У нас в семье, где очень уютно себя чувствовала бедность, вопреки её уюту появилась однажды суперская переносная вещь - рижский приёмник «Спидола». «Восторг - им имя!» - так бы написал какой-нибудь средний талантом советский поэт, описывая нашу семью с появлением модного приемника.
К слову, в моей тогдашней стране всеобщего равенства и братства, очень мало было чего-то переносного. Мобильная вещь подразумевала собой индивидуальное обладание, от чего всячески открещивалась и с чем активно боролась советская идеология. Но, при этом все её жители ужасно хотели чего-то переносного. Мы не были исключением. Но это так, лирическое отступление. А рассказать я хочу немного про другое.
Однажды, мамин начальник, от которого она очень зависела, попросил этот приемник на поездку в отпуск. Мама говорила о своем воспитании вслух, что, дескать, она не может отказать как интеллигент интеллигенту. На деле всё было банальней – она боялась тирана-начальника. Приемник уехал на юг лакированным щёголем, а вернулся просто ужас каким спившимся геологом - со сломанной антенной, поцарапанными боками и вонючим нутром.
Как мы поняли, спустя пару часов пребывания приёмника на родине, кто-то из окружения маминого начальника или он сам умудрились от (разумеется) восторга наблевать в герметично закрытый корпус. И он вонял так, что сил не было его слушать. Папа, тихонько матерясь, увозил его несколько раз в мастерскую, где его вроде как чистили. Но он так и остался немного пованивать и вдруг перестал быть нашей семейной гордостью.
Однако, отсев он него подальше, с трогательной любовью и счастьем, объединявшем нашу семью, мы продолжали слушать по нему «Театр у микрофона», «Радио-няню», концерты классической музыки и редкие, но замечательные передачи «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». И вот что заинтересовало бы психолога в этом, немного странном случае - приемник восхищения уже не вызывал, скорее напротив, а вот слушали мы его восторженно.
Судьба приемника и мамин начальник сделали мою психику весьма приспособленной к современной жизни: я по сей день с удовольствием слушаю прекрасное исполнение песен сбежавшей из России певицы Пугачевой. И я искренне восхищаюсь ее талантом, хотя за порядочного человека её вовсе не считаю. Для меня все они, сбежавшие из России в трудный для неё час - насквозь гнилые и мерзкие в своих деяниях люди, - как тот самый, облёванный внутри приемник «Спидола».
Но когда ты понимаешь, что они – как и мой приемник из детства - со своей жизнью отдельно, а их творчество дарят тебе что-то великое, на личность существа, поднимающее тебе настроение, внимание не обращаешь. И жить с этим легко и приятно.
