Еще одна воспитательница оставила после себя незабываемое воспоминание.
С.И., как только ей исполнилось положенное количество лет, ушла на пенсию на следующий же день. Даже заявление заранее написала, чтобы ни дня лишнего не проработать. Запомнилась она мне фразой, которую я именно от нее впервые услышала. Ей по состоянию здоровья можно было есть очень ограниченные продукты, и к тому же без соли. Поэтому интернатскую еду она не ела, приносила что-то с собой в баночке. Чаще всего это была гречка с кусочком курицы или постного мяса. А однажды обедаем, а у нее винегрет, да еще и с изрядными кусками селедки! Я нарочно не подглядывала, конечно, но непривычная яркость в ее тарелке привлекла внимание. Невольно глянула, а там селедка. А у меня же на лице все написано. С.И. хмыкнула:
– Чего ты удивляешься?
– Просто… вам же нельзя соленого. А как же селедка?
Она вздохнула:
– Если нельзя, но очень хочется, то можно.
Фраза меня просто потрясла! Я ж какая: нельзя – значит нельзя. Оказывается, иногда можно! На всю жизнь запомнила, и потом иногда сама к себе применяла.
На место С.И. пришла молоденькая девушка, Лера. Вот она удивляла буквально всем!
Приехала в Питер из довольно большого города, выучившись там в педучилище. От обеспеченных родителей, у которых как сыр в масле каталась и которые в ней души не чаяли. Сняла комнату в коммуналке, устроилась в интернат работать (всё из-за той же прописки). Весна, все еще в пальто и куртках, а она в одном легком костюмчике ходит! На удивленные расспросы отвечала, что так легче похудеть: на обогрев тела, мол, много калорий тратится. С той же целью, рассказывала, ночью спит с открытым настежь окном (бррр!). Обедала она так: наливает себе на донышко тарелки пустого бульона, ложкой зачерпнет три капли. И держит их во рту, перекатывает туда-сюда. И это весь обед! Никакого хлеба, никакого второго! Похудела за два месяца просто потрясающе. Пришла к нам такая знойная пышечка, а стала тоненькой тростинкой.
Работала она…ой.
Прихожу к 9 на работу. Лерина смена с утра. Она полулежа в группе на стуле, ноги вытянула, глаза закрыты, на веках кружочки свежих огурцов. Релаксирует. Детей в группе человека четыре, кто чем занят в игровом уголке, остальных не видно.
Говорю в изумлении:
– Лера, а что ты делаешь?
Она глаз один чуть приоткрыла, мне спокойно так:
– Это очень полезно для глаз. Я тебе тоже оставила, садись, посиди.
И кивает на стол, а там на блюдце еще несколько кружочков огурца. Добрая такая… Огурцы весной в те времена можно было только на рынке купить. И стоили они – как иной фрукт заморский.
Все хорошо, вот только ровно в девять я должна занятие начинать. И она, кстати, тоже. И попробуй не начни!
Кстати, о занятии. А дети-то где?
– Лер, а где дети?
Она даже глаза не открыла. И безмятежно:
– Да не знаю. Кто где.
Пошла я искать.
В музыкальном зале, он же и физкультурный, на самом верху шведской стенки висят человек пять. Счастливыееее! Конечно, на стенку можно залезать только двум детям одновременно, не до верху, а примерно до середины. Рядом – обязательно воспитатель для подстраховки. А внизу должен лежать мат. А тут – красота! Виси, сколько хочешь и как хочешь, Вадик вообще уже только одной рукой держится…
Согнала, велела в группу идти. Пошла смотреть, где остальные.
Оказалось – вообще ужас!
На лестнице, что со второго этажа вниз идет, на площадке. Тогда над перилами там никакого ограждения не было. Так вот, эти голубчики стоят на нижней части ограды, через верхнюю вниз перевесились, и плюют туда, вниз.
У меня чуть волосы дыбом не встали. А если кто-то кого-то нечаянно толкнет…
Тоже загнала в группу. Огурцы с Валерии сняла. Рассказала с круглыми глазами, чем детишки занимались.
– Лера, ты с ума сошла? А если бы они разбились?
А она абсолютно спокойно:
– Леночка, ну не разбились же. Что ты так переживаешь? Нервные клетки не восстанавливаются.
Что ты будешь делать?
