- Мариночка, ты только будь осторожна, - почти заговорщицки прошептала вахтерша Валентина Ивановна.
Они стояли в тусклом служебном коридоре. Пахло свежим линолеумом и вечерней тишиной - той, что приходит в офисы, когда каблуки давно затихли, кофе допит, а чужие разговоры растворились в воздухе.
Марина крепче сжала ручку ведра на колесиках и вымученно улыбнулась.
- Валентина Ивановна, вы меня каждый раз так пугаете, будто я не полы мыть иду, а в тыл врага.
- Ой, тыл врага - это внизу, в бухгалтерии, где мымры сидят, - хмыкнула пожилая женщина, поправляя очки. - А у тебя сейчас сектор экстра. Самый главный. Круглов. Он сегодня засиделся. Только что прошел - злой, правда. Так что ты, милая, тихонечко.
Марина вздохнула.
- Да я всегда тихонечко. Как Лиза.
- Ой, Лизонька твоя в подсобке устроилась, - лицо Валентины Ивановны сразу потеплело. - Я ей книжку принесла, помнишь? Ты говорила, читает быстро. Сидит, как мышка. Сказала, чтобы нос не высовывала, пока ты не придешь. Уроки уже сделала, тетрадки я проверила. Умница у тебя дочка. Сложение столбиком - как орешки щелкает. Не по годам развита, помяни мое слово.
- Спасибо вам... от всего сердца, - тихо сказала Марина.
В горле предательски запершило. Ей недавно исполнилось тридцать. За плечами остался незаконченный экономический - и та жизнь, на которую она рассчитывала, когда была лучшей на потоке и влюбилась в Дмитрия Криницына, блестящего и уверенного в себе.
Потом случилась беременность. Академический отпуск, который так и не закончился. А затем Дима однажды произнес, что быт его заел, что маленькая Лиса слишком много плачет, и ушел туда, где быт был устроен лучше, а плакать, видимо, было некому.
Теперь у Марины на руках - восьмилетняя дочь, съемная однушка на окраине, и скрипучая тележка с грязной водой.
Она покатила ведро по гулкому коридору. Офис Сильвер Трейд днем и ночью был двумя разными мирами. Днем здесь кипела жизнь: каблуки, дорогой парфюм, кофе, спешка, совещания. Вечером же здание погружалось в тишину, и только дежурные лампы выхватывали из темноты ее одинокую фигуру - единственную королеву сонного царства.
Кабинет генерального директора, Глеба Сергеевича Круглова, находился в самом конце коридора, за массивной дверью с лаконичной золотой табличкой. Марина провела ключ-картой, выданной под строжайший учет, и толкнула тяжелую дверь.
Кабинет был огромным. Она привычно начала с мусорной корзины: бумаги, стаканчик из-под кофе, чья-то забытая упаковка. Потом опустила швабру в ведро, отжала и принялась за паркет.
Марина работала тщательно, почти педантично - так же, как делала все, за что бралась. Если уж уборщица - значит лучшая. Чтобы ни пылинки, ни пятнышка.
Она так ушла в мысли, что не сразу уловила тихий скрип двери.
Марина обернулась - и сердце пропустило удар.
Посреди директорского кабинета стояла Лиза. Босая, в розовых колготках и стареньком свитере. Светлые косички растрепались, и в этой тишине она выглядела так, будто заблудившийся эльф случайно попал во дворец.
Девочка смотрела на стол.
- Лиза... - прошептала Марина, и шепот прозвучал слишком громко. - Лиза, иди ко мне. Ну что ты тут делаешь?
Но дочь будто не слышала. Завороженная, она сделала несколько шагов и подошла к столешнице.
На полированном дереве лежал раскрытый документ. Рядом - толстая папка с грифом. Договор о совместной деятельности.
У Лизы была странная, необъяснимая тяга к цифрам и текстам. Она склонила голову, губы беззвучно зашевелились, словно она читала про себя.
- Лиза! - Марина дернулась, бросила швабру. Та грохнула о край ведра.
И в этот момент дверь открылась снова.
На пороге стоял Глеб Сергеевич.
