Вы наверняка слышали это выражение. «В семье он стал козлом отпущения», «На работе начальство ищет козла отпущения». Говорим так часто, но редко задумываемся — откуда взялись эти слова и какой страшный, древний смысл за ними стоит. Давайте разберемся.
Я долго изучал этот вопрос и обнаружил удивительную вещь: эта история длиной в тысячи лет многое объясняет в нашем сегодняшнем поведении.
Жребий в День Искупления
Всё началось в глубокой древности, с ритуала, описанного в Ветхом Завете, в книге Левит. У евреев был самый священный день в году — Йом Кипур, День Искупления или Судный день. В этот день происходило нечто поразительное.
В Иерусалимский храм приводили двух совершенно одинаковых козлов — одной масти, возраста и стоимости. Перед первосвященником лежала урна с двумя жребиями. На одном было написано «Для Господа» (la-Jhovah), на другом — загадочное «Для Азазеля» (la-azazel). Не глядя, он запускал руки в урну. Жребий в правой руке определял судьбу козла справа, в левой — того, что стоял слева.
Того козла, что выпадал Господу, приносили в жертву по всем правилам. А вот второго ждала особая участь.
Азазель: козёл, который уносил всё
Первосвященник возлагал обе руки на голову живого козла и вслух исповедовался в грехах всего народа Израиля. В этот момент считалось, что все проступки, ошибки и преступления людей символически переходят на животное.
После этого козла — его и называли «козлом отпущения» — отправляли в пустыню. Но не просто отпускали. С ним шел специальный посланник, который вел животное около 12 километров до высокой скалы в безлюдной местности. Эту скалу и называли Азазель. Современные исследователи предполагают, что название могло происходить от слов «сильный» и «мощный», описывая суровость места.
У края пропасти посланник разрывал пополам багряную нить, привязанную к рогам козла. Одну часть оставлял на скале, другую — на животном. Затем он сталкивал козла вниз. По некоторым преданиям, посланником назначали человека, которому и так была суждена скорая смерть.
В Иерусалиме за процессом следили с помощью системы сигнальных башен. И ждали чуда. По преданию, если раскаяние народа было искренним, вторая часть багряной нити, оставленная у входа в Храм, становилась белой. Это означало прощение.
Вот так и появилось выражение. Но история на этом не заканчивается. Она только начинается.
От пустыни до наших дней: почему мы ищем виноватых?
Казалось бы, древний варварский обряд. Какое отношение он имеет к нам? Самое прямое.
Ритуал был гениален по своей психологии. Он давал людям ощущение чистого листа. Грехи ушли в пустыню с козлом — можно жить дальше. Проблема в том, что грехи-то никуда на самом деле не делись. Просто их символически «переложили». И сегодня мы делаем то же самое, только вместо козлов — люди.
Вспомните:
- В политике: «Во всём виновата власть» — вместо решения системных проблем.
- В офисе: Провалился проект? Нужно найти «крайнего», часто новичка или неугодного.
- В семье: «Из-за тебя всё плохо!» — говорят тому, кто просто оказался слабее.
- В соцсетях: Травля одного человека, на которого толпа сгоняет своё раздражение.
Социолог Изабель Вилкерсон, лауреат Пулитцеровской премии, в своей книге «Каста» показывает, что целые социальные группы исторически становились козлами отпущения для других. На них возлагали вину за экономические кризисы, социальные проблемы, просто для сплочения «своих» против «чужих». Это позволяло не заглядывать внутрь себя и не брать на себя ответственность.
Механизм, описанный тысячи лет назад, работает и сейчас. Мы по-прежнему верим, что, найдя и «изгнав» виноватого (уволив, осудив, оскорбив в сети), мы решим проблему. Но проблема остаётся. Пустыня пуста, а наши грехи всё с нами.
Что же делать?
Древний ритуал был лишь символом, внешним выражением внутреннего раскаяния. Без истинного раскаяния багряная нить не белела. Чудо происходило не от факта изгнания козла, а от честности людей перед собой.
Может, пора перестать искать новых козлов для нашей современной пустыни? Может, стоит разобраться, почему проект провалился на самом деле (плохое планирование, слабая коммуникация), а не искать стрелочника? Обсудить проблемы в семье, а не срываться на самом уязвимом её члене?
Это трудно. Взять ответственность на себя — страшно. Гораздо проще найти того, на кого можно всё свалить. Но именно в этом и есть наш главный выбор.
И вот вам последний вопрос, над которым я предлагаю задуматься: а не превращаемся ли мы сами в тех, кого гонят в пустыню, когда с лёгкостью присоединяемся к всеобщему осуждению? Ведь толпа, ищущая козла отпущения, — страшная сила. И каждый из нас в любой момент может оказаться по ту сторону.