Рожать детей в ситуации накатывающей Новой Смуты банально страшно. Только давайте сразу оговорим: Новая Смута — это не то, что случится обязательно. Просто вокруг нас СТОЛЬКО настораживающих явлений, что у людей массово возникает ощущение, что Новая Смута уже выкатилась из бездны и, громыхая, движется в нашу сторону.
Это, например, реально спрашивают: «Куда бежать из России?» Если учесть известную упорность нашего народа, это ли не признак того, что они чувствуют безысходность!
Но мест, где можно спокойно чувствовать себя русским, не опасаясь последствий, осталось на планете не так много. Пожалуй, кроме Белоруссии, сразу ничего и не назовёшь. Да и то, пока Лукашенко в добром здравии, что будет потом — это надо будет смотреть.
Второй фактор: место для жизни
Но помимо тонких материй и ощущений есть и более материальные факторы. Например, жилищный вопрос.
Сначала со всех сторон в человека вбивают мысль, что нет в жизни ничего более прекрасного, чем обильное потребление дорогих и высокостатусных товаров. После этого создают ситуацию, когда максимум, на что может рассчитывать молодая семья, — клетушка в человейнике.
Да, я отлично знаю, что не в метраже квартиры счастье. Моя старшая сестра родилась в коммуналке, где на 20 квадратных метрах жило 9 человек (три семьи). Но тогда это были люди, которые по мироощущению были не городские потребители, а крестьяне, они на жизнь смотрели совсем по-другому.
Сегодня же в квартире-студии на 20 квадратов у семьи будет максимум 1 ребёнок, и то если сильно повезёт. Второго люди уже не заведут.
Третий фактор: угроза
Третья проблема, отталкивающая людей от мысли о заведении детей, — это нахрапистая, всецело поддерживаемая государством миграция.
Родите вы девочку, если будете знать, что с хорошей вероятностью её в 12 лет изнасилует «сверстник», которому по факту может быть и 20 лет, просто ему понятливые чиновники выправили паспорт 12-летнего. Давайте не забывать, что в нашей культуре изнасилование воспринимается как колоссальная трагедия. А нанесённая психологическая травма будет отравлять жизнь ещё долгие годы.
И если уж говорить об обычаях и культуре, то не надо забывать, что к нам без малейшей попытки как-то окультурить завозят людей из мест, где и мальчики 12 лет не могут чувствовать себя в полной безопасности от изнасилования.
Четвёртый фактор: деградация
Принято считать, что рождаемость падает по мере усложнения общества. Это можно натурально наблюдать даже в рамках одного народа: семьи на селе всегда более многодетны, чем в городах.
Из этого следует вроде как логичная мысль, что если народ опростить, то это должно привести к росту рождаемости. Мы сегодня являемся свидетелями сокрушительного опровержения этой идеи: «опрощение» народа, уже достигшего определённой сложности, — это деградация. И она ситуацию с рождаемостью только ухудшает.
Например, крах системы здравоохранения (когда глава Минздрава, гинеколог по профессии, утверждает, что если женщина хочет — она родит) и крах бытовой культуры приводит к банальному медицинскому бесплодию.
Например, в ХМАО за три года интенсивного завоза мигрантов (с понятно какими заболеваниями) доля бесплодных мужчин выросла с 20% до 50%. Это, по загадочному стечению обстоятельств, совпало с годами, когда самыми популярными именами у новорожденных стали арабские (даже не среднеазиатские!).
Необходимо копать глубже
В каких-то условиях спад рождаемости — это и есть проблема. Именно её нужно решать, подыскивая (или даже разрабатывая) необходимые методы и инструменты. Но в нашей ситуации спад рождаемости — это лишь симптом и следствие проблем более фундаментального характера.
Бесполезно пытаться выправить проблему рождаемости. Даже самые правильные меры и действия не дадут нужного результата, пока не будет вылечена болезнь, засевшая в более глубоких слоях.
---> Подписывайтесь на телеграм-канал DELYAGIN's special