— Мама, папа, скажите честно при всех: почему брату вы даёте больше, чем мне? — Марина перешла на повышенные тона. — Или я не ваша дочь?!
Банкетный зал ресторана «Уют» замер. Конферансье Владимир Семёнович замолчал на полуслове, микрофон беспомощно повис в руке. Музыканты перестали играть. Восемьдесят гостей обернулись к столу молодожёнов.
Валентина Петровна побледнела. Геннадий Петрович сжал салфетку так, что костяшки пальцев побелели. А виновник торжества — младший сын Артём — застыл с бокалом шампанского в руке, не понимая, что происходит.
Ещё пять минут назад всё было прекрасно. Невеста Лена сияла в белом платье, родители растроганно вытирали слёзы, гости аплодировали. Валентина Петровна только что вручила молодым большой красный конверт.
— Дети наши дорогие, — говорила она дрожащим от волнения голосом, — мы с папой хотим, чтобы ваш дом был полной чашей. Вот вам сертификат на мебель — сто тысяч рублей. Обставьте квартиру со вкусом!
Лена всплеснула руками, Артём обнял родителей. Гости зааплодировали, кто-то крикнул «Горько!». Казалось, день удался на славу.
Но Марина сидела за соседним столом с каменным лицом. Тридцатипятилетняя женщина в элегантном бордовом платье не улыбалась. Не аплодировала. Смотрела на конверт в руках брата так, словно там лежала её личная обида.
Муж Марины — Олег — заметил её взгляд и тихо положил руку ей на плечо. Она резко отстранилась.
— Марин, что с тобой? — шепнул Олег. — Это же праздник...
Она не ответила. Встала из-за стола, поправила платье и решительно направилась к родителям. Каблуки стучали по паркету — громко, отчётливо, как удары молота.
— Мама, — голос Марины звенел от напряжения, — можно тебя на минутку?
Валентина Петровна обернулась, улыбка ещё не сошла с лица:
— Доченька, конечно! Что случилось?
— Вот именно — что случилось, — Марина скрестила руки на груди. — Объясни мне, почему Артёму вы подарили сто тысяч, а мне семь лет назад на свадьбу — сервиз за пятнадцать?
Улыбка матери застыла. Отец напрягся.
— Маришенька, милая, не здесь же... — начала Валентина Петровна.
— Именно здесь! — Марина повысила голос, и несколько гостей за ближайшими столами насторожились. — При всех! Пусть все знают, как вы относитесь к своим детям!
Геннадий Петрович тяжело поднялся:
— Марина, прекрати немедленно. Ты портишь праздник брату.
— Я порчу?! — она горько рассмеялась. — Это вы испортили мне жизнь своим неравным отношением! Всегда, с самого детства!
Артём вскочил:
— Марина, ты о чём вообще? Какое неравное отношение?
— Не прикидывайся! — сестра развернулась к нему. — Тебе — новый велосипед, мне — подержанный! Тебе — помощь с квартирой, мне — крохи на ремонт! Теперь вот — сто тысяч против пятнадцати!
Невеста Лена растерянно смотрела на мужа. Гости перешёптывались. Конферансье Владимир Семёнович попятился к сцене.
— Марина, успокойся, — Олег подошёл к жене, попытался взять её за руку. — Пойдём, поговорим отдельно...
Она вырвала руку:
— Нет! Хватит молчать! Двадцать лет я молчала, копила обиды! А теперь требую ответа!
Валентина Петровна закрыла лицо ладонями. Плечи её затряслись. Геннадий Петрович обнял жену, но взгляд его был тяжёлым, почти суровым.
— Доченька, — тихо проговорила мать сквозь слёзы, — тогда были другие времена. Мы меньше зарабатывали, кризис был...
— Ложь! — отрезала Марина. — Между моей свадьбой и его прошло всего семь лет! Какой кризис?! Просто вы его любите больше!
Гости уже не скрывали интереса. Кто-то доставал телефоны — снимать или просто от смущения, непонятно. Тётя Зина, успевшая выпить лишнего, громко прокомментировала:
— Ой, девоньки, как в кино!
Артём шагнул к сестре, лицо его побагровело:
— Завидуешь?! Да?! Тебе просто завидно, что у меня всё хорошо!
— Хорошо?! — Марина ткнула пальцем в его сторону. — У тебя хорошо, потому что родители всю жизнь тебя вытаскивали! Баловали, прощали, денег давали!
— Это неправда! — крикнул Артём.
— Правда! — она развернулась к родителям. — Вы ему первый взнос на ипотеку дали — триста тысяч! А мне что? Двадцать тысяч на обои! Вот и вся разница в вашей любви!
Невеста Лена тихо всхлипнула. Её мать, сидевшая рядом, обняла дочь за плечи и бросила осуждающий взгляд на семью жениха.
