- За что и за кого вы воевали, товарищ Толбухин?
Сталин раскурил трубку и ждал.
В 1938-м такой вопрос задавали многим, и многие уже не выходили из кабинетов живыми. Бывший штабс-капитан царской армии, кавалер орденов Святой Анны и Святого Станислава, а ныне комбриг РККА, мог ответить по-разному. Мог покаяться, мог оправдываться, а мог смолчать.
Но он сказал: «Служил России». И Сталин, говорят, слегка улыбнулся.
Впрочем, до этого разговора нам ещё предстоит добраться. А пока, друзья, предлагаю разобраться, откуда вообще взялся этот тучный комбриг с таким опасным прошлым.
Крестьянский сын и купеческий крестник
Летом 1894-го, когда в деревеньке Андроники под Ярославлем в крестьянской избе орал новорождённый Федька, никто, разумеется, не догадывался, что через полвека этот младенец будет брать европейские столицы.
Семья была хоть и крестьянская, но при деньгах была. Батька, Иван Фёдорович, нашёл себе занятие выгодное и возил в Петербург овёс да сено. Столица была набита лошадьми, конюшнями, и фураж шёл нарасхват.
Мальчишка рос бойким. Отучился он в церковно-приходской школе, потом закончил земскую. Зачитывался книжками про войны и полководцев.
Сёстры вспоминали потом, что был «резвый, вдумчивый». Такие мальчишки обычно мечтают стать генералами. Федька, может, тоже мечтал, но судьба готовила ему сначала совсем другую дорогу.
В 1907-м отец угас. У матери осталось пятеро ртов, и вот тут-то объявился дядька Александр, крёстный Фёдора, человек в Петербурге не последний.
Торговал он тем же фуражом, только с размахом. Племянника он забрал к себе, пристроил в хорошую торговую школу, а там отправил и в коммерческое училище.
К восемнадцати годам Фёдор Толбухин сидел в конторке в товариществе «Клочков и К°», считал чужие барыши и, надо думать, прикидывал, как бы завести свои.
Но тут, как водится, вмешался его величество случай. В 1913-м дядька Александр отдал Богу душу. Вдова его дело продала и укатила куда-то в провинцию.
А через год загрохотали орудия первой мировой, и бухгалтерская карьера Феди Толбухина накрылась медным тазом.
Штабс-капитан его величества
На войну он пошёл сам, добровольцем. Сначала крутил баранку, гонял на мотоцикле при штабе. Но парень с образованием тогда считался товаром, и в 1915-м его отправили в офицерскую школу. Вышел он оттуда прапорщиком и сразу рванул на фронт, в Заамурский полк.
А дальше, друзья, начались настоящие сражения. Брусиловский прорыв 1916-го года перемолол столько народу, что выжившие росли в чинах как на дрожжах.
Толбухин выжил. Он получил пулю, отлежался и вернулся. Потом схлопотал осколок, опять отлежался и опять вернулся.
На груди у него появились ордена, а на погонах засияли звёздочки. К двадцати трём годам офицер уже командовал батальоном в звании штабс-капитана.
Вот такая судьба. Деревенский парень из-под Ярославля, сын торговца сеном, в двадцать три года уже носил офицерские погоны и имел два императорских ордена.
Для царской армии это была блестящая карьера. Для советской биографии это станет несмываемым пятном.
В июне 1917-го, во время последней агонии русской армии, Толбухина так тряхнуло взрывом, что он провалялся почти год в лазарете.
Революции и развал фронта - всё это прошло мимо него. Весной 1918-го Фёдор выписался из госпиталя и поехал домой, в Ярославскую губернию. Бухгалтером устроиться уже не вышло бы при всём желании.
Письмо, которое спасло жизнь
А в июле 1918-го полыхнуло и в Ярославле. Эсеры и недовольные горожане подняли мятеж против большевиков. Шестнадцать дней город сопротивлялся. Потом красные подогнали тяжёлую артиллерию, бронепоезда и даже аэропланы. Центр Ярославля превратился в руины. После победы начались массовые расстрелы.
И вот тут к бывшему штабс-капитану пришли с вопросами.
«Много вопросов», как потом напишут советские биографы. Его взяли в ЧК.
Что делать? Мать, Анна Григорьевна, женщина, видать, не робкого десятка, обежала всех соседей. Уговорила, упросила, может, где и припугнула. Односельчане подписали бумагу. Мол, Фёдор Толбухин в мятеже не замешан, против новой власти не бунтовал. Письмо отнесли в ЧК.
Его отпустили.
А вот мужика, с которым он делил камеру, вывели во двор и к стенке.
Об этом эпизоде Толбухин молчал всю жизнь. Как молчал о царских орденах, о звании штабс-капитана, о том, что командовал батальоном в императорской армии.
Новой власти требовались военные специалисты, и в 1919-м его мобилизовали в Красную армию. Начал с нуля. Курсы, академии, штабная работа. Двадцать лет он делал карьеру тихо, незаметно, без лишнего шума. Кто знает, может, так бы и просидел до пенсии где-нибудь в штабе.
Но в 1938-м его вызвали к Сталину.
«Служил России, товарищ Сталин»
1938-й год был годом страшным. Военных косили пачками. Тухачевский расстрелян, Якир расстрелян, Уборевич расстрелян.
«Бывших» выбивали с особым усердием. Комбриг Толбухин, надо полагать, шёл на приём как на казнь.
Привёл его начальник Генштаба Шапошников. Сам, между прочим, бывший полковник царской армии, но как-то уцелевший. Хотел поставить Толбухина начштаба Закавказского округа.
Сталин принял их в Кремле.
Вождь листал личное дело, попыхивал трубкой.
