Я живу на хуторе, в доме, который достался мне от отца. Я охотник, тайгу знаю. Меня сложно испугать волчьим воем или медвежьими следами. Но то, что случилось в прошлый вторник, заставило меня поседеть.
Ночью мело. Утром я проснулся от того, что собаки в вольере сходили с ума. У меня две лайки, зверовые, серьезные псы. Они не лаяли, они визжали. А потом резко замолчали.
Я схватил ружье (двустволку 12-го калибра), накинул бушлат и выскочил на крыльцо.
Тишина. Вольер был за углом дома, оттуда не доносилось ни звука.
Я посмотрел во двор.
От леса к моему крыльцу вела цепочка следов.
Человеческих. Босых.
Следы были огромными, растопыренными, с глубоко вдавленной пяткой. Они шли уверенно, широко, прямо к моей двери.
И обрывались ровно в метре от нижней ступеньки крыльца.
Я стоял на верхотуре, держа ружье на сгибе локтя. В голове крутились варианты. Псих? Беглый зек? Но почему босиком в минус двадцать? И куда он делся?
Обратных следов не было. Прыжков в сторону — тоже.
Я спустился на одну ступеньку.
Снег перед крыльцом лежал ровно. Слишком ровно.
Обычно, когда наметает сугроб, он лежит волнами. А тут, прямо перед крыльцом, там, где оборвались следы, был идеально гладкий пятачок диаметром метра полтора. Словно кто-то аккуратно разровнял снег мастерком.
Я почувствовал неладное. Инстинкт охотника взвыл: «Не спускайся!».
Я перегнулся через перила и посмотрел на вольер.
Сетка была разорвана. Не перекушена, а разодрана, как марля. Внутри было пусто. Крови не было. Собак просто вынули.
Тот, кто пришел, сначала сожрал собак. Тихо. А потом оставил эти следы, чтобы выманить меня.
Я посмотрел на гладкий снег перед крыльцом.
Следы вели к нему. И исчезали в нем.
Я поднял с пола крыльца тяжелую снеговую лопату. Размахнулся и плашмя, со всей силы, ударил лопатой по этому гладкому пятачку снега.
ХРУСТЬ!
Снежная корка проломилась.
Лопата ухнула вниз, в пустоту.
Это была яма. Ловушка. Тот, кто это сделал, выкопал нору прямо перед моим входом, замаскировал её тонким слоем снега на ветках (как делают волчьи ямы), а сверху оставил следы, чтобы я, дурак, вышел посмотреть и провалился.
Из дыры, куда упала лопата, раздался звук.
Шипение. Громкое, как от паровоза.
И тут земля взорвалась.
Снежный наст разлетелся фонтаном. Из ямы выметнулось Оно.
Это не был человек. Это был кошмар биологии.
Огромная, метра два в холке, белая тварь. Тело покрыто жесткой, редкой шерстью, сквозь которую просвечивала серая, бугристая кожа. У него было шесть конечностей. Задние — мощные, как у кузнечика, для прыжков и рытья. Передние — длинные, с серповидными когтями-лопатами.
Но самое страшное — это голова. Она была плоской, без глаз. Вместо них по бокам морды шевелились длинные, чувствительные усы-вибриссы. Пасть открывалась не челюстями, а четырьмя лепестками, усеянными рядами загнутых внутрь зубов. Как у гигантской миноги или червя.
Оно поймало лопату, думая, что это я. Щепки от черенка брызнули во все стороны.
Поняв, что добыча не поймана, тварь издала визг и прыгнула. На крыльцо.
Я успел выстрелить навскидку.
БАХ!
Дробь (у меня была картечь на волка) ударила твари в плечо.
Ее отбросило на перила. Старые доски хрустнули, тварь свалилась обратно в снег.
Я не стал ждать. Я влетел в дом, захлопнул дверь и задвинул засов.
Руки тряслись. Я перезарядил ружье.
Снаружи, под полом, раздался скрежет.
Оно копало.
Оно не ломилось в дверь. Это существо — землерой. Оно поняло, что добыча ушла в «коробку», и теперь оно шло снизу.
Я услышал, как трещат половые доски в прихожей.
Скрип. Скрежет. Удар.
Когти, похожие на стальные крюки, пробили пол насквозь. Доска вылетела, щепки ударили в потолок.
Из дыры в полу показались усы. Они шарили в воздухе, ловя тепло и вибрацию.
Я выстрелил в дыру. Прямо в пол.
БАХ!
Внизу взвыло. Фонтан черной крови ударил из пробоины.
Но тут же, в метре от первой дыры, пол взорвался снова. Вторая лапа. Оно было огромным и быстрым. Оно превращало подпол в решето, чтобы добраться до меня.
