Иногда в театре не хочется хлопать. Не потому что вы вредный, не потому что «ничего не понимаете», а потому что внутри сидит странное чувство — вас как будто слегка обманули. Обещали большое искусство, трагедию, катарсис, а вы получили… семейный вечер с претензией на Шекспира. И вот сидишь, смотришь на сцену, а в голове крутится одна мысль: «Она играет, а почему-то стыдно мне». Знакомо? Судя по реакции публики — очень.
Премьера «Макбета» в Театре Моссовета обсуждается не как событие, а как неловкость. Причём массовая. Не скандал, не провал с криками и свистом — нет, всё чинно, букеты, поклоны, улыбки. Но именно это и раздражает больше всего. Потому что за всей этой благопристойностью чувствуется пустота. И зритель это чувствует кожей.
Юлия Высоцкая в роли Леди Макбет — идея не новая. Точнее, идея старая, как сам этот творческий союз. И каждый раз возникает один и тот же вопрос, который уже даже не вопрос, а риторический вздох: ну а кто же ещё? Конечно, она. А кто сомневался.
«Жена играет главную роль — сюрприз!» — пишут в комментариях.
«Когда актриса играет только у одного режиссёра, это говорит о многом» — добавляют другие.
И ведь не поспоришь. Можно сколько угодно говорить о «музе», «вдохновении», «уникальном понимании», но зритель видит простую схему, без поэзии.
Самое обидное — Леди Макбет не про внешнее. Это не про костюмы, не про свет, не про красивую походку и драматические паузы. Это про внутренний холод, про такую концентрацию зла и силы, чтобы в зале становилось не по себе. А тут — аккуратно, старательно, местами даже красиво. Но пусто. Как дорогая упаковка без содержимого.
Люди пишут жёстко, иногда грубо, но честно:
«Играет как готовит».
«Костюмы 🔥. На этом всё».
«Поклоны — лучшее, что получилось».
И знаете, в этих фразах больше боли, чем злости. Потому что никто не идёт на Шекспира за ощущением «ну ладно, пережили». Шекспир — это когда или трясёт, или никак. А здесь — никак, но с серьёзным лицом.
Андрей Кончаловский, как всегда, говорит красиво. Про гениев, про стеклянную пирамиду, про Ньютона и мальчика на берегу океана. Всё это звучит умно, философски, почти трогательно. Но зрителю, честно говоря, всё равно, кем вы себя ощущаете — мальчиком или титаном. Его волнует один вопрос: что он увидел за свои деньги?
И тут есть важный нюанс. Потому что в первом ряду — восторг. «Потрясающе», «изумительно», «роскошно». А за пределами этого уютного круга — раздражение.
«Людям жалко денег за билеты».
«Хотела пойти — теперь точно не пойду».
«Премьера? Я это видела ещё в ноябре».
И хочется спросить: а для кого вообще ставился этот спектакль? Для публики или для узкого круга «своих», которые и так будут аплодировать стоя?
Особенно странно всё это выглядит на фоне действительно сильных актёров в составе. Когда рядом есть талант, он работает как увеличительное стекло. И если кто-то не дотягивает — это видно сразу. Многие, кстати, отдельно отмечают Евгения Ткачука. Про него пишут с уважением, с интересом. И именно это делает общую картину ещё более перекошенной.
Юлия Высоцкая не первый раз говорит, что решила быть артисткой одного режиссёра. Фраза звучит гордо, почти манифестом. Но на деле всё чаще воспринимается как индульгенция. Мол, мне не нужно никому ничего доказывать, я уже «при деле». А зритель? Ну зритель… он, видимо, должен быть благодарен за сам факт.
Появляется то самое чувство фальши. Когда тебе говорят о высоком, а показывают удобное. Когда тебе предлагают поверить в масштаб, а ты видишь повторение одного и того же приёма из года в год. Когда тебе объясняют, что это сложно, гениально и «не для всех», потому что так проще не слышать критику.
Комментарии в сети иногда звучат жестоко, но разве они взялись из воздуха?
«Стыдно за театр».
«Стыдно за зрителя, которого держат за дурака».
«Сколько можно играть в это величие?»
И ведь правда — сколько? Сколько можно делать вид, что имя важнее результата? Что близость к режиссёру автоматически равна таланту? Что если зрителю не понравилось, значит, он просто «не дорос»?
Самое забавное — это защитная позиция: мол, народ ничего не понимает. Но этот «народ» почему-то прекрасно понимает, когда ему хорошо. Он ходит на сильные спектакли, он обсуждает яркие роли, он умеет отличать живую эмоцию от выученной. И когда он массово пишет «не зашло», стоит хотя бы на секунду задуматься.
Нет, речь не о том, что Высоцкая «плохая». Речь о том, что она — не Леди Макбет. И никакие букеты после спектакля этого не изменят. Цветы — это красиво, но они не добавляют глубины роли. Записки от единственного поклонника — трогательно, но трагедию они не вытягивают.
В итоге получается странная картина. Спектакль есть, обсуждение есть, шума много. А ощущения — нет. Только неловкость и вопрос: зачем?
Зачем снова делать вид, что это великое событие, если зритель уходит с мыслью «ну хоть поклоны были недолгими»?
И хочется закончить просто. Без пафоса, без философии. Иногда лучше честно признать: не всё, что делается громко и с умным видом, действительно нужно зрителю. Иногда лучше оставить сложные трагические роли тем, кто умеет быть страшным, хрупким и опасным одновременно.
А Юлии Высоцкой — готовить. Потому что там, как ни крути, публика до сих пор аплодирует искренне. И без ощущения неловкости.
Больше подробностей в моем Telegram-канале Обсудим звезд с Малиновской. Заглядывайте!
Если не читали: