Рассказы Вилены

С Новым годом у меня всегда связано что-то особенное. Даже запах мандаринов не просто пахнет — он разворачивает прошлое, словно замершие кадры старых домашний видео: суета у окна, ворох подарков под ёлкой… И улыбки. Всегда ведь казалось — вот оно, счастье, на кончиках пальцев. В этом году мы встретились у меня. Квартиру будто обернули в дождик и разноцветные гирлянды: в зале переливались игрушки, в коридоре манил аромат салатов, на кухне нервно пыхтел чайник. За столом шумела вся наша родня, будто соревнуясь — кто перекричит музыку или часы...

Мне страшно писать эти слова, но они сверлят меня изнутри уже неделю. Как заноза под кожей. Может, если я их выговорю — станет хоть чуть-чуть легче? Иначе я захлебнусь этим страхом и тоской. Я — Лариса. Сорок три. Врач-терапевт со стажем. Двадцать два года замужем за Игорем. Я думала, что знаю свою жизнь наизусть. Каждое пятно на старых обоях в коридоре, каждый изгиб его улыбки — до самой тонкой морщинки у глаза, что проступает, когда он смеётся. У нас есть дочь — Алина. Ей двадцать. Я могла бы сказать, что ради неё готова на всё...

Первый звонок — Пап, ты завтракать будешь? Лиза высунула рыжий хвост из-за двери, а в другой руке привычно сжимая телефон — собиралась слушать музыку по дороге в школу. Как будто жизнь семьянина— это всегда фон для чьей-то спешки, обрывков предложений, чужих тайм-менеджментов. Я стоял у окна, чуть приоткрыв штору: снаружи медленно расползался бледно-розовый рассвет, дворы ещё были вязко-сонными, как старики после больницы. В кухне пахло крепким чёрным кофе, и всё вроде бы было хорошо… Но я уже ловил себя на том, что прислушиваюсь — не к шагам, не к голосам, а к полному тишины ожиданию...

— Мама, это пока. Просто попробуй! Ведь тут... — Дочь Галины, Марина, нервно поправила воротник пальто. — …уютно, и за тобой присмотрят. Галина мысленно составила список куда бы ей больше хотелось: в Сочи, на курорт или даже — если на то пошло — пройти курс выживания среди сусликов в Таганроге. Пансионат "Сосновый Бор" твердо занимал последнее место. Первый день прошёл под девизом «Как бы тихо исчезнуть, не задев цветочных горшков и гордости». Галина обходила "коллег" стороной, кормила кота Тараса...

Если бы мне дали по рублю за каждый раз, когда кто-нибудь шептал мне на ухо: «Олечка, ну твоя свекровь — просто ангел!», я бы сейчас сидела где-нибудь на Бали, а не разбирала пыльные шкафы в квартире на третьем этаже — той самой, из окна которой видно сразу шесть антенн и одну облупившуюся голубятню. Вот так начинается мой… нет, не отпуск и не выход в новое я, а самое настоящее разбирательство: с самой собой, с прошлым — и, внезапно, с дневником. Дневником моей свежеумершей свекрови. Мария Николаевна...

Наверное, самую трудную истину узнаёшь в абсолютно обычный день — вдруг. Вот только утро, залитое майским светом, казалось самым обыкновенным: за окном лениво тянулись облака, чайник стирал тишину шипением, на столе дымился овсяный кисель. Я долго не открывала глаза — наслаждалась этим редким покоем. Телефон несмело вибрировал на подушке: "Мам, на минуту". Я — Валентина. Бухгалтер, 51 год, вдова. Мама… По крайней мере, быть мамой — вот уже двадцать пять лет — было главной частью меня. В кухонной...

"Найди меня" Голос звучал глухо и почему-то совсем рядом — будто не из сумеречного омута сна, а из закутка комнаты, где скрипит старый шкаф и где иногда, особенно в одиночестве, в стене можно услышать чужое дыхание. Лицо всегда было расплывчатым, как после дождя — когда смотришь в витрину и видишь, кажется, своё отражение, но… вдруг узнаёшь на нём чужие черты. Каждую ночь один и тот же мотив: голос — и темный силуэт, к которому меня что-то тянет, но дотянуться не получается. Всегда одна и та же просьба...

В этом доме всегда пахло яблочными пирогами, хотя их здесь не пекли уже больше двух лет. Возможно, так пахнет память — или надежда. Соня отстранённо смотрела на массивные двери: хочется убежать, но надо войти. Она постучала робко, в сердце кольнуло — открыла домработница, кивнула на гостиную: — Проходите, вас ждут. На диване сидел мужчина. Некрашеные волосы чуть тронуты сединой, глаза строгие и уставшие. Это и без слов был он — хозяин, вдовец, отец. — Софья? — Голос его был сдержанным, но не грубым...

Когда в доме Артёма звенел будильник, это означало только одно: новое испытание для семейных нервов и электросети. Потому что после третьего “ещё 5 минут”, на поле боя выходила бабушка Лида — могучая дама в накидке Мэри Поппинс. — Вставай, герой! — кричала она из-за двери. — Пока ты тут чудес ждёшь, весь завтрак остынет, и наггетсы снова станут вчерашними пельменями! Папа, увлёкшись просмотром экономических новостей и шуток про пробки, уронил телефон в компот. Мама, выкручивая по скороговорке напоминания...

У любого порядочного кота должна быть мечта. Такому коту не положено ограничиваться банальным — вроде банки шпрот или пакета валерьянки под подушкой. Нет, у моего Василия Валентиновича, разгуливающего по квартире в шлёпанцах и с размерами эго, сравнимыми разве что с талией у бабушки-соседки, была настоящая Мечта. Признаюсь, эта Мечта давала фору моим планам выспаться в воскресенье: Васька хотел… прыгнуть на Луну. Если вам кажется, что это ерунда, вспомните себя. Кто из нас в детстве не мечтал прыгнуть...

В канун Нового года пятеро друзей — Кирилл, Лиза, Саша, Аня и Егор — решили отметить праздник на старой даче. Дача давно не видела гостей, и друзья с энтузиазмом взялись за её украшение. Битва была нешуточная с самого утра. Кирилл, командир всех праздников по совместительству внук владелицы дачи, упорно тащил на себе, кроме ёлки, ещё и ответственность за настроение. Причём, как показывает практика, второе тяжелее. — Кирюха, ты уверен, что мы тут не последнее пристанище Санта-Клауса ищем? — вопрошал Саша, закидывая очередную гирлянду на плечо...

В тот вечер Данила сидел на подоконнике и смотрел, как на стекле лениво рисуются первые дождевые полосы. Серый июнь никак не мог определиться — стоять ему туманом или сорваться ливнем. Из кухни тянуло горячей картошкой, в гостиной мать щелкала выключателями бра старой люстры, а отец гундел что-то вполголоса о ремонте крыши. Всё было ровно обычным: ни одного штриха лишнего, ничего такого, что запоминается перед началом либо концом чего-то. Когда прозвучал дверной звонок, никто не дёрнулся. Данила...