просто проект. Это был "Проект Мечты". Шанс войти в историю города, огромные федеральные бюджеты, слава, признание. "Мы" — это, конечно, громко сказано. Официально проектом руководила Кристина Сергеевна, наш ведущий архитектор, звезда глянцевых журналов, лицо компании и любимица учредителей. Фактически же девяносто девять процентов работы делала я — её "младший помощник", "правая рука", а по сути — бесправный "архитектурный негр", чье имя даже мелким шрифтом не писали в буклетах.
Я взяла с собой планшет с последними финальными рендерами, поправила очки и вошла в святая святых — кабинет начальницы.
Кристина сидела за своим огромным стеклянным столом, напоминавшим айсберг, дрейфующий в океане ее эго. Она рассматривала свое отражение в темном экране выключенного монитора, поправляя и без того идеальную прическу. Ей было сорок пять, но выглядела она на тридцать с небольшим: регулярные "уколы красоты", персональный тренер, дорогие итальянские костюмы и, главное, абсолютное, кристально чистое отсутствие совести творили чудеса.
— Ну, что там у нас? — спросила она лениво, не поворачивая головы, словно я была предметом мебели. — Готово?
— Всё готово, Кристина Сергеевна. Я закончила визуализацию третьей зоны, где амфитеатр с видом на реку. Пересчитала инсоляцию, чтобы солнце не слепило зрителей вечером. Добавила детальный дендроплан — мы подобрали устойчивые к ветру деревья. Вот, посмотрите.
Я положила планшет перед ней.
Она лениво, с видом знатока, провела наманикюренным пальцем по экрану, небрежно листая картинки, над которыми я корпела три ночи подряд без сна и еды.
— Хм. Неплохо, — процедила она. Это была высшая похвала. — Амфитеатр мне нравится. Воздушно. Только вот скамейки... убери этот минимализм. Поставь эти, как их... модные сейчас, из термообработанной лиственницы, с подсветкой снизу. И фонари замени на хай-тек, такие, как грибы.
— Но, Кристина Сергеевна, эти фонари — отсылка к историческому облику района! Это же купеческая застройка, 19 век! Я же специально сидела в архивах, искала чертежи газовых фонарей того времени, стилизовала их... Это концепция "связь времен"!
— Алина, не умничай, — она поморщилась, словно съела лимон. — Исторический облик никому не нужен, это скучно. Нужен "вау-эффект" для мэра. Хай-тек — это современно, это про будущее. Делай, как я сказала. И не спорь. Твое дело — рисовать, а мое — продавать.
— Хорошо, — я смирила гордость, прикусив язык. Главное — проект. Главное — результат. Если мы выиграем, это будет и моя победа тоже. Пусть и теневая.
— И вот еще что, — она наконец подняла на меня свои ледяные, пронзительно-серые глаза, в которых никогда не отражалось ничего, кроме холодного расчета. — Скинь мне все исходники. Абсолютно все. Файлы в Архикаде (ArchiCAD), 3D-макс, чертежи в Автокаде, сметы в Экселе. Всё. Прямо сейчас. На эту флешку.
Она протянула мне золотистую флешку, инкрустированную стразами.
— Зачем? — искренне удивилась я. — Я обычно сама загружаю все на защищенный сервер компании перед презентацией. У меня все структурировано...
— Я сказала: на флешку! — ее голос стал стальным, не терпящим возражений. — Я хочу сама все проверить дома. В спокойной обстановке, с бокалом вина. Мало ли, что ты там нагородила. Ты же неопытная, глаз замылился, устала. Вдруг ошибку пропустила? А отвечать мне, моим лицом и репутацией.
Я пожала плечами. Хозяин — барин. Спорить с Кристиной было себе дороже.
— Хорошо, Кристина Сергеевна. Сейчас все скину.
Я вернулась на свое рабочее место, вставила гламурную флешку в порт и начала копировать тяжелые гигабайтные папки с проектом "Набережная_Финал_Версия_10". Пока ползла зеленая полоска копирования, я чувствовала странную тревогу. Какое-то нехорошее предчувствие сосало под ложечкой.
