Меня зовут Алина, и я была счастлива на своей работе. В двадцать семь лет я стала правой рукой директора крупного регионального филиала торговой сети «Континент». Дмитрий Сергеевич взял меня ассистентом три года назад, когда я была зелёным выпускницей экономфака, и я выросла до начальника отдела аналитики. Я обожала свою работу: сложные отчёты, выстраивание логистических схем, мозговые штурмы, где мое мнение действительно учитывали. Дмитрий Сергеевич был строгим, но справедливым боссом, который ценил ум и инициативу. Я уважала его безмерно. И, кажется, он отвечал мне тем же — профессиональным уважением.
Пока не появилась Виктория. Или, как её тут же окрестили в курилке, «Вика-Валькирия». Она пришла в отдел маркетинга с громким треском — бывшая телеведущая с регионального канала, женщина за сорок, но выглядевшая на все тридцать пять благодаря армии косметологов и лёгкому, постоянному высокомерию во взгляде. Она носила только брендовые вещи, говорила громко и любила, чтобы её замечали. Через месяц поползли слухи: Виктория и Дмитрий Сергеевич — пара. Не рабочая. Сначала я не придала этому значения. Его личная жизнь меня не касалась.
Первым звоночком стал внезапный интерес ко мне. Виктория начала «случайно» заходить ко мне в кабинет.
— Алин, милая, какой у тебя лак? Такий нежный цвет! — говорила она, но её глаза сканировали не мои ногти, а содержимое стола, открытые файлы на мониторе, фотографию в рамке (я с подругой в горах).
Потом стали звучать странные вопросы за обедом, на который она меня внезапно начала приглашать.
— Дмитрий Сергеевич так часто хвалит твою работу. Вы, наверное, много времени вместе проводите? Поздно засиживаетесь? — И её взгляд, острый как бритва, впивался в меня, выискивая малейшую тень смущения.
Я отшучивалась: «Только над квартальными отчётами, Вика. Он — требовательный заказчик». Но внутри начало шевелиться неприятное чувство.
Отношения Виктории с директором стали очевидны для всех. Она позволяла себе входить к нему без стука, сидеть у него на коленях во время корпоратива (это было жутко неловко), звонить ему по любому поводу скулящим голосом: «Димочка, я не могу найти тот файл…». И её внимание ко мне приобрело новый, откровенно враждебный оттенок.
Она начала публично ставить под сомнение мою компетентность. На планерках, когда я представляла анализ продаж, она, томно потягиваясь, говорила:
— Мне кажется, твои цифры, Алиночка, слишком оптимистичны. Ты же молодая, ещё не научилась видеть подводные камни. Не хочешь, я помогу? — И бросала на Дмитрия Сергеевича взгляд, полный ложной заботы.
Он сначала парировал: «Алина прекрасно справляется». Но постепенно в его взгляде появилось раздражение — не ко мне, а к ситуации. Он не хотел сцен.
Мои идеи начинали «теряться». Отправлю Дмитрию Сергеевичу презентацию — он её не получает. Оказывается, Виктория, имевшая доступ к его почте («чтобы помогать, он такой занятой!»), «случайно» помечала мои письма как спам или архивировала. Я приносила распечатанный вариант — он лежал у него на столе день, два, а потом исчезал. Однажды я нашла его в шредере.
Затем пошли сплетни. Сначала тихие, из курилки. Что я «строю глазки» директору, что засиживаюсь с ним допоздна «не только для работы», что моё быстрое продвижение — не заслуга, а результат «особых отношений». Источник был очевиден. Коллеги, сначала относившиеся ко мне с симпатией, начали отдаляться. Со мной перестали обедать. В глазах некоторых мужчин появился намёк на похабную усмешку.
Однажды утром на моём столе лежала распечатка. Это была страница из какого-то пошлого глянцевого журнала, где обсуждались «типы офисных любовниц». Один тип был обведён красной ручкой: «Серая мышка-интеллектуалка: притворяется скромной, чтобы втереться в доверие, на деле — расчётливая и опасная». Рука дрожала, когда я комкала эту бумагу.
Я попыталась поговорить с Дмитрием Сергеевичем. Зашла, закрыла дверь.
— Дмитрий Сергеевич, вы не могли бы как-то повлиять на Викторию? Её поведение переходит все границы. Она дискредитирует не только меня, но и вас как руководителя.
Он смотрел в окно, его лицо было усталым.
— Алина, Вика… она эмоциональная. Она ревнует. К любой женщине рядом со мной. Просто игнорируй. Не давай повода.
— Какой повод?! — вырвалось у меня. — Я просто делаю свою работу!
— И делай её дальше. Не обращай внимания на глупости, — отрезал он. В его тоне была слабость. Он был пленником этой женщины и не хотел ссор.
«Игнорирование» не помогло. Виктория перешла в тотальное наступление.
- Саботаж. Накануне важного аудита «потерялась» папка с ключевыми финансовыми документами, за которую отвечала я. Её нашли… в моём же шкафу, но в отделе, куда я не заходила неделю. Виктория с невинным лицом предположила: «Может, Алина готовилась и забыла? У неё столько работы, бедняжка, может, память от переутомления подводит».
