Вот так тихо и без фанфар заканчивается карьера длиной почти в четверть века.
Михаил Барщевский уходит из Конституционного суда. Не на пенсии, не «по состоянию здоровья», не «в связи с переходом на другую работу». А сразу после того, как его же адвокатская коллегия с треском проигрывает дело Ларисы Долиной.
И тут уже можно не делать вид, что это случайность.
Уход Барщевского с должности эксперты связали с делом Долиной
Фамилия Барщевского — это не просто человек. Это вывеска. Это доступ. Это звонки. Это «убедительные просьбы», которые в нашей стране отлично понимают в судах нижней инстанции. И именно эта вывеска вдруг стала проблемой.
Долину в Верховном суде защищала адвокат Пухова — член коллегии «Барщевский и партнёры». И что мы видели до этого? Судебные решения в пользу звезды. Квартиру отжимают. Общество закипает. Люди начинают задавать слишком неудобные вопросы:
почему обычному человеку — закон, а «народной» — особый режим?
Верховный суд всё это отменяет. И в этот момент система понимает: запахло слишком громко. Не скандалом — демонстрацией. Демонстрацией того, как звёзды и связи могут ломать суды. А это уже опасно.
И вот тут начинается самое интересное.
Барщевского аккуратно убирают. Не с обвинениями, не с наручниками. Просто — «я перед вами выступаю в последний раз». Всё. Точка.
Не потому что он лично что-то нарушил. А потому что его имя стало токсичным. Потому что в глазах людей именно под его флагом «решали вопрос» для Долиной.
И нет, это не конец истории. Это только первый слой.
По слухам, дальше пойдут суды нижней инстанции. Тихо. Без телекамер. Без громких заявлений. Просто кому-то не продлят полномочия, кого-то отправят в отставку, кому-то напомнят, что «инициатива наказуема».
Нужна показательная порка. Не для народа — для системы.
Мол, мы умеем наказывать своих, если они забыли, где граница.
Самое мерзкое в этой истории — даже не Долина.
Самое мерзкое — ощущение, что она искренне считала себя вправе. Вправе отобрать. Вправе надавить. Вправе победить, потому что «народная», потому что имя, потому что связи.
И когда это не сработало — началась истерика.
«Народная» внезапно восстала против народа.
И вот теперь вопросы, которые так не любят наверху:
– сколько у Долиной реальных денег, а не сценических легенд?
– куда и на что они идут?
– и хватит ли их, чтобы откупаться дальше, если система вдруг решит, что она стала слишком токсичной?
Звёзды очень любят говорить о патриотизме, когда это безопасно.
Но когда дело касается собственности, квартир и денег — патриотизм почему-то уходит в тень.
Эта история — не про одну певицу.
Она про рынок «неприкасаемых», который треснул.
И про систему, которая сейчас лихорадочно заделывает щели, чтобы народ не начал задавать следующий вопрос:
а сколько ещё таких Долиных мы просто не видим?