Небылица или правда...
И понеслась по поселку весть скорбная, черным вороном заклокотала над домом Степании. Словно ядовитый туман, расползались сплетни, обрастая небылицами, змеями шипящими.
Бабка Агафья, словно гонец печали, уже носилась по всему поселку, рассказывая о случившемся. Мгновенно вокруг нее клубился народ, ловя каждое слово.
– Говорили, будто морские духи, очарованные красотой малышки Моренушки утащили ее в пучину. А безутешный, бесстрашный Макар бросился в морскую бездну, чтобы вырвать дочь из их когтей. Но, видать и сам сгинул в пучине морской.
— Ох, бедная наша Степания! Враз две кровиночки потеряла, — заголосила Агафья. — Да это и лютому зверю не пожелаешь!
Ой-ёй-ёй, что творится-то, Господи!
А тут Тихон шел по улице. Он только что вернулся от дочери, что, выйдя замуж, упорхнула к мужу в дальний поселок. Тосковал Тимофей по ней, да по внучкам, что Настюша ему подарила. И сорвался он в гости, гостинцев дочери отвезти, да с внучками понянчиться. А то совсем деда знать забудут. О том, что стряслось в их поселке, Тихон и слухом не слыхивал. Увидел столпившихся баб да причитания Агафьи, так и остолбенел.
– Кто? Кого? Когда потерял? – не мог взять в толк Тихон, в ужасе выпучив глаза.
Агафья, словно на исповеди, так и выложила Тихону всю историю, да еще и приукрасила.
— Духи морские, проклятые, уволокли Моренушку, кровиночку Стефании, в бездну морскую! — голосила она, вскидывая руки к небесам. — Гордей с Еремеем, горемычные, сами видали. Говорят, что вынырнул из пучины морской шар громадный, будто желток яичный. Светом ярким осветил весь берег. А из него щупальцы мерзкие протянулись, словно змеи морские, обвили дитя малое, да и утащили в преисподнюю морскую, на веки вечные!
А Макар, как безумный, кинулся за доченькой-то следом, хотел было это яйцо-то схватить, а не тут-то было. Выскользнуло оно из рук его и помчалось по морю, а он нырнул в бездну водяную, да так и не вынырнул. В одночасье Степания лишилась и мужа, и кровиночки своей. – Агафья прикрыла лицо ладонями, и качая головой вновь заголосила. – Пол года, поди, минуло, как овдовела наша Стешенька, горюет безутешно…
– Во дела! – только и смог выдавить потрясенный Тихон, словно обухом по голове ударенный.
Тихон, не медля, заторопился к дому Степании. «Нужно срочно утешить молодую вдовушку, – мысленно подумал он. А затем закатив глаза к небесам радостно провозгласил: «Благодарствую, Боженька, что не допустил грех на душу взять - самому Макара погубить. Вона как вышло – сам себя на гибель сподвиг, да мне дороженьку к Стешке открыл», – злорадствовал Тихон, потирая руки. – «Теперича останется приголубить молодую вдовушку, пожалеть, посочувствовать, а там сама прибежит. Троих – то детей одной тяжело будет поднять», – сладко мечтал Тихон.
Внезапный визит
Шесть долгих месяцев Степания, с замирающим сердцем, прятала свою тревогу от сельчан под непроницаемой маской спокойствия, боясь даже тенью грусти омрачить лицо. Назойливые вопросы кумушек отбивала уклончиво, шепча, что Еремею и Гордею привиделось, и вовсе их не было в тот злополучный день на берегу. Местный народ уже сам запутался не зная во что и кому верить.
Сыновьям же приказала Степания хранить молчание, как святыню. А на всякий вопрос об отце велела отвечать одно: уехал, мол, к родне погостить.
А нынче, Степания, словно не ведая тревог, хлопотала по дому. Ночной сон, в котором белоснежный голубь, ласково воркуя, влетел в ее жилище, оставил в сердце сладостное и теплое предчувствие. Словно очарованная этим видением, Степания с утра, тихонько мурлыкая себе под нос, принялась за уборку: вымела сор, стерла пыль, отскоблила топором и вымыла до блеска деревянные половицы, а затем, окрыленная, замесила тесто.
Все это время сердце её кровоточило, оплакивая расставание с дочерью. Ночи напролет рыдания сотрясали подушку. Но сегодня, словно пелена спала с глаз. «Что же это я себя извожу? Четь не на плаху отдала свет моих очей, кровиночку мою, доченьку ненаглядную. Ведь вон, в их поселке многие от отчаяния отдают с мальства детей в батраки к богатеям, лишь бы те с голоду не померли. А моя Моренушка – к родным людям отправилась. Да не к простым смертным, а к самому владыке морскому. Будет она жить в неслыханном достатке и безграничной воле, – упорно твердила она себе, пытаясь унять боль в душе. – Придет час, и мы свидимся вновь. Не навеки же она отправилась. Видно, такова моя доля – смириться. Главное, чтобы Макарушка вернулся домой, – с надеждой шептала она. – Уж очень не терпится узнать вести о моей звездочке ясной».
Заметив перемену в материнском настроении, к ней несмело подошел старший сын Богдан. В глазах его плескалось нескрываемое беспокойство.
– Матушка, отца поди уж как полгода нет, а вы словно пасхальное яйцо сияете. Али новости какие узнали хорошие?