- Донос. На меня анонимно написали в службу безопасности, обвиняя в конфликте интересов — якобы мой брат работает у ключевого поставщика. Проверка длилась месяц, нервы были истреблены в ноль. Вина не подтвердилась, но тень осталась.
- Личные удары. Она разузнала через кого-то, что моя мама тяжело болеет. И «по-дружески» на совещании сказала: «Алина, ты так плохо выглядишь. Наверное, дома проблемы? Тебе бы взять отпуск, а то на работе ошибок всё больше из-за твоего состояния». Это была публичная пощечина под видом заботы.
Мой мир сузился до постоянной тревоги. Я вздрагивала от звонка телефона, боялась открывать почту, не могла спать. Я любила свою работу, а теперь каждый поход в офис был пыткой. Я чувствовала на себе её взгляд — тяжёлый, липкий, полный ненависти и торжества. Я начала терять уверенность в себе, делать реальные ошибки от стресса. Дмитрий Сергеевич видел это, но всё больше отдалялся, погружаясь в свои проблемы с истеричной любовницей.
Она решила устроить мне «несчастный случай». Мы готовили масштабную презентацию для головного офиса. Я отвечала за финансовую модель — сложнейший расчёт, над которым билась две недели. За день до отправки Виктория, войдя ко мне под предлогом «согласовать логотип», «случайно» опрокинула на мой ноутбук чашку с холодным кофе. Ноутбук заглючил и умер. Резервные копии… оказались на внешнем диске, который «странным образом» был стёрт. Совпадение? Нет. Это была диверсия.
Я сидела перед чёрным экраном в полной прострации. Через час должен был быть финальный прогон у директора. Я всё потеряла. Моя карьера здесь была закончена. В дверях появилась Виктория.
— Ой, что случилось? — её голос был сладким как сироп. — Как неосторожно! Ну ничего, я же говорила Дмитрию, что ты ещё не готова к такой ответственности. Я, пожалуй, пойду, успокою его.
В этот момент во мне что-то щёлкнуло. Не гнев. Не истерика. Холодная, ясная решимость. Я больше не буду жертвой.
Я не пошла на прогон. Я собрала вещи, вышла из офиса и отправилась прямиком в головной офис «Континента» в Москве. Мне было нечего терять. Я записалась на приём к руководителю департамента стратегического развития, женщине с безупречной репутацией, о которой я много слышала. Когда я вошла в её кабинет, я была спокойна. Я принесла не слёзы и жалобы, а досье. Распечатанные скриншоты странно «потерявшихся» писем, служебные записки с подозрительными пометками, график «совпадений» саботажа, и — главное — подробный отчёт о реальной работе нашего филиала за последний год, с анализом упущенных возможностей из-за дестабилизирующей атмосферы. Я говорила чётко, без эмоций, опираясь на факты. Я рассказала и о Виктории, и о пассивности Дмитрия Сергеевича, но не как о личной драме, а как о кадровом и управленческом риске, который дорого обходится компании.
Московское руководство отреагировало молниеносно. В наш филиал нагрянула внезапная комплексная проверка. Не финансовая — кадровая и операционная. Виктория, уверенная в своей неуязвимости, попыталась вести себя как обычно, но её театральность и пустое портфолио работ не выдержали проверки. Вскрылись факты откровенного саботажа и подлогов, которые она совершала, чтобы «убрать» не только меня, но и других потенциальных «соперниц». Её уволили с волчьим билетом за действия, наносящие ущерб репутации и работе компании.
Дмитрий Сергеевич получил строгий выговор за потерю контроля над коллективом и допущение неформальных отношений, влияющих на бизнес-процессы. Его отправили в длительный «творческий отпуск» с последующим возможным понижением.
А мне… Мне предложили место в московском офисе. Не начальника отдела, а пока что ведущего аналитика, но в команде сильнейших специалистов. Мой начальник, та самая женщина, сказала: «Меня впечатлила не только ваша работа, но и ваша выдержка, и то, как вы перевели личную войну в профессиональную плоскость. Здесь вам не будут мешать расти».
Я переехала в Москву. Сначала было страшно. Но здесь был другой воздух. Воздух, где ценили ум, а не интриги. Где можно было засиживаться над проектами, и никто не смотрел на тебя с подозрением. Где успех коллеги был поводом для радости, а не для зависти.
Через полгода я получила повышение. Мой проект по оптимизации логистики сэкономил компании миллионы. Однажды, листая LinkedIn, я наткнулась на профиль Виктории. Она пыталась продавать «коучинг по личному бренду», но отзывов было мало. На последней фотографии она была всё так же безупречно одета, но в её глазах, увеличенных фильтром, читалась пустота и тщетность. Она осталась там, в своём мирке интриг и ревности. А я вырвалась.
Я не испытываю к ней ненависти. Только лёгкую жалость. Она потратила столько энергии, чтобы уничтожить меня, а в итоге лишь расчистила мне путь к той жизни, о которой я и мечтать не смела. Её ад стал для меня горнилом, которое закалило мой характер и показало мою силу. Иногда самое счастливое окончание истории — не торжество над врагом, а тихий, уверенный уход в свою, новую, светлую реальность. Туда, где тебя ценят, где воздух чист, и где твой успех зависит только от тебя.
Подписывайся на канал - публикуем новые истории ежедневно