Собеседование
В этом доме всегда пахло яблочными пирогами, хотя их здесь не пекли уже больше двух лет. Возможно, так пахнет память — или надежда. Соня отстранённо смотрела на массивные двери: хочется убежать, но надо войти. Она постучала робко, в сердце кольнуло — открыла домработница, кивнула на гостиную:
— Проходите, вас ждут.
На диване сидел мужчина. Некрашеные волосы чуть тронуты сединой, глаза строгие и уставшие. Это и без слов был он — хозяин, вдовец, отец.
— Софья? — Голос его был сдержанным, но не грубым.
— Да... — Соня сжала ремешок сумки. — Здравствуйте.
— Садитесь, пожалуйста.
В кресло у окна вцепилась ладошками девочка. Она явно слышала разговор, но смотреть в лицо не спешила. Пять или шесть лет, или чуть больше?
— У меня двое детей, — коротко начал Александр. — Марта и Сергей.
Он искоса посмотрел на девочку:
— Марта, поздоровайся.
Марта молча глянула на Соню — её взгляд был острым, как ножик для сыра.
— Привет... — бросила, отвернулась к окну.
— Сергей сейчас у себя, — продолжал мужчина. — Если устроитесь, узнаете сами… Он пока не очень... — и запнулся.
Наступила пауза.
— Расскажите о себе, — наконец попросил Александр.
— Я учусь в педагогическом, вечернее, работаю с детьми уже пятой год, няней была в двух семьях. Люблю… — Соня глупо улыбнулась, — готовить, читать вслух, рисовать, гулять...
— Вы росли в интернате? — вдруг вскинул бровь Александр, в папке на столе что-то мелькнуло — видимо, анкета.
— Да. Я… — Соня почувствовала, как в голосе появляется шорох стыда. Но соврать не смогла. — Да.
— Понятно.
Скрежетнули двери. В комнату тихо вошёл мальчик. Маленький, почти белый. Большие глаза и зажатые плечи. Он не сказал ни слова — прошёл и сел у стены.
— Это Сергей, — кисло сказал Александр. — Он не говорит. Уже давно.
— Я знаю, что это пройдёт…
Марта фыркнула.
— Что может пройти?
— Это не болезнь… Это боль, — тихо сказала Соня, пересилив себя, и вдруг, будто для себя самой: — Иногда боль просто живёт.
Мужчина вдруг посмотрел на неё пристальнее.
— Предложение простое: 5 дней в неделю, жильё, питание, отдельная комната. Зарплата вот… — он назвал сумму. — Сможете с понедельника?
— Смогу.
Марта закатила глаза:
— Всё равно ты нам не понравишься, — прошептала девочка.
Соня не ответила.
Первые дни
Марта наблюдала за Соней из-под лобья, как кот за собакой. Серёжа первые два дня даже не подходил к кухне, где Соня хлопотала с завтраком.
— Марта, яйца будешь? — пробовала она задабривать подношениями.
— У меня аллергия, — отвечала Марта, вгрызаясь в морковку.
— На яйца?
— На воскресенье.
Соня не обижалась. Она принесла из магазина гуашь, листы А3 и пирог со сливой, купленный на распродаже.
— Сегодня мы рисуем! — объявила она радостно.
Сергей не пришёл.
Марта покрутила кисточку.
— Гудрон на стенах, а не гуашь, — и всё же нарисовала маленькую лодку под дождём.
Когда Соня вечером мыла посуду, Марта спросила:
— Ты правда жила в детдоме?
— Правда.
— Почему не плакала?
— Я плакала. Просто не всегда есть взрослый, которому покажешь.
Марта кивнула. Долгое молчание.
— Папа бывает хорошим, — вдруг сказала она, — но теперь он всегда усталый.
— Иногда взрослым тоже нужно, чтобы о них кто-то заботился, — сказала Соня, сама удивившись, что говорит вслух.
Касание сердец
На четвёртый день после ужина Сергей сам вышел из комнаты, взял одну фломастеровую рыбку и осторожно передал Соне.
— Спасибо… — прошептала она, будто это подарок судьбы.
Вечером они вместе читали сказку про льва, который забыл, как рычать.
На следующий день Александр задержался. Он будто случайно оказался на кухне, когда Соня готовила запеканку.
— Нужно что-то помочь? — спросил.
— Можете морковь порезать?
— Я не умею тонко.
— Тогда крупно.
Он смотрел, как она ловко перемешивает тесто, и внезапно расслабился.
— Как вам дети? — спросил вдруг.
— Очень красивые и… очень одинокие.
— Они всегда были привязаны к матери. Я слишком много работал.
— Сейчас они ищут тепло.
Он задумался.
— Я не сразу… поверил, что снова могу быть дома. После…
— Мне кажется, дом — это не место и даже не стены, — сказала Соня, — а когда хочется возвращаться.
В этот момент Сергей робко подошёл к Александру и взял его за палец. Они переглянулись.
— Прости, сынок.
Соня отступила на шаг, чтобы этот момент остался между ними.
Весна внутри
Прошел месяц. Дети оживали.
Вечера становились привычными — ужин втроём, иногда Александр задерживался, но теперь чаще заходил в детскую.
— Соня, ты видела мою книжку про фей? — выбегала Марта.
— Давай поищем вместе.
— Всё лучше с тобой, — отвечала Марта, не поднимая взгляда.
Сергей следовал за Соней по пятам, иногда даже держась за подол.
Однажды они всей компанией рисовали плакаты к дню рождения Мартиного одноклассника. Кухня была заляпана красками.
— Ого, что тут происходит? — удивленно спросил Александр, вбегая. — Здесь взорвалась радуга?
— Почти, — смеялась Соня. — У нас день творчества.
Марта протянула отцу краску:
— Только не синюю, папа. Она теперь магическая.
— Как скажешь…
Той же ночью на лестнице Марта остановилась и вдруг обняла Соню.
Соня крепко прижала её к себе.
Когда комната становится домом
В один из дней Марта и Сергей долго не могли заснуть.
— Соня, а если мама уйдёт навсегда, она никогда не придёт?
— Иногда мамы живут в нашем сердце. И разговаривают с нами — во сне, или когда мы грустим…
— Я слышу её голос, он тихий…
— Это значит, мама рядом.
Сергей впервые после долгого молчания заплакал и не отвернулся, когда Соня аккуратно обняла его.
Утром Марта надела резиновые сапоги и вышла на лужайку вместе с Сергеем.
— Сегодня у нас охота на лягушек! — объявила она.
— Кто проиграет — моет посуду! — добавила Соня, неожиданно для себя.
Все засмеялись. Даже Александр, который в этот момент смотрел в окно, увидел, как его дети опять живые.
Перелом
Это был тихий вечер. Соня мыла чашки, Александр что-то печатал за столом в углу кухни. Сергей спустился вниз, остановился, не решаясь подойти.
— Соня… — выдохнул вдруг.
Все стихло. Марта вбежала в кухню — она услышала самое важное слово за год. Сергей стоял, дрожа, но уже не прятался.
— Соня…
Соня села перед ним на корточки, обняла. Марта прижалась сбоку. Александр замер и впервые не смог говорить — только смотрел, как всё вдруг складывается иначе. Он проглотил слёзы. Дети снова умеют называть имена. Возвращать свет. Сердце оттаяло.
И снова семья
Теперь вечера стали весёлыми. За ужином обсуждали книги, стройку муравейника во дворе и новые танцы.
Александр устраивал кулинарные состязания, Соня учила детей завязывать галстуки. Иногда она с детьми шутила, что позже станет их старшей сестрой, на что Марта лишь тихо-горько улыбалась.
— А если бы у нас была мама, ты бы ушла? — спросила однажды Марта.
— Тогда я была бы просто вашим другом.
Марта посмотрела на Соню взрослыми глазами.
— Ты уже не просто няня.
В комнатах становилось тепло даже зимой.
Разговор
Поздно вечером, когда дети спали, Александр долго не мог решиться. Он держал в руках чашку чая, теребя край рубашки.
— Соня, можно с тобой поговорить… завтра? — он запнулся.
— Конечно… — она нервно, но мягко улыбнулась.
— Это… очень важно.
Соня закрыла за собой дверь, сердце ёкнуло. Что будет дальше — не знала ни она, ни он.
За стеной спокойно дышали дети. За стеклом падал снег: прошлое оттаивало, где-то рождалась новая весна.