Я понял: пол меня не спасет. Оно вскроет дом как консервную банку снизу.
Мне нужно на твердую поверхность. Или туда, где оно не достанет.
Гараж! Он пристроен к дому, у него бетонный пол. Заливная плита. Туда оно не подкопается.
Я рванул через кухню к двери в гараж.
Позади меня пол в гостиной провалился. Тварь вылезла в комнату. Я услышал грохот падающей мебели. Шкаф рухнул, сбитый ее тушей.
Я влетел в гараж, захлопнул железную дверь и подпер её верстаком.
В гараже стоял мой УАЗ-"буханка". И канистры с бензином.
Тварь начала ломиться в дверь гаража из дома. Железо выгибалось. Удары были такой силы, что с потолка сыпалась штукатурка. Она не могла подкопаться под бетон, поэтому пошла напролом.
У меня оставалось два патрона в ружье и пачка в кармане.
Но картечью эту гору мышц не убьешь. Ей больно, но она живучая, как таракан.
Я посмотрел на канистру. 20 литров 92-го.
Тварь пробила обшивку двери. В щель просунулась белая, окровавленная морда с лепестками-зубами.
Она втянула воздух. Усы задрожали. Она почуяла меня.
— Жри, тварь, — прошептал я.
Я открыл канистру и плеснул бензином прямо в щель, в эту морду.
Тварь зашипела, мотая головой, но не отступила. Бензин попал ей в дыхала, в глаза (которых не было, но слизистая была чувствительной).
Она взревела и рванула дверь на себя. Петли лопнули. Дверь рухнула.
Тварь стояла в проеме. Огромная, белая, забрызганная своей черной кровью и моим бензином.
Она приготовилась к прыжку. Расстояние — пять метров. Я не успею перезарядить.
Я выстрелил.
Не в тварь.
Я выстрелил в бетонный пол перед ней, туда, где натекла лужа бензина.
Искры. Вспышка.
Огонь мгновенно перекинулся на тварь, пропитанную топливом.
Шерсть вспыхнула как порох.
В гараже стало светло, как в аду.
Тварь завизжала. Это был звук, от которого у меня лопнули капилляры в глазах.
Она каталась по полу, сбивая стеллажи, пытаясь сбить пламя. Но бензин въелся в шкуру.
Я запрыгнул в УАЗик. Ключи были в замке (я всегда их там оставлял).
Завел мотор.
Тварь, горящий комок ярости, бросилась на машину. Она ударила лапами в лобовое стекло. Стекло треснуло, но триплекс выдержал.
Я включил первую передачу. И нажал газ в пол.
УАЗик прыгнул вперед.
Я ударил тварь бампером. Впечатал горящее тело в стену гаража. Стены были из шлакоблока.
Хруст костей был слышен даже сквозь рев мотора и вой огня.
Я не отпускал газ. Колеса буксовали на бетоне, дымились. Я давил её, втирая в стену.
Огонь перекинулся на промасленную ветошь на верстаке. Гараж начинал гореть по-настоящему.
Тварь затихла. Она превратилась в обугленную, дымящуюся массу, зажатую между бампером и стеной.
Я включил заднюю. Вырвал ворота гаража (они открывались наружу, я просто вынес их задом).
Выехал во двор.
Дом горел. Огонь из гаража пошел в жилую часть.
Я отъехал на безопасное расстояние и смотрел, как горит мое хозяйство.
Пожарные приехали через час, когда от дома остались одни угли. Лес вокруг тоже занялся, но его быстро потушили.
Меня допрашивали. Я сказал, что взорвался газовый баллон. Про тварь я молчал. Кто поверит? Скажут — белая горячка.
Останки твари сгорели дотла. В таком пекле даже кости превращаются в пепел.
Но я знаю, что это было.
Это был Снежный Землерой. Реликтовый вид, наверное. Или мутант.
Я переехал в город. Снял квартиру на пятом этаже.
Но вчера я ходил в магазин. Был снегопад.
И на газоне, возле детской площадки, я увидел это.
Идеально ровный, гладкий пятачок снега среди сугробов. И цепочку следов, ведущую к нему.
Собачьих следов.
Кто-то выгуливал собаку, и она пропала.
Они мигрируют. Лес сгорел, или им там стало голодно.
Они пришли в город. И здесь, под асфальтом и теплотрассами, им будет тепло.
Я купил себе помповое ружье. И теперь я никогда не хожу по газонам. Только по асфальту. И только там, где его чистят до бетона.
Все персонажи и события вымышлены, совпадения случайны.
Так же вы можете подписаться на мой Рутуб канал: https://rutube.ru/u/dmitryray/
Или поддержать меня на Бусти: https://boosty.to/dmitry_ray
#страшныеистории #выживание #монстры #реальныеистории