Высокий, в идеально сидящем темно-сером костюме. Без галстука, с расстегнутой верхней пуговицей, он все равно выглядел так, будто сошел с обложки делового журнала.
Марина знала его репутацию. Жесткий. Бескомпромиссный. Увольняющий за малейшую провинность.
Директор застыл, явно не ожидая увидеть вечером в своем кабинете уборщицу и маленькую девочку у стола.
- Что здесь происходит? - голос прозвучал ледяно.
Мир сузился до одной точки. Сейчас ее уволят. Если повезет - просто уволят. Если нет - охрана, позор, черные списки.
Марина открыла рот, чтобы заговорить, начать оправдываться, умолять, обещать, что этого никогда...
Но Лиза ее опередила.
Девочка не расплакалась, не бросилась к матери, не спряталась. Она подняла на высокого мужчину серьезные, совсем не детские глаза и тихо, удивительно уверенно спросила, ткнув пальчиком в строку:
- Вы тут специально ошибку сделали?
Глеб Сергеевич замер. Рука, потянувшаяся было к телефону, зависла в воздухе.
Марина перестала дышать.
- Что ты сказала? - в голосе директора уже не было холода. В нем было недоумение.
Лиза шагнула ближе.
- Вот здесь, пункт распределения прибыли. Тут написано: вам тридцать процентов, а Импульс Групп - семьдесят. Это же невыгодно.
Круглов молча перевел взгляд на документ. Несколько секунд он просто смотрел, потом нахмурился и обошел стол, уже не сводя глаз со строки.
Ошибку, заложенную так, что ее пропустили и он сам, и зам, и юридический отдел, и все, кто держал в руках бумагу.
Подписание было назначено на девять утра.
Директор поднял взгляд - не на Марину, а на Лизу.
- Как тебя зовут?
- Лиза.
- Сколько тебе лет?
- Восемь.
Он задержал взгляд на девочке, будто взвешивал и анализировал, затем посмотрел на Марину.
- Завтра в девять ноль ноль будьте в моем кабинете, - короткая пауза. - Без дочери.
Сказав это, он вышел, оставив после себя едва уловимый шлейф дорогого парфюма и ощущение, что воздух в кабинете стал тяжелее.
Завтра в девять.
Эти три слова стучали в висках всю дорогу домой. Они били по нервам, пока Марина наскоро купала сонную Лизу. Дочь, как ни странно, не задавала вопросов - будто материнский страх передался ей по воздуху.
Когда Лиза уснула, Марина села на табуретку и только тогда позволила себе заплакать.
Ее уволят. Это было не предположение - это был факт.
В памяти всплыл Дмитрий, смеющийся ей в лицо после развода:
- Да кому ты нужна с ребенком? Без образования. Ты двух слов связать не можешь. Твой потолок - касса в супермаркете, и то если повезет.
Как платить за квартиру? Чем кормить Лису?
Впереди маячила черная пустота.
Марина почти не спала. Она ворочалась на узком диване, репетируя в голове завтрашний разговор. Что скажешь такому, как Круглов? В его мире нет уборщиц с детьми и незаконченных дипломов. В его мире есть активы и пассивы. И она, конечно, пассив.
В восемь пятьдесят пять Марина стояла у той самой двери. На ней была лучшая из ее приличных вещей: строгая темная юбка, купленная на распродаже три года назад, и белая блузка, выглаженная так, что могла бы стоять сама. Волосы, обычно собранные наспех, сегодня лежали аккуратно.
Ровно в девять ноль ноль она постучала.
- Войдите.
Глеб Сергеевич сидел за столом. Сегодня - серый костюм, синий галстук, деловой вид до последней складки.
Он не спросил - он констатировал, не поднимая головы от бумаг:
- Криницына Марина Ивановна. Тридцать лет. Неоконченный экономический факультет. Верно?
- Да, - голос дрогнул.
Директор поднял глаза.
- Почему не окончили?
Марина растерялась. Такого она не ожидала.
- Взяла академический... по семейным обстоятельствам. Дочь родилась.
- Кивнул. - А потом не вернулись.
- Не смогла... Бывший муж считал, что это не нужно.
Круглов хмыкнул, но комментариев не дал.
- Вчерашний документ. Договор о совместной деятельности. Ошибка, которую нашла ваша дочь, была не случайной.