Геннадий Петрович тяжело опустился на стул. Лицо его стало серым. Он долго молчал, глядя в пустоту, потом медленно поднял глаза на дочь:
— Марина, хватит. Выйдем. Поговорим спокойно.
— Нет! — она топнула ногой. — Сейчас! Здесь! Объясните всем, почему сын вам дороже дочери!
Валентина Петровна вытерла слёзы, выпрямилась. В глазах её мелькнуло что-то отчаянное:
— Ты не знаешь всей правды, Марина. Не знаешь, почему мы помогали Артёму больше.
— Так скажите! — голос дочери дрогнул. — Скажите, в чём я виновата! Я плохо училась? Нет! Я не помогала вам? Помогала! Так почему?!
Артём побледнел:
— Мама, не надо... Прошу...
Но Валентина Петровна не остановилась. Она посмотрела на сына, потом на дочь. Слёзы текли по её щекам, но голос окреп:
— Артём... у Артёма были проблемы. Серьёзные проблемы.
Зал замер. Марина остолбенела.
— Какие проблемы? — еле слышно спросила она.
— Долги, — Валентина Петровна сглотнула. — Он влез в кредиты. Микрозаймы. Под огромные проценты. Мы гасили их два года, чтобы его не...
Она не договорила. Артём закрыл лицо руками.
Невеста Лена медленно обернулась к жениху:
— Артём... какие кредиты? Ты же говорил, что у тебя всё чисто! Что долгов нет!
— Лен, я... — он запнулся.
— Какие кредиты?! — она повысила голос.
Геннадий Петрович тяжело вздохнул и заговорил — медленно, словно каждое слово давалось с трудом:
— Микрозаймы. Ставки — сто двадцать процентов годовых. Коллекторы звонили по ночам. Угрожали. Мы платили и платили, чтобы закрыть эту яму.
Марина опустилась на ближайший стул. Ноги не держали. В голове звенело.
— И... сколько? — прошептала она.
Валентина Петровна закусила губу. Молчала.
— Мама, сколько вы ему погасили?! — Марина почти закричала.
— Полтора миллиона, — тихо ответил отец. — За три года.
Гости ахнули. Кто-то выронил вилку — она звонко ударилась о тарелку. Тётя Зина перекрестилась.
Лена медленно встала. Белое платье шуршало. Лицо её было бледным, как мел.
— Полтора миллиона? — она смотрела на Артёма так, словно видела впервые. — Ты мне ничего не говорил. НИЧЕГО!
— Леночка, я хотел, но... — Артём протянул к ней руки.
— Не подходи! — она отступила. — Ты врал мне! Все эти месяцы врал!
— Я не хотел тебя расстраивать...
— Расстраивать?! — голос невесты сорвался на крик. — Мы планировали жизнь! Детей! Ипотеку! А ты скрывал ПОЛТОРА МИЛЛИОНА долга?!
Мать Лены вскочила, схватила дочь за руку:
— Леночка, пойдём. Немедленно.
Лена дёрнула фату — та с хрустом оторвалась от причёски. Невеста швырнула её на стол, где секунду назад лежал праздничный торт.
— Мне нужно подумать, — выдавила она и быстро пошла к выходу.
Артём бросился следом:
— Лена, постой! Дай объяснить!
Но она уже скрылась за дверью. Мать невесты, на ходу схватив сумочку дочери, кинула через плечо:
— Свадьба отменяется!
Хлопнула дверь. Зал словно выдохнул разом.
Марина сидела, уставившись в одну точку. Руки дрожали. В голове крутилось одно: полтора миллиона. Полтора миллиона на брата. А она... она копила обиды из-за велосипеда. Из-за сервиза. Из-за каких-то жалких тысяч.
Олег присел рядом, обнял её за плечи. Она не сопротивлялась — просто сидела, как каменная.
Артём медленно вернулся в зал. Лицо его было серым. Он посмотрел на сестру — долгим, тяжёлым взглядом:
— Довольна? Ты разрушила мою свадьбу.
Марина вздрогнула, подняла глаза:
— Я?! Ты сам всё разрушил своей ложью!
— Если бы ты не лезла с расспросами...
— Если бы ты не врал невесте!
Валентина Петровна всхлипнула:
— Хватит! Прекратите оба!
Но никто не слушал. Гости начали расходиться — кто-то неловко бормотал поздравления, кто-то просто молча уходил. Музыканты собирали инструменты. Официанты переглядывались.
Геннадий Петрович поднялся, тяжело опираясь на стол. Подошёл к Марине. Посмотрел ей в глаза — долго, пронзительно. Потом тихо произнёс:
— Марина... есть то, о чём ты не знаешь. О тебе.
Она замерла:
— Что... что обо мне?
Мать встала рядом с мужем, взяла его за руку:
— Приезжай завтра к нам. Мы расскажем то, что скрывали тридцать пять лет.
История только начинается, развязка во второй части.
Читайте вторую часть по подписке: