Заводская столовая, 1975 год, Златоустовский металлургический. У раздачи стоял таз с алюминиевыми ложками: погнутые, помятые, покрытые тёмными пятнами. Вилок не было совсем — их зубцы гнулись так быстро, что в цеховых столовых от них отказались.
После войны такую посуду штамповали десятками миллионов штук, она заполонила общепит от Калининграда до Владивостока. Алюминиевые вилки деформировались от обычной котлеты с гарниром. Зубцы теряли форму после недели использования. А во рту после обеда оставался металлический привкус, который помнят все, кто ел в советских столовых.
Алюминиевые приборы лежали на столах в школах, институтах, заводских столовых, больничных буфетах. Почему государство кормило миллионы людей приборами, которые гнулись от еды?
Дёшево и доступно всем
Государство выбрало алюминий не случайно. После войны страна восстанавливала производство, денег на качественную посуду не хватало. Алюминий решал проблему одним махом: дёшево, легко, быстро. Плотность алюминия составляет 2,7 грамма на кубический сантиметр (для сравнения у железа 7,85). Лёгкие вилки и ложки не нагружали столовые, транспортировка обходилась дешевле, производство требовало меньше металла.
Каменск-Уральский металлургический завод начал штамповать алюминиевую посуду с 1947 года, Кукморский завод металлопосуды присоединился в 1950-х. Белокалитвинский металлургический запустил линию в 1970 году. Десятки предприятий гнали миллионы вилок, ложек, тарелок. Завозили партии в столовые, разбирали по ящикам, раскладывали по столам. К утру приборы уже лежали возле тарелок, ждали рабочих и студентов.
Альтернативы существовали, но были недоступны. Нержавеющая сталь стоила дороже, требовала сложного производства. Мельхиоровые приборы, похожие на серебро, оставались мечтой, их продавали в специальных магазинах по ценам, которые обычной семье были не по карману, а алюминий давал массовость.
Каждая столовая, каждая заводская кухня, каждая школа получала свою порцию лёгких вилок. Государственный план выполнялся, люди ели из алюминия...
Мягкость, которую не скрыть
Мы не знали тогда умных слов про пластичность и податливость штамповке. Но видели результат каждый день. Физика была проста: алюминий мягкий металл, температура плавления всего 660 градусов, легко деформируется под нагрузкой. Чистый алюминий поддаётся штамповке настолько легко, что из него вытягивали тончайшую фольгу. Та же мягкость делала вилки уязвимыми.
Брали вилку, накалывали котлету с гарниром, зубцы прогибались внутрь под весом еды. Картофельное пюре продавливало металл, кусок мяса оставлял вмятины. Клали вилку на край тарелки, зубцы цеплялись за бортик, гнулись ещё сильнее. Пытались выпрямить пальцами, разгибали обратно, металл легко поддавался, но форму уже не держал.
В заводских столовых, где обеды выдавали тысячам рабочих за смену, картина повторялась трижды в день. Погнули вилку за обедом, оставили на столе, ушли в цех. Следующий взял её на ужин, увидел кривые зубцы, вздохнул, положил обратно. К вечеру накапливалась целая куча деформированных приборов. Мыли их все вместе, складывали в общий таз, выдавали снова. Круг замыкался.
Люди приспосабливались как могли. Выбирали вилки покрепче, с более толстыми зубцами — их делали на некоторых заводах специально для общепита. Держали за основание, ближе к ручке, а не за кончик — так зубцы меньше гнулись. Накалывали еду осторожно, без резких движений. Но алюминий брал своё. Куда деваться? Металл есть металл — если он мягкий, никакая хитрость не поможет.
Пятна, привкус и царапины
Окисление начиналось сразу. Алюминий вступал в реакцию с кислородом, покрывался оксидной плёнкой, которая защищала металл от коррозии. Но защита работала не всегда. В кислой среде — борщ, щи, компот из ягод — алюминий темнел пятнами. В щелочной воде из-под крана появлялись серые разводы. Жёсткая вода с солями оставляла матовые следы. После месяца использования вилка переставала блестеть.