Марина сжалась.
- Ее заложили намеренно. Юристы Импульса, похоже, в сговоре с одним из моих сотрудников. Подписание сегодня в девять должно было стать для нас фатальным.
У Марины внутри все похолодело.
- Глеб Сергеевич, мы с Лизой... мы ничего не...
- Ваша дочь, - перебил он спокойно, - не только заметила ошибку. Она не побоялась сказать о ней человеку, которого видела впервые.
Он посмотрел на Марину в упор.
- В этой компании больше всего ценятся две вещи: внимание к деталям и смелость. Ваша дочь обладает и тем, и другим.
Пауза.
- Судя по тому, как вы содержите мой кабинет, вы педантичны. Полы блестят так, что в них можно смотреться.
Марина не поняла, комплимент это или упрек.
Ясность наступила в следующую секунду.
- Я предлагаю вам временную должность. Младший помощник в отделе документального обеспечения. Испытательный срок - три месяца.
Марина моргнула, будто услышала не то.
- И... что мне нужно будет делать?
- Смотреть, - коротко ответил Круглов. - Мне нужны глаза, которым можно доверять. Глаза, которые еще не замылились. Вы будете проверять, архивировать, сортировать. И искать ошибки.
Едва заметная усмешка тронула его губы.
- Такие же случайные, как в том договоре.
Он положил папку на край стола, давая понять, что разговор окончен.
- Зарплата - в три раза больше вашей нынешней. График с девяти до шести. Наставником будет Светлана Павловна, начальник отдела кадров. Введет в курс дела. Если вы согласны.
Марина смотрела на него и не могла выдавить ни слова.
- Я... - она прокашлялась. - Я согласна. Очень.
- Так и думал, - спокойно сказал он. - И еще одно: ваша дочь права. Сделка была невыгодной. А я не люблю невыгодные сделки. И не прощаю тех, кто пытается втравить меня в них. Идите. Светлана Павловна вас ждет.
Переход из коморки уборщицы в общий офисный зал, пусть и за столик в углу рядом с вечно гудящим принтером, оказался для Марины испытанием почти физическим. Как будто она вышла в открытый космос без скафандра.
Светлана Павловна оказалась женщиной лет пятидесяти: короткая стильная стрижка, строгий брючный костюм, взгляд, от которого хотелось выпрямиться и перестать дышать.
- Марина Ивановна, - голос сухой, деловой. - Присаживайтесь.
Она указала на стол, заваленный папками.
- Глеб Сергеевич ввел меня в курс ситуации. Скажу прямо: я не в восторге от кадровых решений, принятых на эмоциях.
Марина вжалась в стул.
- Но приказ есть приказ. Ваша задача на ближайший месяц - вот этот архив, - Светлана Павловна хлопнула ладонью по стопке пыльных папок. - Договоры за последние два года. Нужно перевести все в электронную базу. Каждый пункт, каждую запятую.
- Я поняла.
- Не думаю, - отрезала начальница. - Вы не просто перепечатываете. Вы читаете. Если что-то покажется странным, нелогичным, невыгодным - немедленно сообщаете мне. И только мне. Понятно?
- Понятно.
Светлана Павловна понизила голос.
- И еще. Коллектив здесь специфический. Вас никто не ждал. Особенно в роли золушки, которая за ночь становится кем-то. Будут ждать, когда вы ошибетесь. Ваша задача - не дать им этого удовольствия. Работайте молча, аккуратно, ни с кем не откровенничайте. Идите. Вот ваш стол.
Марина села. Молодые девушки в модных блузках провожали ее любопытными и откровенно враждебными взглядами.
Когда Светлана Павловна ушла, шепот стал громче:
- Это она?
- Говорят, сам ее...
- Да ну, из грязи в князи.
- Надолго ли...
В обед к ней подплыла яркая блондинка в вызывающем красном платье.
- Привет, - протянула она. - Я Алина, маркетинг.
Марина растерянно улыбнулась.
- Слышала о твоем карьерном взлете, - Алина окинула ее насмешливым взглядом с ног до головы. - Просто невероятно. Ты, должно быть, очень хорошо моешь полы.