— Готово, — сказала я, возвращаясь к ней через десять минут.
— Свободна, — буркнула она, поспешно пряча флешку в сумочку "Биркин" из крокодиловой кожи. — Завтра можешь прийти к обеду. Нет, даже лучше вообще не приходи до двух. Выспись. Приведи себя в порядок. Ты выглядишь ужасно, мешки под глазами как у панды, кожа серая. Клиенты любят красивых людей.
— Спасибо, Кристина Сергеевна, — я даже растрогалась от такой неожиданной "заботы". — А как же презентация? Она же послезавтра? Мне нужно подготовить речь, отрепетировать ответы на технические вопросы...
— Я сама выступлю, — резко перебила она, махнув рукой. — Ты будешь стоять рядом, слайды переключать. Твое дело — техника. Молчи и улыбайся. Лицом проекта должна быть я. Клиент, особенно такой уровень, любит уверенность, статус, харизму. А не девочку-студентку с дрожащим голосом и в очках.
Мне стало обидно до слез. "Девочка-студентка"? Мне двадцать семь! У меня красный диплом МАРХИ, стажировка в Берлинском техническом университете! У меня две премии союза молодых архитекторов! И этот проект — мое детище от первой до последней линии, она даже карандаш в руки не брала!
Но я промолчала. В конце концов, она босс. Мне обещали солидную премию, если выиграем. Хватит на первый взнос по ипотеке. И, может быть, наконец-то повысят до штатного архитектора. Ради этого можно и потерпеть.
***
На следующий день я пришла в офис к двенадцати, как и было велено, чувствуя себя немного отдохнувшей. Я купила по дороге любимый латте и круассан, предвкушая спокойный день подготовки.
Мой компьютер был включен. Экран светился голубым светом приветствия.
"Странно, — подумала я. — Я точно помню, что выключала его вчера. Я всегда выключаю".
Я села в кресло, ввела пароль, пошевелила мышкой.
Рабочий стол был пустой.
Совершенно пустой. Ни ярлыков, ни папок, ни моего любимого фона с видом Нью-Йорка. Стандартная заставка Windows.
Холодок, липкий и противный, пробежал по спине. Может, сбой системы?
Я зашла в "Мой компьютер". Диск D, где хранился архив, был девственно чист. Свободно 100% места.
Сердце ухнуло куда-то в пятки и там замерло. Там были не только "Набережная". Там были все мои наработки за три года! Мое портфолио, эскизы, личные проекты загородных домов, которые я я делала для души... Вся моя профессиональная жизнь!
— Ищешь что-то? — раздался за спиной насмешливый, звенящий голос.
Я резко обернулась. Кристина Сергеевна стояла в дверях своего кабинета, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. Она была в новом ярко-красном костюме, хищная и торжествующая, как валькирия после битвы.
— Кристина Сергеевна... У меня все пропало. Все файлы. Диск пустой. Вы не знаете, что случилось? Может, сисадмин что-то обновлял?
— Знаю, — спокойно кивнула она, и на ее губах заиграла змеиная улыбка. — Это я приказала сисадмину почистить твой комп. Под ноль. Форматирование низкого уровня. Восстановлению не подлежит.
— Что?! — я вскочила, опрокинув стул. Кофе выплеснулся на пол. — Зачем?! Как...
— Ты уволена, Алина, — просто сказала она.
— Уволена? За что? — я хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
— За профнепригодность, милочка. И за грубое нарушение корпоративной этики.
— Какой этики? Какой непригодности? Я пахала как проклятая! Я ночевала здесь! Проект "Набережная" — это я! Это мои идеи, мои расчеты!
— Тише, тише, истеричка, — она поморщилась, словно от визга бензопилы. — Какой еще "твой проект"? "Набережная" — это собственность бюро "Вектор". Автором проекта являюсь я, Кристина Власова. А ты... ты просто чертила по моим эскизам. Техническая единица. "Хватай-беги". К тому же, ты допустила грубые ошибки, сорвала сроки, хамила руководству... В общем, мы в твоих услугах больше не нуждаемся.