— Вот вы, говорят, офицером были у царя. И жена у вас, болтают, из графинь. А теперь красный командир, орденоносец. Так за кого воевали-то, товарищ Толбухин?
Повисла пауза. Комбриг, рассказывают, взмок.
— Служил России, товарищ Сталин.
— А до каких чинов дослужились? Чем царь-батюшка пожаловал?
— До штабс-капитана. Два ордена, Анны и Станислава.
Сталин оглядел его с головы до ног.
— Так, штабс-капитан с двумя орденами... Да ещё и на графине женат...
Молчание.
— Свободны.
Толбухин вышел ни жив ни мёртв. В коридоре его догнал Шапошников и шепнул: «Всё в порядке. Сталин согласился. И награду вам хочет дать».
Так он стал начальником штаба Закавказского округа.
Насчёт графини, кстати, враньё. Жена его, Тамара Евгеньевна, в девичестве Бобылёва, была дворянкой, это правда. Но дворянкой в четвёртом поколении, а не графиней. Откуда пополз этот слух - теперь не разберёшь. Но в 1938-м и обычного дворянства хватило бы за глаза.
Иранский блицкриг и крымская опала
Войну Толбухин встретил там же, в Закавказье. И первую свою операцию провёл блестяще. В августе 1941-го Красная армия вместе с британцами за пять дней заняла Иран. Шаху не дали опомниться. Персидский коридор для ленд-лиза был открыт, потери составили сорок человек.
План всей этой молниеносной атаки разрабатывал Толбухин.
Потом его кинули на Крымский фронт начальником штаба. И тут случилась беда, но не та, о которой вы подумали.
Представителем Ставки на фронт приехал некто Лев Мехлис. Человек бесстрашный, как бешеная собака, и с таким же пониманием военного дела.
Мехлис рвался в наступление любой ценой, Толбухин упирался и настаивал, что надо закрепиться на позициях. В марте 1942-го года Мехлис добился, чтобы упрямого начштаба сняли.
Через два месяца Крымский фронт рухнул. Сто шестьдесят тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Мехлиса понизили. А Толбухин к тому моменту уже сидел под Сталинградом и к провалу оказался непричастен.
Иногда и увольнение спасает жизнь.
Армия порядка
С июля 1942-го он командует 57-й армией южнее Сталинграда. И вот тут проявилась его главная черта.
Толбухин берёг людей. Он не бросал пехоту на неподавленные пулемёты, не гнал солдат в самоубийственные атаки. Планировал и создавал резервы. Воевал, как сам говорил, «не числом, а умением».
Один из его комдивов вспоминал потом:
«Мы называли её армией порядка. Всё делалось без суеты, продуманно и организованно. И командование к людям относилось бережно».
Борис Слуцкий, находившийся тогда в штабе Толбухина, оставил о нём такие строки.
«Жалел солдат, и нам велел беречь.
Искал умы и брезгал крикунами...»
В марте 1943-го года Толбухин принял фронт. Сначала Южный, потом 4-й Украинский, потом 3-й Украинский.
И погнал немцев из Донбасса, вернул Крым, ворвался в Молдавию.
А в августе 1944-го устроил Фёдор Иванович немцам второй Сталинград. Ясско-Кишинёвская операция разнесла группу армий «Южная Украина» в клочья. Сто тридцать пять тысяч убитых и раненых у противника, двести тысяч пленных. Румыния выскочила из войны как ошпаренная.
Двенадцатого сентября 1944 года Фёдор Иванович Толбухин получил маршальские звёзды.
Пять столиц
Дальше был триумфальный марш по Европе. Болгария сдалась без единого выстрела, хватило одного появления советских танков.
Пять столиц европейских государств взяли войска под его командованием.
Бухарест. София. Белград. Будапешт. Вена. Москва салютовала победам Толбухина тридцать четыре раза
О том, что маршал тяжело болен, знали единицы. Диабет первого типа нашли у него ещё до войны. Качественный инсулин тогда было сложно достать. По личному приказу Сталина лекарство возили для Толбухина из-за океана. Говорят, вождь всегда справлялся о его здоровье. Любого другого давно списали бы в тыл, но этого заменить было некем.
День Победы маршал встретил в альпийских предгорьях.
Золотая Звезда, которой не было
После войны Толбухин командовал войсками в Румынии и Болгарии, потом вернулся в свой Закавказский округ.
Родную деревню он не забывал. Прислал в колхоз пару грузовиков, тринадцать здоровенных австрийских лошадей, дизельный генератор. В школу отправлял посылки с тетрадками, карандашами, книжками. Даже аккордеон откуда-то раздобыл для уроков музыки.
Семнадцатого октября 1949 года маршал Толбухин скончался. Ему было пятьдесят пять. Диабет его доконал. Мемуаров Фёдор Иванович не оставил, потому что о себе рассказывать не любил.
Маршал Василевский вспоминал:
«Он лежал в больнице и за несколько минут до смерти уверял, что завтра выйдет на работу».
Не вышел.
Урну с прахом замуровали в Кремлёвскую стену.
А Героя Советского Союза ему так и не дали. Он остался единственным маршалом Великой Отечественной без Золотой Звезды на груди.
Почему? Кто говорит, что скромничал и не просил. Кто шепчет, что тень прошлого всё-таки легла. А кто-то просто пожимает плечами - не успели, рано ушёл.
Борис Слуцкий написал о нём так.
«Любил порядок, не любил аврал,
считал недоработкой смерть и раны,
а все столицы — что прикажут — брал,
освобождал все — что прикажут — страны».
Золотую Звезду Фёдору Ивановичу вручили седьмого мая 1965 года, к двадцатилетию Победы.