Она рассмеялась своей шутке и ушла, виляя бедрами, не дожидаясь ответа.
Марина покраснела до корней волос и уткнулась в папку.
Новая жизнь накрыла ее с головой. В пять утра подъем: завтрак Лизе, обед с собой, школа, автобус, офис к девяти. Вечером - продленка, ужин, уроки, стирка. А когда Лиза засыпала, Марина снова открывала ноутбук и читала договоры, спецификации, приложения.
Незаконченный экономический поначалу казался покрытым пылью, как эти папки. Но постепенно слова и цифры начали складываться в знакомые смыслы. Дебиторка. Авансы. Штрафные санкции. Сроки. Обязательства.
Светлана Павловна оставалась строгой, но пару раз Марина ловила на себе ее взгляд - уже не скептический, а оценивающий.
Однажды, просматривая таблицу, Светлана Павловна сухо сказала:
- Неплохо, Криницына. Структурировано. Продолжайте.
Для Марины эта скупая похвала прозвучала как орден.
Но чем увереннее она держалась в офисе, тем сильнее накалялась обстановка дома.
Первую настоящую зарплату - не те копейки, что были раньше, - Марина потратила на новые ботинки Лизе и оплату кружка робототехники, о котором дочь мечтала.
И, конечно, позвонила Дмитрию.
- Дим, привет. Я хотела поговорить про алименты.
- О, - в голосе сразу зазвенела ехидца. - Что, не хватает? Решила поплакаться? Я же говорил: твоя гордость...
- Нет, Дима, - перебила Марина, стараясь держать голос ровным. - Я по другому поводу. Я вышла на новую работу.
Тишина.
- Что, куда? Опять полы драить, только в другом месте?
- Нет. Я работаю в Сильвер Трейд. В офисе. Помощником в отделе документации.
- Чего? - он будто поперхнулся. - Ты? В офисе? Да не смеши мои тапочки. Ты хоть знаешь, что такое документация?
- Дима, я звоню не за этим. У меня теперь официальная зарплата, и я подаю на пересмотр алиментов.
- Что? - в голосе проступил металл. - Совсем там зазналась? Да ты что о себе думаешь? Кто тебя туда взял?
- Это неважно.
- Ага, неважно, - Дмитрий сорвался на крик. - Думаешь, я поверю? Нашла себе хахаля и решила, что теперь можешь условия ставить. А о дочери подумала?
- Как раз о ней и думаю, - Марина не выдержала. - Ей нужна одежда, нормальная еда, кружки. Ей нужен стабильный график, а не мать, которая с утра до ночи выживает.
- Изобразила из себя бизнес-леди? Ты хоть понимаешь, что это несовместимо с материнством? Я этого так не оставлю. Ты врешь про должность!
Он бросил трубку.
Марина ожидала сопротивления. Но не такой ярости.
А в воскресенье Лиза вернулась от отца не щебечущей, как обычно. Она была тихой, напряженной.
- Солнышко, что случилось? - спросила Марина, разбирая рюкзак.
- Ничего, - Лиса ковыряла носком ботинка коврик в прихожей.
- Лис... я же вижу. Папа обидел?
- Нет. Папа - нет.
- А кто тогда?
Лиза замялась.
- Тетя Илона.
Марина присела на корточки, заглядывая дочери в глаза.
- И что она тебе сказала?
- Спрашивала про твою работу.
У Марины внутри похолодело.
- Что именно спрашивала?
- Ну... где работаешь. Какой начальник.
- А ты что сказала?
- Что работаешь в большом стеклянном доме. А начальник у тебя... ну, тот дядя, который как король.
Марина закрыла глаза.
- Лиза... а она еще что-то делала?
- Она все записывала, - тихо добавила девочка.
Марина молчала, пытаясь осознать.
- Лис... зачем она?
- А еще... - Лиза подняла на мать тревожные глаза. - Мам, а что такое компромат? Тетя Илона сказала папе, что ей нужен любой компромат на тебя и твоего начальника.
На следующий день Марина пришла в офис как в тумане.
Через час Глеб Сергеевич вызвал ее и Светлану Павловну к себе.
