Шипение. Тихое, но отчётливое — как змея в траве.
Марина вцепилась в руль, чувствуя, как «Солярис» тянет вправо, словно упрямый конь. Сердце ухнуло куда-то в желудок.
— Нет-нет-нет, только не сейчас!
До посёлка — километров двадцать. До ближайшей заправки — все пятнадцать. А вокруг — только поля, золотистые в закатном свете, да полоска леса на горизонте.
Она съехала на обочину, заглушила двигатель и уткнулась лбом в руль. В зеркале заднего вида мелькнул силуэт — Сонька на заднем сиденье сосредоточенно ковыряла пластилин.
— Мам, мы приехали?
— Почти, зайка. Почти...
Марина вышла из машины. Правое заднее колесо скукожилось, как сдувшийся воздушный шарик после детского праздника. Как обычно.
Телефон показывал одну полоску связи. Муж на вахте. Мама без машины. А эвакуатор... Марина представила счёт и вздохнула. Зарплата только через неделю, а впереди — оплата за Сонькин садик и коммуналка.
«Ну и что ты будешь делать, Маринка?»
Голос прозвучал так отчётливо, будто отец стоял рядом. Но отца не было уже три года.
Виктор Петрович Громов — так его звали коллеги на заводе. Для соседей он был просто Петрович. А для Марины — папой, который пах машинным маслом и крепким чаем.
Он никогда не мечтал о сыне. Говорил: «Дочка — это же принцесса. А принцессы должны уметь всё».
Всё — это значило: забить гвоздь, поменять розетку, проверить масло в двигателе и, конечно, заменить колесо.
— Папа, ну зачем мне это? — ныла пятнадцатилетняя Марина, стоя над разложенным инструментом. — Я девочка! Вызову кого-нибудь!
Отец тогда присел на корточки, посмотрел ей в глаза — серьёзно, без улыбки:
— Доча, послушай. Ты не всегда будешь рядом с тем, кто поможет. Иногда ночь. Иногда трасса. Иногда — просто некому позвонить. И что тогда? Плакать?
— Ну...
— Громовы не плачут. Громовы делают.
Она запомнила эти слова. Запомнила его руки — большие, натруженные, с въевшимся в трещинки маслом. Руки, которые никогда не дрожали.
Марина открыла багажник. Под ковриком обнаружилась запаска — слава богу, не «докатка», а полноценное колесо. Рядом — домкрат и баллонный ключ.
«1. правило, не паникуй»,, всплыло в памяти.
Она глубоко вдохнула. Выдохнула. Ещё раз.
Соня высунулась из окна:
— Мам, а что ты делаешь?
— Магию, зайка. Смотри внимательно.
Шаг первый. Подготовка
Марина достала из бардачка перчатки — обычные хозяйственные, но в такой момент и они казались спасением. Затем — светоотражающий жилет. Накинула на плечи, хотя солнце ещё не село.
«Безопасность, не когда удобно, а всегда»,, говорил папа.
Она установила знак аварийной остановки в тридцати метрах позади машины. Включила аварийку.
— Так, Соня, слушай меня внимательно. Сиди в машине, ремень не снимай. Договорились?
— Угу...
Шаг второй. Ослабить болты
Вот тут начиналось самое интересное.
Марина взяла баллонный ключ, присела у колеса. Пять болтов смотрели на неё, как пять маленьких врагов.
«Никогда — слышишь?, никогда не откручивай болты, когда машина на домкрате»,, голос отца звучал строго. — «Сначала ослабь. На земле. Иначе машина упадёт, и хорошо, если не на тебя».
Она надела ключ на первый болт. Потянула влево. Ничего.
— Да что ж ты...
Ещё раз. Сильнее. Металл даже не дрогнул.
Марина выпрямилась, чувствуя, как к горлу подступает знакомая паника. Руки вспотели.
И тут она вспомнила.
«Если не идёт — встань на ключ ногой. Только аккуратно, не соскользни».
Она посмотрела на свои балетки. Потом на баллонный ключ. Пожала плечами.
Встала. Чуть подпрыгнула.
Болт хрустнул и поддался!
— Да! — Марина едва не взвизгнула от радости.
— Мама, ты чего? — Соня прилипла носом к стеклу.
— Я — супергерой, зайка!
Один за другим болты сдавались. Но Марина не откручивала их полностью — только ослабляла. Так учил папа.
«Ослабил — остановись. Полностью снимешь, когда машина будет на домкрате».
Шаг третий. Домкрат
Вот теперь начиналась ювелирная работа.
Марина опустилась на колени, заглянула под порог. Где-то там, в металлическом хаосе, пряталась точка опоры — усиленное место для домкрата.
«Видишь выемку? Вот туда и ставь. Поставишь не туда — помнёшь порог. А порог — это несущая часть. Считай, машину убьёшь».
Она нащупала ребро жёсткости. Подсунула домкрат. Начала крутить рукоятку.
Машина медленно, сантиметр за сантиметром, поползла вверх.
— Ух ты! — Соня распахнула глаза. — Мам, ты машину поднимаешь!
— Ага, — Марина улыбнулась, хотя пот катился по спине. — Запоминай. Пригодится.
Когда колесо оторвалось от земли сантиметров на пять, она остановилась.
Шаг четвёртый. Снять старое колесо
Теперь — полностью открутить болты.
«По часовой, закручиваешь, против часовой, откручиваешь. Просто, да? А сколько народу путает!»
Марина аккуратно выкручивала один болт за другим, складывая их в перевёрнутый колпак — чтобы не потерять в траве.
Последний болт поддался, и колесо обмякло, готовое упасть.
Она подхватила его, тяжёлое, неудобное, и оттащила в сторону.
Марина подкатила запаску. Примерилась. Колесо нужно было поднять и насадить на шпильки.
Звучит просто. На практике — ад.
Запаска весила килограммов пятнадцать. Шпильки торчали из ступицы, как сердитые иглы, и попасть в отверстия с первого раза казалось невозможным.
Раз. Мимо.
Два. Снова мимо.
Руки начали дрожать. Колесо выскальзывало, норовило грохнуться на ногу.
— Мам, тебе помочь? — Сонин голос звенел тревогой.
— Сиди, зайка, я справлюсь...
«Не справляешься — остановись. Подумай».
Марина опустила колесо на землю. Вытерла лоб.
И вспомнила.
Папа всегда подкладывал под колесо что-нибудь, кирпич, деревяшку,, чтобы приподнять его до уровня шпилек. Меньше держать на весу.
Она огляделась. У обочины валялся бетонный обломок — видимо, осколок старого столба.
Подкатила колесо на обломок. Примерилась. Теперь высота — почти идеальная.
Чуть приподняла, направила верхнее отверстие на верхнюю шпильку...
Есть!
Колесо село как влитое.
Шаг пятый. Закрутить болты правильно
«Вот тут, Маринка, внимание!» — папин голос стал особенно строгим., «Болты сначала, только руками. Вручную. Накрути на пару витков. Если пойдёт туго — изрядный, криво наживил. Открути и начни заново. Никогда не дави ключом, если болт идёт неровно! Сорвёшь резьбу — попадёшь на бешеные деньги».
Марина взяла первый болт. Вкрутила пальцами. Легко, почти без усилий — внушительный, резьба попала.
Второй. Третий. Четвёртый. Пятый.
Все пошли ровно.
Теперь — ключом. Но не полностью!
«Затягивай крест-накрест. Не по кругу! Крест-накрест. Иначе колесо сядет криво».
Марина представила циферблат. Если болты — это часы, то порядок такой: 12, потом 6, потом 3, потом 9, потом снова вверх.
Она затянула каждый болт на пару оборотов — равномерно, без фанатизма.
Шаг шестой. Опустить машину
Рукоятка домкрата пошла в обратную сторону. Машина медленно опускалась.
Когда колесо коснулось земли, Марина остановилась.
