В семь утра в нашей квартире раздался звук, который я ненавидела больше всего на свете. Это был не будильник и не плач моего двухлетнего сына Артёма.
Это было раскатистое, уверенное в своей безнаказанности пение дяди Бори, доносящееся из ванной.
— «Ой, то не вечер, то не ве-е-ечер!» — выводил он баритоном, перекрывая шум воды, которая лилась так, будто мы подключены к бесплатному источнику в Нарнии.
Я лежала, уставившись в потолок, и чувствовала, как дёргается левый глаз. Рядом, на узком краю кровати, спал мой муж Витя, свернувшись калачиком, чтобы не спихнуть Артёма. Наш сын спал с нами уже шестой месяц. Потому что в его детской, любовно оклеенной обоями с медвежатами, теперь храпели, ели и жили «дорогие гости».
— Насть, ты спишь? — прошептал Витя, не открывая глаз.
— Нет Витя я слушаю концерт и считаю, сколько кубов горячей воды утекло за время первого куплета.
— Потерпи, — привычно выдохнул муж. — Они же ищут, рынок сложный, цены бешеные. Не выгоним же мы родню на улицу.
Я встала.
Спорить с Витей утром было бесполезно, он был слишком добрым. Тем самым патологически добрым человеком, на котором, как известно, воду возят. Или, в нашем случае, эту воду тратят в промышленных масштабах.
Рассада на столе и исчезнувшее сало
На кухне царила тётя Галя.
Эта женщина обладала уникальной способностью занимать собой всё пространство, даже если просто сидела на табуретке. Сейчас она пересаживала рассаду помидоров, в ноябре. На моем кухонном столе, где я собиралась кормить ребёнка кашей.
— Доброе утро, Настенька! — пропела она, не отрываясь от горшочков с землей. — А я вот решила перчики подкормить. Им света мало в той комнате, я их сюда, на южное окно переставила. Ты же не против?
Вся кухня была в земле. Моя любимая белая скатерть была сдвинута в комок.
— Галина Ивановна, мы же договаривались, — я старалась говорить спокойно, сжимая в руке пачку овсянки. — Кухня место для еды.
— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась она грязной рукой. — Где тут есть-то? Витя на работе поест, а нам с Боренькой много не надо. Кстати, суп вчерашний… ты уж прости, Настюша, но это не борщ. Это водичка подкрашенная. Я там Боре сало достала, а то мужик отощал совсем на твоих диетах.
Я открыла холодильник. Сало, которое прислала моя мама из деревни специально для Вити, исчезло. Остался только сиротливый кусок шкурки.
— Вы съели всне сало? — спросила я.
— Ну не всё, Боря кусочек перехватил перед сном. Ему же калории нужны, он нервничает, квартиру ищет! Стресс такой, ужас! Цены растут, риелторы жулики сплошные! Вчера один вариант смотрели — ну сарай сараем, а просят как за дворец!
Я молча достала молоко.
Эта песня звучала уже полгода. Дядя Боря и тетя Галя продали свою просторную «двушку» в регионе, чтобы перебраться поближе к племяннику и столичной медицине. Приехали с деньгами, с планами и с просьбой: «Пустите на пару неделек, вещи кинуть, пока мы варианты смотрим».
«Пару неделек» растянулись на месяц. Потом на три, теперь шёл шестой. Витя работал на износ. Он брал подработки, таксовал по вечерам, приходил домой серый от усталости. Ипотеку за нашу трёшку никто не отменял. Коммуналка выросла в два раза (дядя Боря любил ванну, тётя Галя любила стирать каждый день по три носовых платка). Продукты исчезали из холодильника, как в черную дыру.
— Витя, нам не хватает денег до зарплаты, — сказала я вечером, когда мы укладывались спать.
— Я возьму аванс, — буркнул он, натягивая одеяло.
— Витя, они живут за наш счёт. Они не покупают даже хлеб.
— Насть, ну у них деньги отложены на квартиру. Они боятся потратить лишнее, вдруг не хватит на покупку? Ты же видишь, что творится с недвижимостью. Им каждая копейка дорога. Купят жильё сразу легче станет.
Я смотрела на его уставшее лицо и понимала: он искренне верит, что его дядя — бедный родственник, попавший в жернова рынка.