- Вы были правы, Светлана Павловна, - сказал он, не глядя на них, изучая график на мониторе. - Наша внутренняя проблема оказалась глубже.
- О чем вы? - осторожно спросила Светлана Павловна.
- Я говорил с Импульсом. Они вышли на меня сами. Наш крот, - слово прозвучало с отвращением, - работал на два фронта. И не просто подставил нас. Он подставил и их, пообещав решить вопрос с подписанием невыгодного договора за отдельную стоимость.
- То есть... - Светлана Павловна прищурилась. - У нас в компании завелась крыса?
- И я пока не знаю, кто это.
Круглов повернулся к Марине. Взгляд тяжелый, внимательный.
- Криницына, ваша задача усложняется. Вы больше не просто архивариус. Вы - аудитор. Под руководством Светланы Павловны, разумеется.
Марина сглотнула.
- И что мне нужно...
- То же, что и раньше, - оборвал директор. - Читать. Только читать с пристрастием. Меня интересуют не только новые, но и старые сделки: закупки, поставки, услуги. Все. Ищите закономерности. Странные скидки. Необоснованные авансы. Любые отклонения от стандарта. Светлана Павловна даст шаблоны.
- Но я же не специалист...
- Вы видите то, чего не видят другие. Как и ваша дочь. Работайте.
Марина начала.
Это был адский труд. Десятки и сотни документов: пункты, подпункты, спецификации, цифры, сроки. Глаза болели. Спина ныла. Алина с подружками теперь называли ее не золушкой, а архивной мышью.
- Все в бумажках копаешься, Мариночка, - бросала Алина, проходя мимо. - Ищешь свое счастье?
- Ищу, - спокойно отвечала Марина, не отрываясь от монитора.
- Ну-ну. Найдешь - свистни. А то мы тут все думали, счастье в ресторанах, а оно, оказывается, в пыльных папках.
Марина не отвечала. Потому что она действительно нашла.
Не сразу. Сначала это было ощущение: что-то не так. Три разные компании, разные услуги, разные даты. Но общее у них было.
Первое: счета утверждались к оплате с небольшим, но регулярным превышением бюджета.
Второе: в спецификациях были странности - не явные ошибки, а именно мелочи, которые теряются в потоке.
Марина свела все в таблицу и в пятницу вечером, когда офис почти опустел, подошла к Светлане Павловне.
- Светлана Павловна, вы можете посмотреть?
Начальница надела очки.
- Что это?
- Мои наблюдения. И еще... посмотрите сюда.
Марина открыла другую вкладку.
- Визы. Все эти договоры, каждый до единого, подписаны одним человеком.
- Кем?
- Заместителем директора по закупкам. Игорем Владимировичем Самойловым.
Светлана Павловна сняла очки.
- Самойлов?
- И еще... - голос Марины дрожал от волнения. - Я посмотрела учредителей в открытых источниках. Велес Строй зарегистрирован на Самойлову Антонину Петровну. Орион Логистик - на Самойлова Петра Игоревича. Аквазар Принт - на Макарову Илону Витальевну.
- Фамилия знакомая, - нахмурилась Светлана Павловна.
Марина выдохнула:
- Так зовут новую пассию моего бывшего мужа.
Повисла тишина - густая, звенящая.
Светлана Павловна быстро что-то набрала на клавиатуре, открыла личные дела.
- Макарова Илона Витальевна... Так. Самойлов Игорь Владимирович... жена Самойлова Антонина Петровна... сын Самойлов Петр Игоревич...
Она откинулась на спинку стула.
- Макарова - двоюродная сестра Самойлова.
Картинка сложилась. Самойлов, пользуясь служебным положением, проталкивал контракты фирм, оформленных на семью и родню. Небольшие, но регулярные потери - те самые, о которых говорил Круглов.
Светлана Павловна решительно скопировала файл.
- Идем к директору.
Глеб Сергеевич выслушал их молча. Не перебивал. Смотрел на распечатки, которые Марина предусмотрительно принесла.
Когда Светлана Павловна закончила, директор выдержал паузу и тихо сказал:
- Снова Самойлов...
Он резко поднялся.
- Ни слова никому. Поняли?
- Да, - одновременно ответили обе.