Говорю:
– Тебе крупно повезло, что никто не упал. И что это я увидела, а не К.Н. или еще кто-нибудь. Был бы тебе полный кирдык за такое. Я серьезно прошу: если за детьми не смотришь, то хотя бы держи их в группе, так безопаснее. Да и не увидит никто.
– Ладно, – говорит, – пусть в группе сидят. Я-то хотела просто им немножко свободы дать. А то все группа да группа.
Все-таки я с нее слово взяла, что таких экспериментов устраивать не будет. Просто за детей было очень страшно. Да еще и моя дочка была как раз того же возраста, что и детишки в моей группе. И, конечно, увидев эти картины, невольно ее на их месте представляла…
На прогулке она, когда солнце (весна же), садилась на солнышке, юбку поднимала до самых… вы поняли. Лицо к небу. Загорает. «Весеннее солнце самое полезное», понятно вам?
Занятий она, по-моему, вообще не проводила. Даст детям карандаши и бумагу в лучшем случае, а чаще просто играли в свое удовольствие. Тоже хорошо… Почему ее не увольняли – не знаю. Может, знали, что временно у нас. После отпуска Валерия не вернулась в интернат: то ли другую работу нашла, то ли замуж вышла. Хороший человек, но не для такой работы.
Зато на мою группу пришла Валя. Примерно моего возраста, с таким же образованием, как у меня, и тоже, пока места педагога не было, работала воспитателем. Это было для меня счастьем! Человек, близкий мне по духу, по интересам (обе заядлые вязальщицы и читательницы) да и просто хороший человек. Мы с ней очень сдружились. С ней и с «музыкантшей» нашей, Олей. Пока никто не видит, умудрялись выкраивать пару раз в неделю по полчасика – чайку попить да поболтать по-девчоночьи. Это была такая для меня отдушина, Валя и Оля!
***
Были у нас и мужчины.
Старенький дедушка-дворник, тоже неслышащий, как и дети. Электрик-плотник-сантехник, короче говоря – «мальчик за всё». Если какие-то глобальные поломки, то вызывали специалиста, а так, по мелочи, этот человек справлялся. Даже не знаю, как официально его должность называлась. Да и приходил он только тогда, когда это требовалось, не все время в интернате маячил.
И шофер. У нас был свой грузовичок, старенький, на нем продукты с базы привозили, ковры-матрасы в чистку возили, ну и разные нужды.
Однажды я опаздывала после работы на электричку. Можно, конечно, следующую подождать, но полчаса терять не хотелось. Вот и вылетела из ворот на дорожку, что та заполошная курица. Бегу, и тут меня наш грузовичок догоняет. Водитель из окна высунулся:
– Что, на электричку опаздываешь? Ну, давай, подвезу.
Я с радостью уселась рядом с ним. Домчал в момент, поблагодарила. Рукой машет, мол, да ладно.
А дома муж «допрос» учинил: от меня бензином пахнет. И где это я, и с кем на машине раскатывала? Да так долго, что одежда успела бензином пропахнуть? Еле объяснила, как дело было. И что сидела я в том грузовике минут пять. А пахнет – ну так, чай, не шикарная машина, а старенький грузовичок. Не верит! Ревнует, аж раскалился. Я уже тоже рассердилась. И предложила ему поехать в интернат, самому спросить шофера, так ли дело было. И посидеть в грузовике, а я потом тоже буду ворчать, что от него пахнет бензином, и с какой это дамочкой он раскатывает.
Вроде успокоился, только сказал:
– В следующий раз или выходи пораньше, или опоздай на электричку. Но, Лена, очень тебя прошу: не езди больше с ним.
Вот так…
© Елена Тершукова. Канал на Дзен: Елена-Уютные истории за чаем
✅ Это глава из моей книги "Интернат". Предыдущая часть здесь:
✅ Я пишу не только о своей жизни. На моем канале, много разных историй из жизни: веселых, романтичных, задумчивых. Всегда рада пообщаться и узнать ваше мнение! Вам сюда:
Елена-Уютные истории за чаем ☕🍰🍬
А можно сразу в подборки (нажимайте на эти синие буковки) 😊
✅ Так как я отключила монетизацию, теперь единственное мне вознаграждение в Д. - ваши лайки и комментарии 🤝😄