— Это ложь! — закричала я, чувствуя, как к горлу подступают горячие, злые слезы. — Вы украли мой проект! Вы специально забрали исходники вчера, чтобы меня вышвырнуть! Вы просто хотите забрать всю славу и премию себе!
— Не украла, а забрала интеллектуальную собственность компании. Потрудись почитать свой трудовой договор, пункт 5.4. Все, что ты делала в рабочее время на рабочем оборудовании, принадлежит нам. То есть мне, как учредителю.
Она подошла ближе, цокая каблуками. Ее дорогие духи ("Баккара Руж", тяжелый, удушливый запах) показались мне запахом яда.
— Алина, будь умницей. Не усугубляй. Уходи тихо. По статье уволим — за прогулы или несоответствие — никуда потом не устроишься. Волчий билет на всю жизнь. Архитектурный мир тесен, я позвоню кому надо — и тебя даже чертежницей в БТИ не возьмут. Напиши "по собственному желанию". И, так и быть, я выплачу тебе оклад за этот месяц. Как выходное пособие.
— А премия? Тендерные? Вы же обещали процент!
— Какая премия уволенному сотруднику? Смеешься? Все, разговор окончен. У тебя десять минут. Пиши заявление, сдавай пропуск и чтобы духу твоего здесь не было. Охрана предупреждена.
Я смотрела на нее и не верила, что человек может быть таким. Такой абсолютной, дистиллированной тварью. Она использовала меня. Выжала все соки, заставила сделать всю черную, сложную, кропотливую работу, а перед самым триумфом, перед награждением, выбросила на помойку, как использованную салфетку. Чтобы ни с кем не делить лавры.
— Вы пожалеете, — тихо, но твердо сказала я, глядя ей прямо в глаза.
— Ой, не смеши мои "Лубутены", — фыркнула она и рассмеялась. — Кто ты, и кто я? Я — бренд. Я — имя. А ты — никто. Пустое место. Девочка на побегушках из провинции. Иди, Алина. Ищи работу попроще. Кассиром в "Пятерочке", например.
Я написала заявление дрожащей рукой. Собрала в коробку свою любимую кружку, кактус, который выжил в этом аду, и пару книг. И ушла, не прощаясь.
Дома я два дня лежала лицом к стене в темной комнате. Я не ела, не спала, только пила воду. Я плакала, жалела себя, ненавидела Кристину, проклинала свою наивность.
А потом, на третий день, я увидела новости.
Местный канал показывал репортаж.
"Архитектурное бюро «Вектор» представило грандиозный проект реконструкции набережной! Главный архитектор Кристина Власова назвала его «Симфонией воды и камня». Это прорыв в урбанистике!"
На экране телевизора Кристина, сияющая в свете софитов, в том самом красном костюме, показывала указкой на МОИ рендеры. Говорила МОИМИ словами, фразами, которые я писала для пояснительной записки.
"Мы вдохновлялись историей...", "Мы хотели создать пространство для людей...", "Экологичный подход..."
Меня накрыла такая ярость, что хотелось разбить телевизор гантелей. "Симфония", значит? Ну погоди, дирижер недоделанный.
Я встала, пошла в душ, смыла с себя депрессию и слезы. Выпила крепкий кофе. И села за свой старенький домашний ноутбук.
Я вспомнила одну деталь. Маленькую, но фатальную.
Кристина была плохим архитектором. Нет, она умела красиво говорить, продавать, пускать пыль в глаза. Но в чертежах, в сопромате, в инженерии она разбиралась "по верхам". Она не знала деталей. Она не умела работать в сложном софте. И она забрала исходники "как есть", просто скопировала файлы.
