Осень 1939 года — один из самых парадоксальных моментов ХХ века. Германия нападает на Польшу, и уже через два дня Великобритания и Франция объявляют ей войну.
Но когда 17 сентября в Восточную Польшу входит и Красная Армия, Лондон и Париж… молчат. Почему? Был ли это циничный расчет, дипломатическая ловкость или откровенное предательство союзника?
Пакт, который развязал руки
23 августа 1939 года СССР и Германия подписали пакт Молотова–Риббентропа. В его секретном протоколе Польша фактически была приговорена: ее территорию заранее поделили на сферы влияния.
1 сентября Германия начала вторжение, пытаясь выдать агрессию за «ответ на польские провокации». Уже 3 сентября Британия и Франция, связанные с Варшавой договорами, объявили войну Берлину. Казалось, Европа вступила в решающую схватку.
Шанс, который не использовали
7 сентября французские войска начали наступление в Сааре. Немецкая линия Зигфрида была слабо защищена: основные силы Вермахта увязли в Польше. Это был редкий момент, когда Союзники имели реальное преимущество.
Но уже 12 сентября на конференции в Абвиле французское и британское руководство решило… остановиться. Наступление свернули, фактически оставив Польшу один на один с агрессорами. Историки до сих пор называют это решение катастрофической ошибкой.
Вход Красной Армии
17 сентября СССР ввел войска в Восточную Польшу без объявления войны. Москва заявила, что польское государство «перестало существовать», правительство бежало, а Красная Армия лишь «защищает украинское и белорусское население».
Польское командование, понимая безвыходность ситуации, приказало не оказывать сопротивления советским войскам. Но главный вопрос оставался: почему Лондон и Париж не отреагировали так же, как на действия Германии?
Юридические причины: формально — всё чисто
Ответ во многом скрывался в тексте договоров. Франко-польский союз 1921 года обязывал Францию помогать только в случае «неспровоцированной войны», оставляя простор для трактовок. Новый договор 1939 года вообще был направлен исключительно против Германии.
Британское соглашение от 25 августа 1939 года содержало секретный протокол: под «европейским агрессором» прямо подразумевалась Германия. Если же нападала другая страна, Лондон не обязан был вступать в войну — лишь «провести консультации». Этими лазейками Союзники и воспользовались.
Стратегия и холодный расчет
Но дело было не только в бумагах. Для Британии и Франции главным врагом оставалась Германия — индустриальная, агрессивная, угрожающая их мировому влиянию. СССР же воспринимался как отсталая держава, с которой можно будет разобраться позже.
Более того, как отмечал Уинстон Черчилль, появление общей границы между СССР и Германией создавало потенциальный Восточный фронт. Гитлер был вынужден держать там десятки дивизий, ослабляя давление на Западе. С точки зрения циничной геополитики это было… выгодно.
А теперь главный вопрос:
Если бы Франция и Британия рискнули и пошли до конца — могло ли Второй мировой войны вообще не быть в привычном нам виде? В своем телеграм канале я разбираю такие «альтернативные развилки истории», показываю закрытые документы и детали, которые редко попадают в учебники.
Если вам интересны только подтверждённые и безопасные версии истории — дальше можно не идти (в поиске Жёлтый кружок, qr-код ниже):