Случайное открытие и эсэмэска на миллион
Утро субботы началось как обычно. Дядя Боря занял ванну («Я быстренько, только побриться и сполоснуться, часика на полтора»). Тётя Галя смотрела телевизор в гостиной на полной громкости, комментируя новости.
Я зашла на кухню, чтобы сварить кофе.
На столе лежал телефон дяди Бори. Старенький андроид с треснувшим экраном. Он забыл его, когда пошёл мыться.
Я поставила турку на плиту.
Телефон коротко вибрировал и загорелся.
Честно я не имею привычки читать чужие сообщения. Но экран загорелся ярко, а текст был крупным (у дяди Бори дальнозоркость, шрифт стоял максимальный).
Push-уведомление от банка «Зеленый Слон»:
«Уважаемый Борис Петрович! Проценты по вкладу "Максимальный доход" за ноябрь начислены: +86 500 рублей.
Текущий баланс вклада: 6 586 500 рублей».
Я застыла с ложкой в руке.
Кофе убежал, шипящая пена залила плиту, но я этого даже не заметила, смотрела на цифры.
Шесть с половиной миллионов.
Восемьдесят шесть тысяч рублей — только проценты, за один месяц.
В моей голове, как в бухгалтерской программе 1С, начали схлопываться файлы.
Восемьдесят шесть тысяч.
Это больше, чем зарплата Вити на основной работе.
Это в три раза больше, чем наш платеж по ипотеке.
Они живут у нас полгода.
86 000 умножить на 6 = 516 000 рублей, полмиллиона.
Они «наварили» полмиллиона рублей, просто лежа на нашем диване, поедая нашу еду, пользуясь нашей водой и доводя меня до нервного тика.
Они не искали квартиру. Им было невыгодно её покупать.
Зачем тратить капитал, если он приносит вторую пенсию? Зачем платить за съём или коммуналку, если есть дурачок Витя и его бессловесная жена?
Это был не кризис, а бизнес-план. Гениальный в своей циничности.
Бизнес-план дяди Бори и инвестор в халате
Я вытерла плиту.
Дядя Боря вышел из ванной, благоухая Витиным гелем для душа.
— О, Настена! Кофеек? А что ж ты дядьке не сварила? Эгоистка ты все-таки, — он добродушно похлопал меня по плечу и забрал телефон со стола. — О, эсэмэска. Наверное, спам опять.
— Борис Петрович, — сказала я. Голос мой звучал странно, плоско. — А как поиски квартиры?
— Глухо, Насть, глухо! — он откусил кусок бутерброда, который я сделала Вите. — Вчера звонили по одной двушке – цена космос, а ремонт бабушкин. Мы уж думаем, может до весны подождать?
Говорят, весной цены упадут.
— До весны? — переспросила я.
— Ну да, куда торопиться? Нам у вас хорошо, тесновато, конечно, но в тесноте, да не в обиде! Главное родня рядом.
Он подмигнул мне и пошел в комнату, чесать живот и смотреть телевизор.
В этот момент я поняла: я их выселю, сегодня.
Но не просто выселю. Я работала бухгалтером до декрета. Я люблю сводить дебет с кредитом. И я не выпущу их отсюда, пока баланс не сойдется.
Вечерний суд и калькулятор против наглости
Я ждала вечера, Витя пришёл в восемь, уставший как собака. Принёс пакет картошки и курицу (по акции).
Тётя Галя тут же засуетилась:
— Ой, Витенька, а сладенького не купил? Я так пряников хотела, мятных… Ну вот, опять чай пустой пить.
Мы сели ужинать.
Атмосфера была привычной: дядя Боря рассуждал о геополитике с набитым ртом, тётя Галя критиковала жесткость курицы, Витя молча жевал.
— Дорогие родственники, — начала я громко, перекрывая бубнёж телевизора. — У меня для вас потрясающая новость!
Все замерли.
— Ты снова беременна? — испугался дядя Боря.
— Неи, я нашла вам квартиру!
Тётя Галя поперхнулась чаем.