Стирали вилки после обеда на заводской кухне, тёрли жёсткой губкой с содой, металл царапался, тускнел ещё сильнее. Мыли горячей водой после того, как вилки остыли в холодной мойке — температурный перепад делал своё дело, алюминий мутнел за одно мытьё. Посудомоечные машины, которые появились позже в крупных столовых, портили алюминий моментально: липкий серый налёт, несмывающиеся тёмные пятна. Реанимировать было почти невозможно.
А ещё был привкус. Ели борщ алюминиевой ложкой, чувствовали металлический привкус на языке, морщились от кислого с металлическим. Томаты, капуста, уксус — всё, что содержало кислоты, вытягивало из алюминия ионы металла. Они переходили в пищу, создавая характерное ощущение. Компот из чёрной смородины становился особенно противным — кислота усиливала эффект, скулы сводило от привкуса.
Мы не знали тогда про химию окисления и взаимодействие алюминия с органическими кислотами. Но чувствовали нутром, что после борща вилка становилась другой. А если разобраться, то алюминий просто вступал в реакцию с кислотами из томатов и капусты, образуя соли. Эти соли давали привкус, который все помнят. Физика была на стороне металла, но не на стороне вкуса.
В алюминиевой посуде нельзя было хранить еду — блюда приобретали стойкий металлический привкус за ночь. Нельзя было готовить маринады, квасить капусту, солить рыбу. Кислая и солёная среда разрушала защитную плёнку, металл выделял вредные вещества. Это сильно раздражало хозяек: купили алюминиевую кастрюлю, а использовать можно только для варки картошки и каш на воде. Для всего остального приходилось искать эмалированную посуду или чугун.
Мечта о настоящих вилках
Мельхиоровые приборы лежали в серванте как семейная реликвия. Сплав меди и никеля, похожий на серебро, не гнулся, не царапался, сохранял блеск годами. Кольчугинский завод цветных металлов штамповал наборы «Пламя» с узорчатыми ручками. Завод имени Дзержинского выпускал «Серебряную розу» и «Дубок» — серии с царским дизайном. Вольнянский завод имени Шевченко производил посеребрённый мельхиор, который за столом не отличишь от настоящего серебра.
Приходили гости на праздник, хозяйка доставала мельхиоровые вилки из серванта, протирала каждую тряпочкой до сияния, раскладывала на столе рядом с хрустальными рюмками. Краснела от гордости, когда гости замечали приборы и начинали расспрашивать, где достала.
Стоили такие наборы в десятки раз дороже алюминиевых. Набор из шести персон — вилки, ножи, ложки столовые и чайные обходился в сумму месячной зарплаты инженера. Покупали на свадьбу, дарили на юбилей, передавали по наследству. В обычных столовых мельхиор не встречался никогда — слишком дорого, слишком статусно. Там правил алюминий со своими погнутыми зубцами и металлическим привкусом.
Логика была проста: мельхиор давал статус и красоту, алюминий — массовость и доступность. Государство обеспечивало миллионы столовых дешёвыми приборами, а семьи копили на мельхиор годами, мечтая о «настоящих» вилках.
Когда закончилась эпоха
В 1980-х годах начались споры о вреде алюминия для здоровья. Учёные высказывали гипотезы о том, что ионы металла накапливаются в организме, влияют на мозг. Исследования показывали противоречивые результаты, но общественное мнение склонялось к тому, что алюминиевая посуда небезопасна. К концу десятилетия в детских учреждениях запретили использовать алюминиевые приборы, был слишком большой риск.
С распадом СССР начался переход на нержавеющую сталь. Столовые закупали новые наборы, выбрасывали старые алюминиевые вилки на помойку целыми ящиками. Доставали блестящие приборы из нержавейки, раскладывали по столам, радовались что не гнутся и не темнеют.
Нержавеющая сталь стоила дороже, но была прочнее, безопаснее, долговечнее. К началу 2000-х годов алюминий исчез из общепита почти полностью.
СанПиН 2020 года закрепил запрет: деформированную посуду на пищеблоках использовать нельзя, а алюминиевые вилки деформировались по определению, такова была природа металла. Эпоха закончилась. Алюминиевые приборы остались только в музеях да в воспоминаниях тех, кто обедал в советских столовых.