«Теперь — дотяни. Машина стоит, колесо не провернётся. Тяни сильно, но без истерики. Чувствуй металл».
Она взялась за ключ двумя руками. Раз — первый болт. Туго, надёжно. Два — противоположный. Три, четыре, пять.
Готово.
Марина встала, отряхнула колени. Посмотрела на своё творение.
Колесо сидело ровно. Болты блестели в закатном свете.
Она сделала это.
Сама.
— Мам! — Соня выскочила из машины, нарушив все инструкции. — Ты починила!
— Ага, — Марина подхватила дочь на руки, закружила. — Мы едем дальше, зайка.
— А ты умеешь?!
— Теперь — умею.
Она убрала домкрат, закинула пробитое колесо в багажник. Проверила болты ещё раз — на всякий случай.
Потом села за руль. Глубоко вздохнула.
В зеркале заднего вида исчезал знак аварийной остановки — она едва не забыла его забрать.
Пришлось выйти снова. Пробежаться. Вернуться.
Соня хихикала:
— Мама-растяпа!
— Эй! Я только что машину починила! Уважение к старшим, а?
— Ладно-ладно, мама-герой-растяпа.
Марина рассмеялась. Впервые за этот сумасшедший час.
До посёлка она доехала без приключений. Припарковалась у дома. Заглушила двигатель и несколько минут просто сидела, глядя на вечереющее небо.
«Громовы не плачут. Громовы делают».
— Спасибо, пап, — выдохнула тихо.
Ветер качнул ветку яблони за окном. Где-то залаяла соседская собака.
Соня уже выбралась из машины и бежала к дому:
— Бабушка! Бабушка! А мама колесо поменяла! Сама! Как волшебница!
Мама Марины вышла на крыльцо, прищурилась:
— Это правда?
— Угу, — Марина поднялась по ступенькам, чувствуя приятную усталость в мышцах. — Папа научил.
Мама улыбнулась — тихо, светло:
— Он знал, что делал.
Вечером, уложив Соню спать, Марина достала старый фотоальбом. На одном снимке — папа, молодой, смеющийся, весь перемазанный маслом. Рядом — маленькая Марина с гаечным ключом в руках.
«Принцессы должны уметь всё».
Она провела пальцем по фотографии.
— Я помню, пап. Я всё помню.
А через неделю, в воскресенье, когда светило солнце и пахло скошенной травой, Марина позвала Соню во двор.
— Зайка, иди сюда. Покажу кое-что важное.
— Что?
— Видишь домкрат? Сейчас я научу тебя им пользоваться.
Соня нахмурилась:
— Зачем?
Марина присела на корточки. Посмотрела дочери в глаза — серьёзно, без улыбки:
— Потому что ты не всегда будешь рядом с тем, кто поможет. Иногда ночь. Иногда трасса. Иногда — просто некому позвонить. И что тогда?
— Плакать? — неуверенно предположила Соня.
— Нет, — Марина улыбнулась. — Громовы не плачут. Громовы делают.
Памятка: Как заменить колесо и не сломать резьбу
Подготовка:
- Остановитесь на ровной поверхности
- Включите аварийку, наденьте жилет
- Установите знак аварийной остановки (15 м в городе, 30 м за городом)
- Поставьте машину на ручник и первую передачу
Порядок действий:
- Ослабьте болты на земле — пока машина стоит всем весом
- Установите домкрат — только в усиленные точки под порогом
- Поднимите машину — колесо должно оторваться на 3–5 см
- Открутите болты полностью — сложите в колпак или карман
- Снимите старое колесо
- Установите запаску — используйте подставку для облегчения
- Наживите болты вручную! — это спасёт резьбу
- Затяните крест-накрест — сначала слегка
- Опустите машину
- Дотяните болты окончательно — когда колесо упирается в землю
Главное правило: если болт идёт туго при ручном закручивании — остановитесь! Выкрутите и наживите заново. Сорванная резьба = дорогой ремонт.