Танец Пеннивайза у Мускетти - собранный вручную гибрид. Это смесь клоунской и водевильной пластики, которую придумали и отточили прямо на площадке, а потом усилили монтажом и VFX-логикой всей дилогии. И что самое интересное, позже приквел Добро пожаловать в Дерри дал этому жесту ещё и внутрисюжетный якорь через фигуру Боба Грея - того самого артиста, чью "сценическую оболочку" однажды присвоило Оно.
Методология: Непредсказуемость как фундамент
Сам процесс создания пластики для образа начался задолго до того, как включились камеры. Билл Скарсгард потратил три полных дня, просто играясь с разными голосами и гримасами ещё до кастинга, осознанно ища ту версию характера, которая сработает именно на его личной психофизике. Да и в общем это все не было случайным экспериментом - целеустремленная разработка, на которую Мускетти отреагировал моментально. Режиссер и актер начали лепить этот образ вместе ещё до официального найма Скарсгарда.
В итоге они пришли к единой концепции, которая стала фундаментом вообще всего перформанса: Пеннивайз страшен именно потому, что он непредсказуем. Вы никогда не знаете, что он сделает в следующую секунду. Скарсгард раскрыл, что именно концепция непредсказуемости пугает его самого больше всего: этакая взрывная энергия, натяжение, как у воздушного шара, который вот-вот лопнет прямо у вас в руках.
Глитч в реальности
Мускетти опирался на идею из романа Кинга, которую решил вывести на первый план: Оно не очень хорошо справляется с репликацией человеческих эмоций. Это глитч, ошибка в поведении - именно то, что создает атмосферу дискомфорта. В отличие от Тима Карри в девяностых, который был шумным и, в общем-то, довольно человечным, новая версия обладает странным поведением с явной целью сделать существо максимально тревожащим.
Поэтому у сцены танца и нет "правильного названия": она выглядит как неуклюжая джига, потому что собрана из культурных маркеров, но сама по себе - это авторская пластическая конструкция. Если всё-таки искать реальный референс, то это скорее направление, а не что-то конкретное: такая "старомодная сцена", ярмарочная эксцентрика плюс нарочито сбитый ритм и "неудобная" телесность.
Ещё один мощный слой - это визуализация "иного мира". В романе есть концепция Макровселенной, и хоть в фильме её решили не разворачивать на полную, Скарсгард и Мускетти нашли способ закодировать присутствие чего-то нечеловеческого прямо в физику персонажа. Через странные паузы, неестественные переходы и внезапные сдвиги интенсивности актер транслировал, что это существо одновременно обитает вообще в другой реальности.
VFX-логика: Ломаем тело, оставляем глаза
Важно понимать, что эта "танцевальная" странность была поддержана и на постпродакшене. Команда регулярно сохраняла живую голову и мимику Скарсгарда, но полностью "ломала" тело цифровыми средствами, когда требовалась невозможная пластика. Например, в сцене с холодильником актер отыграл всё действие сам, а потом VFX-команда зафиксировала положение его головы и заменила тело целиком, превратив его в нечто нереальное.
Анимационный супервайзер Ивон Жардель объяснял эту стратегию через чистую психологию восприятия: люди инстинктивно смотрят в глаза. Глаза становятся якорем реальности, и это позволяет даже самой абсурдной физике тела казаться убедительной. Перформанс Скарсгарда был настолько гротескным сам по себе, что создавал идеальные условия для работы художников: самая дикая деформация воспринималась зрителем как часть характера, а не как компьютерный эффект.
Внутримировой источник: Трагедия Боба Грея
И вот уже после фильмов Добро пожаловать в Дерри ретроспективно объясняет, откуда у монстра вообще взялась эта сценическая телесность. В седьмом эпизоде нам показывают Боба Грея - артиста карнавала с трагической судьбой. Когда-то он был солистом большого цирка, но после смерти жены спился и скатился до мелких представлений. Его клоунский номер, по сути, пропитан горем и отчаянием.
Мускетти говорит: Пеннивайз - это перформанс грустного клоуна. Когда Оно сожрало его, оно присвоило и весь этот язык горя, весь артистический инструментарий, чтобы эффективно приманивать детей. Монстр осознал простую истину: клоун привлекает детей. А клоун, который был реальным человеком, страдавшим и преодолевавшим боль через искусство, становится максимально эффективной маской.
Так что образ Пеннивайза работает сразу на трех уровнях. Это уровень реального мира с его водевильной тоской Боба Грея. Это уровень актерского перформанса Скарсгарда с его концепцией абсолютной непредсказуемости. И это уровень постпродакшна, где цифровая деформация тела закрепляет ощущение чего-то нечеловеческого.
Спасибо, что дочитали. Больше таких разборов и актуального в моем Telegram - обязательно подпишитесь! Если было полезно - поддержите лайком и подпиской, ваша оценка важна.
Поддержать канал напрямую можно по ссылке ниже! Спасибо!