Помните, как Ипполит в «Иронии судьбы» сокрушался, что мы перестали лазить в окна к любимым женщинам? Мне всегда казалось, что в этом его монологе сквозит не столько тоска по героическим поступкам, сколько усталость от предсказуемости.
В советском кино, да и в жизни того времени, ухаживание было процессом регламентированным, но при этом удивительно живым. Был, знаете ли, какой-то азарт в том, чтобы добыть билеты в театр или просто дозвониться до девушки, не имея в кармане мобильного телефона, а имея только две копейки и замерзшую телефонную будку. Это была игра с препятствиями, где наградой становился сам факт встречи.
Сейчас я смотрю по сторонам и ловлю себя на мысли, что романтика никуда не делась, но она мутировала. Она превратилась в странную смесь собеседования при приеме на работу и игры в покер, где у каждого в рукаве припрятан козырный туз в виде отфотошопленного профиля в соцсетях. И вот тут начинается самое интересное пространство для наблюдений.
Мы все стали немного менеджерами своего счастья. Я как-то сидел в кафе, ждал приятеля и невольно стал свидетелем свидания за соседним столиком. Сценарий классический. Он чуть более напряжен, чем следовало бы, она чуть более равнодушна, чем хотелось бы.
И диалог строится не как беседа двух людей, которым интересно узнать друг друга, а как обмен анкетными данными. «Где работаешь?», «Какие планы на пять лет?», «Любишь ли ты путешествовать?».
Господи, да кто же не любит путешествовать? Вы хоть раз встречали человека, который бы сказал: «Нет, я ненавижу новые впечатления, моя страсть — смотреть в стену в Химках»?
Именно эту колоссальную пропасть между нашими ожиданиями и реальностью так любят подмечать художники-карикатуристы. Им даже не нужно ничего выдумывать. Сама природа человеческих отношений подкидывает сюжеты, от которых хочется то ли смеяться, то ли спрятаться под одеяло.
Юмор здесь работает как защитная реакция. Когда мы видим нарисованную ситуацию, где двое пытаются изображать из себя идеальных людей, мы узнаем в них себя. Это не злая сатира, это скорее дружеское похлопывание по плечу: мол, расслабься, все мы выглядим немного нелепо, когда пытаемся понравиться.
Мы приходим на встречу не такими, какие есть на самом деле, а такими, какими хотим казаться. Он придумал себе образ загадочного интеллектуала, она — образ недоступной музы. А потом приносят счет, или кто-то неудачно пошутил, или, что еще страшнее, возникла та самая неловкая пауза.
Тишина, которая звенит в ушах громче любого оркестра. Художники блестяще ловят эту атмосферу повисшего в воздухе напряжения. Им удается передать то, что не скажешь словами: выражение глаз человека, который только что понял, что сказал глупость, или позу того, кто отчаянно пытается казаться раскованным, но выглядит как манекен в витрине провинциального универмага.
Есть еще один любопытный аспект, который часто всплывает в таких темах. Это наша зависимость от гаджетов. Раньше третьим лишним мог быть навязчивый друг, теперь это смартфон.
Я замечаю, как меняется пластика людей. Мы разучились смотреть в глаза. Романтический ужин при свечах все чаще превращается в ужин при свете экранов. И это тоже великолепная почва для иронии.
Смешно и грустно наблюдать, как люди, сидящие друг напротив друга, находятся в разных вселенных, объединенных только паролем от вай-фая. Карикатура в этом смысле становится зеркалом, в которое мы не очень-то любим смотреться, потому что оно не имеет фильтров.
А вспомните стадию подготовки? Это же отдельный ритуал, достойный пера этнографа. Женщины, проводящие часы перед зеркалом, чтобы создать эффект «я просто накинула первое, что попалось под руку».
Мужчины, выбирающие рубашку с тщательностью сапера, обезвреживающего мину. Мы надеваем на себя эти социальные доспехи, чтобы защитить свою уязвимость.
И самое забавное, что весь этот маскарад, как правило, совершенно бесполезен. Химия, если она случается, происходит не благодаря идеально подобранному галстуку, а вопреки ему. Она случается, когда кто-то проливает кофе или смеется невпопад.
7