Утро 16 декабря началось как обычный учебный день. Но через несколько минут тишину коридоров разорвали крики. Пятнадцатилетний девятиклассник, ученик этой же школы, напал с ножом сначала на охранника, а затем на младших школьников. В результате нападения погиб четвероклассник Кобилджон - ребенок, который пришел в школу учиться и которого не станет никогда. Несколько других учащихся получили ранения. Шок, боль, непонимание - эти чувства сейчас переполняют город, школу, каждую семью, где думают о своих детях.
Эта трагедия - не просто криминальная хроника. Это глубокий социальный надлом, заставляющий нас задать мучительный вопрос: что заставляет подростка, который должен думать об экзаменах и дружбе, брать в руки нож и идти убивать?
В поисках причин: за гранью простых ответов.
Общественная реакция на такие события часто поляризуется: одни требуют ужесточить наказания и усилить контроль, другие говорят о всепрощении и болезненности нападавшего. Истина, как всегда, сложнее и требует выйти за рамки поиска «единственной вины».
1. Кризис внутреннего мира подростка. Пятнадцать лет - возраст кипящих, часто неосознаваемых эмоций: агрессии, страха, тотального одиночества, чувства несправедливости. Психика в этом возрасте хрупка. Если у подростка нет каналов для выражения боли (доверительные отношения в семье, психолог, творчество), она может кристаллизоваться в ненависть ко всему миру. Был ли этот мальчик «монстром»? Скорее, глубоко несчастным, потерянным человеком, чья боль трансформировалась в разрушительную силу. Вопрос в том, почему система - семья, школа, окружение - не увидела его крика о помощи до того, как прозвучали настоящие крики.
2. Цифровая социализация и культура насилия. Современные подростки живут в двух мирах: реальном и виртуальном. Интернет-среда может быть агрессивной, а алгоритмы соцсетей и видеохостингов иногда подсовывают контент, романтизирующий жестокость и безысходность. Подросток, чувствующий себя изгоем, может найти в сети не поддержку, а сообщества, где его обиды питаются и превращаются в идеи мести. Это не оправдание, а констатация нового вызова для воспитания.
3. Провалы в системе профилактики. Школьные психологи часто завалены бумагами и тестированиями, а не реальной работой с детьми. Система безопасности фокусируется на досмотре и турникетах, но не на человеческом факторе. Охранник - первый, кто встречает угрозу, но часто он одинок в этой роли, не имея ни достаточной подготовки для работы с подростками в кризисе, ни связи со школьной психологической службой. Мы охраняем двери, но теряем бдительность у сердец.
4. Эрозия человеческих связей. В вечной гонке за успеваемостью, оценками, материальным благополучием мы иногда теряем главное - контакт. Видит ли классный руководитель не угрюмость «трудного» ученика, а его страдание? Знают ли родители не только об оценках, но и о том, что творится в душе их ребенка? Трагедия часто происходит там, где обрываются нити взаимопонимания и доверия.
Что после трагедии?
Память о Кобилджоне и страдания пострадавших - это то, что навсегда останется с нами. Но чтобы такая трагедия не повторилась, недостаточно скорбеть и возмущаться. Нужны системные изменения:
· Сместить фокус с карательных мер на профилактические. Сделать школьную психологическую службу реально работающей, доступной и конфиденциальной для детей.
· Обучать педагогов и родителей распознавать признаки глубокого психологического неблагополучия у подростков, а не списывать их на «трудный возраст».
· Переосмыслить систему безопасности: она должна быть не только про железо и рамки, но и про человеческое внимание, про создание среды, где ребенок не захочет причинять зло.
· Говорить с детьми. Не только об учебе, но и о жизни, боли, смыслах, ответственности. Восстанавливать ту самую связь, которая является главным предохранителем от насилия.
Трагедия 16 декабря - это наше общее коллективное бедствие. Виновного найдет следствие. Но ответственность за то, чтобы понять корни зла и создать среду, в которой дети не будут ни жертвами, ни палачами, лежит на всем обществе. Самый сложный вопрос, который она задает, звучит так: готовы ли мы увидеть боль в глазах «неудобного» ребенка раньше, чем он возьмет в руки орудие? От ответа на него зависит будущее.
Как «беспомощная» бабушка-мошенница плюёт в лицо правосудию и людям.