А я... я, как любой параноик, перфекционист и человек, которого уже кидали на фрилансе, имела привычку. Железную привычку защищать свое авторство. Не просто водяными знаками на картинках, которые можно стереть в фотошопе за пять минут. Нет. Я зашивала "пасхалки" — скрытые метки — в саму структуру BIM-модели (информационной модели здания). В глубинные слои, которые не видны при обычном просмотре.
И в проекте "Набережная" была такая "пасхалка". Я зашила ее в тот вечер, когда она потребовала флешку. Интуиция сработала.
А еще... еще была ошибка. Техническая. Реальная и опасная. Которую я заметила в самый последний момент, уже ночью, когда глаза слипались. Я хотела исправить ее утром, на свежую голову. Там, в сложных расчетах статической нагрузки на опоры парящей смотровой площадки, закралась опечатка в формуле. Я использовала коэффициент для бетона, а не для стали. В итоге, если построить по этим чертежам, площадка не выдержит расчетной нагрузки. Она рухнет при первом же скоплении людей. Рухнет в реку.
Я знала об этом. Кристина — нет. И она, в своей алчности и спешке, даже не открывала расчетные файлы. Она просто отправила красивые картинки и "сырые" чертежи на госэкспертизу и мэру.
Я могла бы промолчать. Пусть строят. Пусть рухнет. Тогда ее посадят. Лет на десять.
Но там будут люди. Обычные люди, мамы с колясками, туристы, дети.
Нет. Я не убийца. Я должна остановить это. Но так, чтобы спасти людей и уничтожить Кристину. Публично. Раз и навсегда.
***
День Икс. Финальная презентация перед мэром, инвесторами и градостроительным советом. Закрытое мероприятие, но с прессой.
Оно проходило в огромном конференц-зале городской администрации. Пафос, мрамор, флаги, десятки камер. Кристина пришла в ослепительно белом костюме, как ангел архитектуры, как вестник будущего.
Я пришла туда. Без приглашения. Просто прошла через пост охраны, уверенно показав старое, просроченное удостоверение внештатного корреспондента архитектурного журнала (осталось от подруги, спасибо ей). Охранник даже не вгляделся в дату и фото — я надела строгие очки и сделала "лицо кирпичом".
Кристина выступала блестяще. Она порхала по сцене, жестикулировала, улыбалась.
— Наш проект уникален. Мы используем инновационные композитные материалы. Вот, обратите внимание на жемчужину проекта — парящую смотровую площадку-консоль, которая выдается над рекой на двадцать метров...
Она переключила слайд кликером. На огромном экране появилась 3D-модель той самой площадки. Красивая, легкая, воздушная, как крыло чайки.
Мэр довольно кивал. Главный архитектор города улыбался. Инвесторы перешептывались, подсчитывая прибыли. Победа была у нее в кармане.
— На этом у меня всё, — завершила Кристина под аплодисменты. — Готова ответить на ваши вопросы.
В зале поднялось несколько рук. Журналисты спрашивали про сроки, про бюджет. Она отвечала заученными фразами.
— Еще вопросы? — спросила она уверенно, уже чувствуя вкус шампанского.
— Есть вопрос, — громко, на весь зал сказала я, вставая с последнего ряда.
Кристина поперхнулась на полуслове. Она прищурилась, пытаясь разглядеть говорившего в полумраке зала. Когда она узнала меня, ее лицо дернулось. В глазах мелькнул животный страх, но она — профессионал лжи — тут же натянула дежурную, снисходительную улыбку.
— О... — протянула она. — Это наша бывшая сотрудница. Младший персонал. У девочки, к сожалению, были проблемы с психикой на почве переутомления, срыв, мы были вынуждены расстаться... Охрана? Выведите постороннюю.
Два дюжих охранника двинулись в мою сторону.
— Подождите! — я подняла руку. — Я не постороннюю. Я автор этого проекта. И я хочу спросить: Кристина Сергеевна, почему вы хотите убить людей?
В зале повисла гробовая тишина. Мэр нахмурился и сделал жест охране остановиться.