Перелом
Это был тихий вечер. Соня мыла посуду, за окном шуршал дождь, в детской что-то вполголоса обсуждали Марта и Сергей. Александр поздно вернулся с работы: усталый, негладкий, тоскливо улыбнулся детям. Соня подала чай без слов — всё было настолько привычно, что не требовало вопросов.
Но что-то в этот вечер сдвинулось. Полка над рабочим столом вдруг с грохотом обвалилась, книги и бумага посыпались вниз. Мальчик испуганно вжался в Марту. Александр раздражённо сорвался:
— Да что за невезение! Всё из рук валится! Никому ничего не надо, дом как проходной двор…
Марта вжалась в подлокотник. Сергей поднялся — хотел уйти, но вдруг раздался громкий хриплый вскрик:
— Не кричи!
Все обернулись. Это сказал Сергей. Его голос был дрожащим, но настоящим.
Александр медленно присел рядом с сыном, взял его за плечо.
— Прости, — искренне, совсем тихо. Пауза.
Соня сжала губы — слёзы у неё самой стояли в глазах.
— Мы все боимся иногда, — сказала она детям, — и взрослые тоже.
Вечер прошёл молча. Дом будто сжался и ждал.
Карточный домик
Дети играли на полу, строили башню из пластиковых стаканов. Марта роняла — Сергей молча собирал. Было ясно: доверие выстраивается так же сложно, маленькими частями.
В один из дней Соня предложила устроить вечер откровений и желаний: каждый пишет на бумажке самое сокровенное.
— Я хочу, чтобы папа чаще смеялся, — честно прочла Марта.
— Я хочу, чтобы у нас снова был один выходной всей семьёй, — добавил Александр, удивив всех.
Соня улыбнулась, пододвигая Сергею листок.
— Я хочу, чтобы Соня здесь осталась надолго, — выдавил тот, смущаясь.
Дом наполнился новой лёгкостью. На следующий день дети устроили “доброе утро” — подбежали к Соне вдвоём, Марта горячо поцеловала в щёку:
— Теперь ты — наша!
Александр тоже изменился: иногда вечером он задерживался у их стола подольше, слушал, улыбался, участвовал в играх, даже позволил детям вымазать себя гуашью “под индейца”.
Открытое окно
Весною на террасе расцветали герани, дом уже не казался холодным.
Утром выходили всей семьёй кормить птиц, Марту даже попросили вести классный праздник. Она впервые позвала отца, а тот пришёл.
Сергей всё ещё был молчалив, но если Соня брала его за руку, мог часами сидеть рядом, листая книги или строя корабли из конструктора.
Александр начал открываться Соне, иногда делился даже тем, что раньше хранил внутри.
— Я всё думал: справлюсь один, взвалю, не сломаюсь. Но оказалось... — грустно усмехался он, — иногда нужен кто-то рядом, чтобы никому этого не доказывать.
Соня кивала — она понимала.
— Вы не волшебница, Соня, но дом с вами ожил.
— Я просто люблю этих детей.
— А они — вас...
Когда дом становится семьёй
Шёл май, в окне шумели тополя. Дети писали поздравление — для Сони.
— Ты ведь почти как мама, — серьёзно сказал Сергей, — настоящая.
Марта уткнулась ей в плечо:
— Только ни к кому не уходи, хорошо?
Вечером Александр вынес огромный пирог и по-домашнему криво подписал открытку:
— “Соне — за сердце, за дом, за надежду”.
Он робко коснулся её ладони — так, будто просит прощения за прошлое и разрешения — начать что-то новое.
В тот вечер Соня плакала — от счастья, впервые за много лет.
Прощание со старой болью
Наступило лето. У дверей снова пахло пирогами, но теперь их пекли вместе.
Дети бегали по саду, кричали, только теперь дом не был больше похож на больницу воспоминаний. Александр улыбался чаще.
Однажды он дотронулся до руки Сони, уже совсем открыто:
— Я думал, ничего хорошего не останется. Но вы сделали невозможное, Соня.
Сергей и Марта вбежали в комнату с букетом из одуванчиков, и Соня, прижимая их к сердцу, поняла:
— Вот теперь это — дом.
Жизни не меняются по взмаху палочки, но иногда всё начинается с одного голоса, тихого “не кричи”.
И с простого слова “останься”.