Марина вышла из кабинета на ватных ногах. Она чувствовала: случайно задела что-то опасное.
А ближе к вечеру ей принесли письмо. Не на почту - курьером, прямо в офис.
Блондинка с ресепшена держала конверт двумя пальцами, будто тот был грязным.
- Криницыной лично в руки, - хмыкнула она. - Мариночка, у тебя тайный поклонник.
Алина тут же повернулась со своего места:
- Ой, да ладно. Какой поклонник. Наверное, банк долги выбивает.
Марина расписалась, вскрыла конверт.
Исковое заявление. Определение места жительства ребенка.
Дмитрий не просто угрожал. Он требовал, чтобы Лиза проживала с ним. Оснований - вагон: неадекватность, занятость, якобы опасная среда, работа, слухи.
Марина дочитала до конца, и ледяной обруч сжал голову.
- Ну что там? - не унималась Алина, подойдя ближе. - Повестка в суд?
Марина молча сложила лист и убрала в сумку.
- Алина, - прозвучал за ее спиной ледяной голос Светланы Павловны. - В отделе маркетинга, получается, закончилась работа, раз у вас есть время шататься?
Алина фыркнула и ретировалась.
- В мой кабинет, - коротко бросила начальница Марине.
В кабинете Светлана Павловна протянула руку:
- Давай.
Марина отдала иск.
Начальница пробежала глазами, выдохнула:
- Вот мразь. И адвокат у него шустрый.
- Что делать? - прошептала Марина. - Он же заберет Лизу... Он пишет, что я неадекватная.
- Он пишет то, что ему сказал его юрист, - отрезала Светлана Павловна. - Это стандартная форма давления. Ненормированный день? Ты уходишь в шесть. Ребенок на продленке? Так у половины города дети на продленке. Он тебя провоцирует. Хочет, чтобы ты сорвалась. Чтобы ты стала той самой неадекватной.
Марина дрожала.
- Мы не дадим ему этого удовольствия. Сейчас позвонишь адвокату, номер дам. Перешлешь бумагу и возвращаешься к работе.
- Но Глеб Сергеевич сказал никому не говорить...
- Он не сказал прекращать работу. Иди. А мне нужно сделать пару звонков.
Жить в постоянном стрессе становилось невыносимо.
Дмитрий звонил вечерами.
- Ну что, получила? Я же предупреждал. Решила поиграть во взрослую жизнь - играй. Только Лизу не впутывай.
- Дима, прекрати, - Марина умоляла. - Зачем ты это делаешь?
- Я и не буду сидеть с ней, - усмехался он. - Илона посидит. В отличие от тебя, прекрасная хозяйка. Настоящая мать.
- Ты не посмеешь...
- Уже посмел. Суд будет на моей стороне. У меня семья, стабильность. А у тебя что? Истерики в офисе и начальник-любовник?
Марина задохнулась.
- Какая еще...
- Ха-ха. Думаешь, я не знаю? История про уборщицу-гения. Да над тобой весь офис ржет. Все знают, как ты получила должность. И на суде это тоже узнают.
Он бросил трубку.
На следующий день Марина сидела перед монитором, но буквы не складывались в слова. Начальник-любовник. Грязь липла к ней, и казалось, что не отмыться.
- Криницына, - раздался голос сверху.
Марина вздрогнула. Над столом стоял Глеб Сергеевич. Офис мгновенно затих.
- Ко мне в кабинет.
Марина шла за ним как на плаху.
- Садитесь, - он кивнул на стул.
Она села.
- Что у вас происходит, Марина Ивановна?
- Глеб Сергеевич...
- Я задал простой вопрос. Светлана Павловна тактично намекнула на форс-мажор. Я хочу услышать это от вас.
Марина сглотнула.
- Мой бывший муж подал в суд. Хочет забрать дочь. Пишет, что я плохая мать, что моя работа... что я...
- И что вы мой любовник, - спокойно закончил Круглов.
Марина подняла на него глаза, полные ужаса.
- Слухи - часть бизнеса. Я их фильтрую. Вопрос в другом.
Он подошел к окну.
- Ваш бывший муж связан с Илоной Макаровой. Сестрой Самойлова. Верно?
- Да.