— Пусть говорит, — властно сказал он. — У нас демократия. Что вы имеете в виду, девушка? Какое убийство?
Я вышла в центральный проход. Идя к сцене, я чувствовала, как дрожат колени, но голос мой был тверд как сталь.
— Кристина Сергеевна, расскажите, пожалуйста, уважаемой комиссии подробнее о расчете нагрузок на несущие балки консольной части площадки. Вы использовали сталь марки С345 или все-таки С245? И какой коэффициент запаса прочности вы заложили: 1.2 или 0.9, как в "черновом" варианте?
Кристина побледнела. Она начала теребить пуговицу жакета.
— Э-э... Мы использовали самые современные материалы. Все расчеты проверены нашими лучшими инженерами. Все соответствует СНиПам. Девушка просто не в курсе, она не компетентна...
— Странно, — громко сказала я, подходя к первом ряду. — Потому что в чертежах, которые вы представили (а файл презентации — это живая BIM-модель, я вижу это по интерфейсу), заложена арматура диаметром 12 миллиметров. А при вылете консоли в 6 метров и расчетной нагрузке в 400 кг на квадратный метр этого категорически недостаточно! Площадка обрушится под собственным весом еще на этапе монтажа! А если туда выйдут люди — это будет братская могила!
В зале поднялся шум. Эксперты из комиссии зашелестели бумагами, открывая свои планшеты. Главный архитектор города нахмурился.
— Чушь! Бред сумасшедшей! — взвизгнула Кристина, срываясь на фальцет. — Ты врешь! Ты просто мстишь мне за увольнение! Ты завидуешь моему успеху!
— Вру? — я улыбнулась. — Хорошо. Если я вру, докажите это. Давайте откроем файл проекта прямо сейчас. У вас же ноутбук подключен к проектору? Это же ваша модель?
— Конечно, моя! Но я не обязана перед каждой истеричкой отчитываться!
— Кристина Сергеевна, — голос мэра стал ледяным. — Откройте модель. Технический разрез. Если там ошибка, о которой говорит девушка, — это уголовное дело. Открывайте.
Кристине некуда было деваться. Дрожащими руками она свернула презентацию и открыла окно программы ArchiCAD.
— Откройте слой "Конструктив", — скомандовала я, словно я была начальницей.
Она послушно кликнула мышкой. Все увидели сложный чертеж каркаса.
— А теперь, — сказала я, — выделите все объекты (Ctrl+A) и нажмите сочетание клавиш **Ctrl+Shift+Alt+Z**.
Кристина замерла.
— Зачем? Этого нет в стандартных командах... Я не буду...
— Нажмите! — рявкнул главный архитектор города. — Что вы скрываете?
Кристина, зажмурившись, как перед казнью, нажала клавиши.
И тут...
Тут произошло чудо, которое я запрограммировала. На огромном экране, поверх всего чертежа, перекрывая красивые линии, вспыхнула ярко-красная, пульсирующая надпись. Жирным шрифтом, который невозможно не заметить:
**"ВНИМАНИЕ! КРИТИЧЕСКАЯ ОШИБКА В РАСЧЕТЕ ОПОР! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ! НЕ СТРОИТЬ!**
**АВТОР ПРОЕКТА: АЛИНА СМИРНОВА (тел. +7-900...)**
**ДАННЫЙ ПРОЕКТ УКРАДЕН КРИСТИНОЙ ВЛАСОВОЙ, КОТОРАЯ НЕ ИМЕЕТ ДОСТУПА К ПАРОЛЮ АВТОРА.**
**ОРИГИНАЛ НАХОДИТСЯ У СМИРНОВОЙ А.В."**
Зал ахнул. Кто-то присвистнул. Камеры начали щелкать как пулеметы, снимая экран.
Кристина пошатнулась и схватилась за край трибуны, чтобы не упасть. Она стала белее своего костюма.
— Это... это вирус! — закричала она в микрофон. — Это диверсия! Она взломала мой компьютер! Охрана, арестуйте ее!