— Какую квартиру? Мы сами ищем…
— Идеальную! — я улыбалась во все тридцать два зуба. — Прямо в нашем доме, в соседнем подъезде. Однушка, чистенькая, мебель есть. И цена подарок – тридцать тысяч в месяц. Хозяин готов сдать хоть завтра, я уже договорилась.
Повисла тишина, родственники переглянулись, в их глазах читалась паника: комфортная схема рушилась.
— Настя, ты что? — начала тётя Галя плаксивым тоном. — Зачем нам съёмная? Это же деньги на ветер! Тридцать тысяч! Откуда у нас такие деньги? Мы пенсионеры, мы каждую копеечку бережем, чтобы своё жилье купить. Мы лучше потерпим…
— Потерпите? — переспросил Витя. — Тёть Галь, ну вариант хороший, рядом с нами. И вам свободно, и нам…
— Витя! — возмутился дядя Боря. — Ты нас выгоняешь? Родную кровь на деньги променял? Мы же копим! Инфляция сжирает всё!
— Инфляция, говорите? — я достала из кармана листок бумаги и калькулятор. Положила их на стол, отодвинув тарелку с костями. — Борис Петрович, давайте поговорим об инфляции и о процентах.
Дядя Боря напрягся.
— О чём ты?
— О вкладе «Максимальный доход». Под шестнадцать процентов годовых.
Лицо дяди Бори стало цвета вареной свеклы. Тётя Галя замерла с открытым ртом.
— Я видела уведомление, — продолжила я спокойно. — Шесть с половиной миллионов рублей на счету. И восемьдесят шесть тысяч ежемесячного дохода процентами.
Витя уронил вилку, она со звоном ударилась о тарелку.
— Дядя Борь? — тихо спросил он. — Это правда?
— Ты… ты рылась в моём телефоне?! — взвизгнул дядя. — Это подсудное дело!
— Телефон лежал на столе, уведомление всплыло на экране. Не переводите тему, я повернулась к мужу.
— Витя, они не ищут квартиру, им выгодно жить здесь. Они получают вторую пенсию – 86 тысяч в месяц просто за то, что их деньги лежат в банке. А живут они на твою зарплату. Ты работаешь на двух работах, чтобы дядя Боря мог копить капитал.
Витя переводил взгляд с меня на своих родственников. В его добрых глазах рушился мир.
— Тётя Галя? — спросил он. — Вы же говорили… денег нет. Что на хлеб не хватает. Я занимал у коллег, чтобы купить вам лекарства…
Тётя Галя опустила глаза и начала теребить край скатерти.
— Ну мы же… мы же для семьи старались! — выдавила она. — Хотели как лучше! Чтобы потом, может быть, и вам помочь! А вы… меркантильные считаете куски!
300 000 рублей за «гостеприимство»
— Отлично, — сказала я. — Раз уж мы заговорили о кусках, давайте посчитаем.
Я включила калькулятор, кнопки щёлкали в тишине, как затвор пистолета.
— Вы живёте у нас шесть месяцев.
— Аренда комнаты. У нас трешка, вы занимаете одну комнату (детскую) и фактически гостиную. По рыночным ценам аренда комнаты в нашем районе — 15 тысяч, умножаем на 6, итого: 90 000 рублей.
— Коммунальные услуги. Вы льете воду часами, свет горит круглосуточно. Плюс 5000 в месяц сверху нашего обычного счета, умножаем на 6, итого: 30 000 рублей.
— Питание. — Я посмотрела на живот дяди Бори. — Двое взрослых людей, которые ни в чём себе не отказывают за чужой счёт. Минимум 30 тысяч в месяц, умножаем на 6, итого: 180 000 рублей.
— Услуги клининга (я убираю за вами), услуги повара (я готовлю), моральный ущерб за испорченную рассадой кухню и бессонные ночи ребенка – это я вам бонус как родне.
Я подвела черту и написала итоговую сумму жирным маркером.
— Итого: 300 000 рублей.
Развернула листок к дяде Боре.
— У вас два варианта.
Вариант А
Вы прямо сейчас, при мне, переводите эту сумму Вите на карту. В качестве компенсации за полгода «гостеприимства». И съезжаете на съемную квартиру сегодня же.
