История фильма «Любовь и голуби» — это удивительный рассказ о том, как простое, почти забытое сегодня слово «человечность» сумело победить все прогнозы скептиков, преодолеть преграды чиновников и навсегда поселиться в сердцах миллионов зрителей. Картина, которую сегодня называют классикой и народным достоянием, три с половиной десятилетия назад появилась на свет вопреки всему: ее не хотели выпускать в прокат, подвергали жесткой критике и считали грубой и безвкусной. Но почему же именно эта лирическая комедия, вышедшая в 1984 году, не просто выжила, а обрела ошеломительную, поистине всесоюзную популярность, которая с годами лишь крепнет? Ответ на этот вопрос кроется не в блестящих режиссерских приемах или технических новшествах, а в чем-то гораздо более глубоком и важном. Это история о том, как режиссер Владимир Меньшов, его актеры и автор сценария Владимир Гуркин совершили тихую, но очень важную революцию: они посмотрели на «простого человека» не с высоты своего интеллигентского положения, а с уважением, любовью и пониманием.
Представьте себе восьмидесятые годы прошлого века. В обществе, особенно в среде творческой интеллигенции, давно и прочно укоренился несколько пренебрежительный, снисходительный взгляд на так называемый «простой народ». В юморе, литературе, эстраде сложился собирательный образ малообразованного, вечно пьяного и немного смешного в своей простоте человека. Это была удобная и легко узнаваемая мишень для сатиры. И вот в эту атмосферу Владимир Меньшов, уже получивший мировую славу за «Москва слезам не верит», приносит историю о деревенском мужике Василии Кузякине, который променял семью на курортный роман с городской сумасбродкой. Казалось бы, идеальный повод для очередного глумления. Но Меньшов пошел совершенно другим путем. В своей книге он позже откровенно писал, что для него формулой, определившей весь замысел, стали слова: «Эти люди выиграли войну». Он смотрел на своего героя не как на объект для насмешки, а как на потомка тех самых «ватников» и «быдла», которые в час «Х» вставали на защиту страны, в то время как другие рассуждали о высоком. Именно это внутреннее, пронзительное уважение и стало тем фундаментом, на котором вырос весь фильм. Это была не комедия ради смеха, а комедия ради понимания.
А начиналось все не с кино, а с театра. Пьесу «Любовь и голуби» написал драматург Владимир Гуркин, и в основу сюжета легла реальная история соседей, живших в сибирском городке Черемхово. Настоящего Василия Кузякина тоже пыталась увести сотрудница с работы, но в итоге он вернулся в семью. Гуркин, попросив разрешения на использование сюжета, пообещал заменить имена, но потом то ли забыл, то ли не счел нужным это делать, из-за чего настоящие Кузякины долго на него обижались. Пьеса имела успех на сцене, и именно на одном из таких спектаклей, куда он зашел с женой Верой Алентовой, ее и увидел Владимир Меньшов. История его настолько захватила, что по окончании действия он сказал супруге о твердом намерении снять по этому сюжету фильм. Однако путь от желания до воплощения оказался тернистым. Изначально Меньшов задумывал снять душевное, спокойное кино в стилистике Шукшина. Но в процессе работы такой подход начал казаться ему скучным. Так в фильме появились игровые, почти театральные элементы: танцы, объявляемые «первым парнем на деревне», чуть нарочитые костюмы и гротескные персонажи.
Подбор актеров стал отдельной захватывающей сагой, полной обид, отказов и неожиданных открытий. На главную роль Василия Кузякина Меньшов долго и упорно ждал Александра Михайлова, но тот был занят в других проектах и отказывался. В то же время на роль пробовались другие известные актеры: Борис Сморчков и Виктор Борцов, но их пробы не убедили режиссера. Интересно, что даже интеллигентнейший Сергей Юрский сначала примерял на себя образ простого сибирского мужика. Однако когда наконец освободившийся Михайлов приехал на пробы и произнес свои первые реплики, Меньшов с облегчением выдохнул: «Вот он, Вася...». Актер, до этого игравший майоров и самого Рокоссовского, сумел найти удивительную интонацию, в которой было и простодушие, и открытость, и какая-то светлая «придурковатость», которую режиссер тщательно дозировал, чтобы не скатиться в карикатуру. Этот выбор вызвал недовольство Александра Фатюшина, который был уверен, что роль должна была быть его, и даже перестал разговаривать с Меньшовым. Но после премьеры Фатюшин подошел к режиссеру и честно признал: «Да, ты победил!».
С ролью Надежды все было чуть проще, но и тут не обошлось без колебаний. Меньшов сразу видел в этой роли Нину Дорошину, которая уже блистала в этой роли на сцене театра «Современник» и, по словам режиссера, буквально жила ею. Однако он опасался, что театральная привычка может сделать образ на экране излишне напыщенным. Поэтому для подстраховки на пробу пригласили блистательную комедийную актрису Любовь Полищук, но ее вариант не подошел. Так Дорошина окончательно утвердилась в роли Надюхи, которая сделала ее всесоюзной звездой.
Но, пожалуй, самые интересные метаморфозы произошли с образами второстепенных, но невероятно ярких персонажей. Роль чудаковатого, вечно выпивающего дяди Мити первоначально была предложена Олегу Табакову, но он, не особо впечатленный пьесой, в итоге отказался в пользу съемок в «Мэри Поппинс, до свидания!». Тогда Меньшов, отказавший Юрскому в роли Васи, предложил ему сыграть соседа. И это было гениальное решение. Юрский, которому на момент съемок не было и пятидесяти, создал не «реального» деда, а театрального, гротескного и до невозможности смешного персонажа. Многие из его коронных реплик, включая знаменитое «Извините, что помешал вам деньги прятать!», были импровизацией самого актера. А его экранную супругу, бабу Шуру, сыграла его реальная жена, одна из самых интеллигентных актрис Ленинграда Наталья Тенякова. На момент съемок ей было всего 38 лет. Чтобы превратиться в пожилую деревенскую женщину, гримеры ежедневно наносили ей на лицо специальную пленку, которая, высыхая, стягивала кожу, образуя морщины. Сдирали ее в конце дня с болью, и эта процедура, по воспоминаниям, даже испортила актрисе кожу, но ради искусства она была готова на все.
Отдельная история — появление в фильме Людмилы Гурченко в роли Раисы Захаровны. За эту роль развернулась нешуточная борьба: на нее претендовали такие признанные красавицы и звезды, как Татьяна Доронина, Наталья Кустинская и Ольга Яковлева. Но Меньшов остановился на Гурченко, телеграммой вызвав ее на съемки уже в процессе работы. Ради гениальной актрисы роль, которая в первоначальном сценарии появлялась лишь в одной сцене объяснения с Надей, была серьезно расширена. Интересно, что сам режиссер, чтобы получить от нее нужную игру, даже применил провокацию, сказав: «Вы уже столько всего „наиграли“ — даже не знаю, что еще можете...». Гурченко с азартом включилась в процесс, сама придумывала детали образа, например, заполнила квартиру Раисы кактусами, привела на съемки свою собственную собачку и даже консультировалась с женщиной, увлекавшейся экстрасенсорикой, чтобы правдоподобнее сыграть свои «потусторонние» монологи.
Съемки картины проходили не в Сибири, а в карельском Медвежьегорске, где нашли идеальный, с точки зрения Меньшова, дом с двориком, спускающимся к реке. Хозяева, пожилая пара, во время всего процесса никуда не уезжали, терпеливо сносили все неудобства, кормили съемочную группу и ухаживали за огородом. Для них за счет киногруппы построили летнюю кухню и ту самую голубятню, которые потом остались им на память и стали местной достопримечательностью, пока дом, увы, не сгорел в 2010 году. Голубей для фильма привезли из Москвы, а кур, кошек и собак «арендовали» у местных жителей.
Работа над фильмом была сопряжена с настоящими испытаниями для актеров. Одна из самых сложных технически сцен — падение Василия из двери избы прямо в море — снималась одним долгим дублем. В первом дубле у Александра Михайлова под водой от стресса свело челюсть, и он забыл текст. Во втором водолазы, помогавшие ему снять костюм, так затянули разрезаемый галстук, что актер едва не задохнулся. А «курортные» сцены на Черном море снимались в конце ноября, когда температура воды не превышала 14 градусов. Актерам, включая плохо переносившую холод Гурченко, приходилось вести непринужденные диалоги, улыбаться и изображать жару, пока их тела буквально коченели от холода. В знак солидарности с коллегами, после завершения съемок эпизода, в ледяную воду прыгнул и сам Владимир Меньшов. А волшебный эпизод, когда от поцелуя Василия и Надежды на дереве распускаются цветы, был снят с помощью фокусника и десяти специальных тростей, привязанных к веткам. С первого дубля сработало семь из десяти, и Меньшов счел это чудом.
Когда фильм был готов, его ждало суровое испытание — худсовет и Госкино. Картину жестко раскритиковали. Говорили, что Меньшову «изменило чувство вкуса», что фильм полон «нечистоплотности крестьянского быта» и пошлости. Главной претензией было обилие сцен с выпивкой, что шло вразрез с антиалкогольной политикой политбюро. Критики отмечали, что интеллигентные Юрский и Тенякова играют неинтеллигентных людей, и это «очень чувствуется». Даже режиссер Сергей Соловьев высказался, что ему «глубоко чуждо» то, что делает Меньшов. Картину несколько раз возвращали на доработку, требуя сократить количество выпивок, сцен с Гурченко и даже чудесное цветение дерева. Но Меньшов проявил характер и на компромиссы не пошел, заявив: «Переделывать картину не буду». После долгих споров и незначительных правок фильм все же выпустили в прокат, присвоив низшую категорию и практически не рекламируя.
И тут случилось то, чего не ожидал никто. Народная любовь смела все преграды. Зрители, увидевшие в фильме не пошлость, а самих себя, свои радости и беды, сделали его хитом. Успех был оглушительным и совершенно непредсказуемым для начальства. Фильм растащили на цитаты, которые живы до сих пор. В 1985 году картина получила премию «Золотая ладья» на Международном фестивале кинокомедий в Торремолиносе. А с приходом интернета ее популярность получила второе дыхание. «Любовь и голуби» много лет возглавляет рейтинг самых просматриваемых советских фильмов на официальном канале «Мосфильма», набрав десятки миллионов просмотров и обойдя таких гигантов, как «Иван Васильевич меняет профессию» и «Операция «Ы»».
Так в чем же главный смысл этой картины, обеспечивший ей такое долголетие? Он многослоен, как и сама жизнь. На поверхности — это история о верности и предательстве, о любви семейной и любви-увлечении, о том, как человек может заблудиться, но найти дорогу домой. Это история про то, что настоящая, выстраданная любовь, пропитанная общим бытом, детьми и голубями, оказывается сильнее мимолетного курортного увлечения, построенного на экстрасенсах и коктейлях. Но если копнуть глубже, то становится ясно, что Меньшов снял фильм не про измену, а про достоинство. Достоинство простого человека.
Василий Кузякин — не идеальный герой. Он тайком берет деньги на голубей, напивается на курорте и изменяет жене. Но он и не урод. Он трудолюбив, талантлив в своем увлечении (разведение голубей — это целое искусство), трогательно любит младшую дочь и, что самое важное, способен на мучительное осознание своей ошибки. Он не оправдывается, а кается. Дядя Митя, которого так критиковали за пропаганду пьянства, — не просто алкоголик. Он философ, поэт и артист в душе, чья фантазия ради рюмки рождает настоящие трагикомические шедевры. Даже Раиса Захаровна, традиционно воспринимаемая как злая разлучница, при ближайшем рассмотрении оказывается глубоко несчастной и одинокой женщиной, которая в Василии ищет не просто мужчину, а ту самую простую человеческую теплоту и принятие, которых ей так не хватало с детства. Она не коварная интриганка, а запутавшаяся душа, поверившая в мираж.
Меньшов уравнял всех в праве на сочувствие и понимание. Он не делит героев на положительных и отрицательных. Он показывает живых людей с их слабостями, смешными и грустными сторонами. И в этом — ключ к народной любви. Зритель увидел на экране не картонных персонажей, а узнаваемых, настоящих людей, таких же противоречивых, как и он сам. Фильм стал огромным, добрым зеркалом, в котором страна узнала свое лицо — не приукрашенное, но и не оскорбленное. Это был редкий и ценный взгляд сверху вниз, а сбоку, наравне. А в финале, когда семья, пережившая бурю, снова собирается вместе и смотрит, как в небо взмывают голуби, возникает чувство непреходящей, вечной ценности простых вещей: дома, семьи, прощения. Голуби здесь — прекрасный символ. Они — воплощение той самой светлой, чистой, свободной и тянущейся к дому души, которая есть в каждом человеке, независимо от его социального слоя и образования. «Любовь и голуби» — это, в конечном счете, картина о возвращении. О возвращении заблудшего мужа в семью, о возвращении зрителя к самому себе, о возвращении уважения к тому, кого незаслуженно начали презирать. И в этом ее тихая, но несокрушимая сила.