— Нет, — спокойно сказала я в наступившей тишине. — Это не вирус. Это "авторский слой", скрытый скриптом. Секретка. Пароль от него «сшит» с моим личным цифровым кодом. Он открывается только этой комбинацией клавиш. Если бы вы, Кристина Сергеевна, хоть раз открыли этот файл не для того, чтобы сделать красивый скриншот, а чтобы реально поработать, проверить узлы, вы бы увидели этот скрытый скрипт в диспетчере задач. Но вы не смотрели. Потому что вы не архитектор. Вы — вор. И вы чуть не убили людей своей некомпетентностью.
Я подошла к сцене и положила на стол мэра свою флешку. Обычную, черную, без страз.
— А про ошибку в опорах — это чистая правда. Я выявила ее в ночь перед тем, как вы меня уволили. Я не успела исправить. А вы украли "сырой", аварийный файл. Вот здесь, на флешке — исправленная, безопасная версия. С правильными расчетами. И с моим именем в штампе каждого чертежа.
Мэр медленно, тяжело поднялся. Он посмотрел на экран, где пульсировала красная надпись, потом на Кристину, которая сжалась в комок.
— Это правда? — спросил он тихо. — Просто ответьте: да или нет. Вы сами делали этот расчет?
Кристина молчала. Губы ее тряслись, тушь потекла, превращая ее лицо в маску клоуна из фильма ужасов.
— Я... я руководила... я делегировала... — пролепетала она.
— Вон, — сказал мэр. Тихо, но так, что услышали даже на галерке. — Чтобы я вас в этом городе, в этой профессии больше не видел. Тендер аннулируется. Бюро "Вектор" вносится в черный список недобросовестных поставщиков. Материалы сегодняшней встречи будут переданы в прокуратуру для проверки по факту подлога и покушения на создание аварийной ситуации.
Кристина схватила сумочку, закрыла лицо руками и выбежала из зала под улюлюканье журналистов и вспышки камер. Стук ее каблуков звучал как удары молотка по крышке гроба ее карьеры.
Мэр повернулся ко мне. В его глазах было уважение.
— А вы... Алина, верно? Вы спасли нас от большой беды. Если бы это построили... страшно представить.
— Я просто делала свою работу, — ответила я.
— У вас есть свое юридическое лицо? Своя фирма?
— Будет, — улыбнулась я. — Завтра же будет.
— Отлично. Мы готовы рассмотреть ваш исправленный проект. И, я думаю, комиссия меня поддержит, если мы заключим контракт с настоящим автором.
***
Прошло три года.
Я стояла на той самой смотровой площадке. Был теплый летний вечер. Площадка "парила" над рекой, легкая, белая, изящная, и, главное, абсолютно надежная. Я лично проверяла каждый сварной шов. Ветер с реки развевал мои волосы. Рядом гуляли люди, целовались парочки, бегали дети с мороженым. Никто не боялся, что она рухнет.
Мое архитектурное бюро "AS-Architects" (да, теперь мое!) процветало. Мы наняли штат из десяти человек — молодых, талантливых ребят. И я своим сотрудникам всегда говорю: "Авторство — это святое. Я никогда не украду вашу идею. Мы — команда".
Кристина? Я слышала от общих знакомых, что она уехала в другой регион. Пыталась устроиться в какое-то бюро, но слава о "красной надписи" бежала впереди нее. Архитектурный мир тесен. Сейчас она работает риелтором, продает квартиры в эконом-новостройках на окраине. Говорят, пьет.
Я посмотрела на закат, отражающийся в воде. Золото и пурпур.
Иногда, чтобы найти свой истинный путь и поверить в себя, нужно, чтобы кто-то попытался тебя сломать, стереть, уничтожить. Спасибо тебе, Кристина Сергеевна. Ты научила меня главному уроку в жизни: никогда не позволяй никому красть твои мечты. И всегда, слышите, всегда ставьте свою подпись под каждым своим шедевром. Жирным, несмываемым, надежным шрифтом.
**КОНЕЦ**