Вариант Б
Вы съезжаете сегодня же, но без оплаты. Однако я прямо сейчас делаю скриншот этого расчета и пишу подробный пост в семейный чат, где сидят все: ваша сестра из Сызрани, бабушка из Воронежа и все племянники. Я расскажу всем, как вы, имея 6 миллионов, объедали племянника с ипотекой и маленьким ребенком. С цифрами и фактами.
— Ты не посмеешь! — прошипела тётя Галя. — Позорить нас перед родней!
— Посмею, — улыбнулась я. — Я в декрете, мне скучно, я такой пост напишу зачитаетесь. Вас ни один родственник больше на порог не пустит.
Это была самая быстрая сделка в моей жизни.
Дядя Боря понял, что репутация в клане (и возможность ездить по гостям в будущем) стоит дороже трехсот тысяч.
Он пыхтел, краснел, называл нас «неблагодарными свиньями» и «капиталистами», но телефон достал.
— Диктуй номер карты, — буркнул он Вите.
Витя молчал, сидел отвернувшись к окну. Ему было стыдно не за меня, а за них.
— Мне переводите, — сказала я. — Витя сейчас в шоке, он может и обратно отправить, а я нет.
Дзынь!
Уведомление от банка пришло через минуту.
«Пополнение счета: +300 000 руб. От отправителя: Борис П.»
— Собирайтесь, — сказала я. — Такси будет через 40 минут.
Они собирались с грохотом. Тётя Галя демонстративно забрала свои помидоры (рассыпав землю по всему коридору). Дядя Боря прихватил даже начатый рулон туалетной бумаги.
Уходя, тётя Галя остановилась в дверях и патетически воскликнула:
— Ноги нашей здесь больше не будет! Мы к вам со всей душой, а вы… Эх, Витя, Витя! Подкаблучник ты! Жена тобой вертит, как хочет!
Витя впервые за вечер посмотрел на неё.
— Тётя Галя, — сказал он тихо. — Оставьте ключи на тумбочке. И помидоры свои заберите, все до одного. Дверь захлопнулась.
Поездка на море вместо ремонта психики
Мы остались в тишине.
Артём спал.
Мы с Витей зашли в детскую. Обои были местами отклеены (тётя Галя любила влажность для рассады).
Витя сел на кровать, где полгода спали его родственники.
— Я чувствую себя идиотом, Насть, — сказал он, глядя в пол. — Полным идиотом. Они же… они на мне зарабатывали. Я пахал, спину сорвал, а они просто… копили.
Я села рядом и обняла его.
— Ты не идиот, Витя. Ты просто добрый, а некоторые люди принимают доброту за слабость.
— Триста тысяч… — он покачал головой. — Это же куча денег.
— Это наша компенсация, за нервы и то, что Артём спал с нами.
— И что теперь?
— Теперь мы сделаем здесь ремонт.
Переклеим обои, выкинем этот диван. А на сдачу… — я посмотрела на баланс. — На сдачу мы купим путевку на море. Семейный отдых втроём: ты, я и Артём. Ты когда последний раз на море был?
— Пять лет назад.
— Вот, поедем греться, заслужили.
Родня, конечно, теперь рассказывает всем, что мы звери и выгнали стариков на мороз (в плюс пять). Что я ведьма, которая считает каждый кусок. Но про свои миллионы на счетах они помалкивают.
А мы?
Мы вернули детскую сыну, слетали в Турцию. И выучили главный урок: гостеприимство – это подарок, а не обязанность. И если гости начинают путать ваш дом со своей инвестиционной недвижимостью – выселяйте их без жалости. Даже если они поют в душе лучше всех.
Ну а теперь ваша очередь! Девочки, признавайтесь: есть ли у вас такие «бедные родственники», которые живут лучше вас, но прибедняются так талантливо, что хочется отдать им последнюю рубашку?
Как вы защищаете свой дом от таких вторжений? Или терпите, стиснув зубы, потому что «неудобно выгонять»?
И обязательно поделитесь этой историей с подругами. Особенно с теми, у кого мужья слишком добрые и не умеют говорить «нет» наглой родне. Пусть знают: иногда под маской нуждающегося дядюшки скрывается миллионер-рантье, а ваше терпение монетизируется под 16% годовых.
Проверяйте гостей, цените свои границы и помните: самый дорогой ресурс в доме – это не вода и свет, а ваш покой.