Степания улыбнулась и ответила:
– Не тревожься, соколик. Это по нашему земному календарю прошло пол года. Там же время течет иначе, как густой янтарный мед, замедляя бег. По их летоисчислению едва три месяца промелькнуло. Думаю, отец решил побыть немного с Моренушкой, чтобы та обжилась. Сам понимаешь, чужой мир. Да и бабушку с дедушкой она ни разу не видела, должна привыкнуть. Пусть освоится, укоренится там душой. Не тревожься за зря. Вернется наш папка. Беги к братьям, поиграйте во дворе, а я пока тесто на пироги поставлю. Сердце чует, скоро отец наш ворóтится. Сон мне сегодня вещий приснился, – с оживленной надеждой проговорила Степания.
Сын, окрыленный радостной вестью, вихрем вылетел во двор, чтобы поделиться с братьями сном матушки и её предчувствием скорого возвращения отца. Те, словно заводные пружинки, запрыгали от радости.
В это время, Тихон, принарядившись и охваченный радостью о вдовстве Степании, почти бегом, чуть ли спотыкаясь, спешил к её дому.
Войдя во двор, он замер в изумлении.
В глазах мальчишек плескался неподдельный восторг. Словно маленькие вихри, они носились по двору, увлеченно играя в пятнашки. Заметив Тихона, гурьбой подбежали к нему, оглашая воздух звонкими приветствиями.
– Здравствуй, дедушка Тихон! – заливисто воскликнул младшенький Мишутка.
– Какой я тебе дедушка, – проворчал Тихон, недовольно нахмурив косматые брови. – Сколько раз повторять, чтобы величал Тихоном Савельевичем. Нашел себе дедушку, шельмец этакий! – Выругавшись еще раз про себя он вошел в дом.
И здесь никакой скорби он не узрел. Удивился Тихон. Грезилось ему безутешное горе – вдова, рыдающая, с лицом, мокрым от слез, а предстала иная картина. Дети, словно воробьи, весело щебечут, Степания хлопочет у печи, с тестом управляется, да что-то под нос себе мурлычет.
– Кхе, кхе, – прокашлялся Тихон, нарушая эту идиллическую картину.
– Ох, Тихон Савельевич, здравствуй. И не слыхала, как вошел. В мыслях вся. Проходи, присаживайся, в ногах правды нет, – с радушной приветливостью пригласила она гостя к столу.
Тихон, с видом значительным, прошествовал в глубь горницы и опустился на лавку у широкого деревянного стола.
– Давно тебя не было. Загостился ты что-то у дочери-то. Как Настюша с детьми поживает? – Оживленно защебетала Степания.
– Да спасибо, живы здоровы, – басовито ответил Тихон. И, немного помолчав, осторожно спросил: – Слыхивал я, что овдовела ты, Степания. Прими мои соболезнования, – горестно изобразил он скорбь на лице.
Степания, услышав слово «овдовела», едва не рухнула от ужаса на пол. В глазах Степании потемнело, и в сознании всплыла страшная картина: ее любимый муж лежит бездыханный на морском берегу, а она даже не подозревает об этом горе.
– Что такое ты говоришь? Что тебе известно о моем муже, говори! – взволнованно потребовала она от Тихона, схватившись рукой за сердце.
Тихон вытаращил глаза от удивления.
– Не пойму я тебя, Степания! В поселке только и разговоров, что муж твой, Макар, утонул, дочку, Моренушку, спасая. Двойное горе у тебя, а ты стоишь тут, будто солнышко взошло. Дивный народ, вы бабы! – укоризненно прошипел он.
– Ох… – выдохнула Стеша, и с лица будто бы тень сошла. – Напугал-то как! Тьфу на тебя! – махнув полотенцем в сторону Тихона, облегченно промолвила она. – Врут бабы, Тихон Савельевич. Аль не знаешь, что языки у них – помело поганое? – сердито бросила она.
– Так ты скажи тогда, что стряслось-то? Где Макар, где дочка твоя? – выпалил Тихон, сверля Степанию взглядом.
– Да, гостят они у его родителей, скоро приедут, – отрезала Степания, недовольно морщась от назойливых расспросов. «Прилип, как репей к …», – пронеслось у нее в голове. – А наших баб не слушай. Наплели с три короба. Вот увидишь, муж мой скоро вернется, – уверяла она соседа, стараясь вложить в каждое слово как можно больше уверенности.
– Как же наплели? В своем ли ты уме, Степания? Агафья сказывала, Гордей и Еремей своими глазами видели, как Макар в море бросился и потоп… – промолвил он, подумав, что женщина от горя умом тронулась.
– Нашел кому верить! Они сам знаешь зенки зальют самогонкой, а в таком виде чего только не померещится. Вот и сочиняют небылицы, только людям головы засоряют, – пыталась Степания развеять его сомнения, стараясь говорить как можно убедительнее.
Но Тихон не проведешь. Заметил, как Стеша глаза отводит, да засуетилась сверх меры. «Ну, ладно, – прикинул Тимофей, – не хочешь по добру сказать, сам до правды докопаюсь».
Да только ничего нового он так и не выведал. Одни твердят, что и впрямь к родне подался, другие, как заведенные, бубнят одно: «Потоп Макар». Кому верить – сам черт ногу сломит.
Спасибо за внимание.😊🙌💖
Продолжение следует.