Командировка выдалась адской, но мысль о возвращении домой грела душу лучше любого коньяка. Елена вышла из такси, вдохнула пыльный воздух родного двора и первым делом посмотрела на парковочное место под окнами. То самое, за которое она платила управляющей компании отдельно, чтобы её «ласточка» ночевала в безопасности.
Место было пустым.
Елена моргнула. Может, переутомление? Она точно помнила, как три дня назад, перед отлетом, аккуратно припарковала свой новенький, сияющий глубоким синим перламутром кроссовер. Она на него полгода копила, во всем себе отказывая, плюс кредит, который гасила с опережением. Это была не просто машина — это был её трофей, её зона комфорта, пахнущая дорогой кожей и успехом.
А теперь там стоял только масляный след от старой «Газели» соседа.
Елена поднялась на этаж, чувствуя, как внутри закипает нехороший холодок. Дверь открыл муж, Сергей. Он был в растянутых трениках, расслабленный, довольный жизнью.
— О, Ленусь, приехала! А я думал, ты к вечеру. Борщ будешь?
— Где машина? — спросила Елена, игнорируя приветствие и не разуваясь.
Сергей на секунду замялся, но тут же натянул на лицо улыбку, полную снисходительного спокойствия.
— А, ты про тачку… Да не переживай ты так. Ангелина взяла покататься.
Елена почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Кто взял?
— Ну Гелька, дочь. Подружки позвали в торговый центр, ей пофорсить захотелось. Понимаешь, возраст такой, статус нужен. Я разрешил.
— Ты разрешил? — Елена говорила тихо, но от её тона у нормального человека сработал бы инстинкт самосохранения. Но Сергей был не из пугливых, особенно когда распоряжался чужим имуществом. — Сергей, твоей дочери семнадцать лет. У неё нет прав. Она не вписана в страховку. Это моя машина. Моя.
Сергей махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.
— Ой, Лен, ну не будь ты жадиной. Что ей, пешком ходить? Она девочка взрослая, водит нормально, я ей на даче давал порулить. У нас же семья, всё общее. Нельзя быть такой собственницей, это, знаешь ли, отталкивает. Вернет она твою железяку, никуда та не денется.
— Это уголовное преступление, — отчеканила Елена. — Звони ей. Сейчас же. Пусть немедленно возвращает машину.
— Да не нагнетай ты! — возмутился муж. — Пусть ребенок развлечется. Приедет через часик. Иди лучше душ прими, нервная какая-то.
Елена не пошла в душ. Она села на пуфик в прихожей и стала ждать. Внутри неё рушился мир. Не из-за машины даже, а из-за того легкого пренебрежения, с которым муж распорядился её собственностью и безопасностью окружающих ради каприза своей избалованной дочери от первого брака.
Ангелина всегда была «принцессой». Папа дул ей в попу, а Елена должна была молча финансировать этот аттракцион невиданной щедрости. Но угон машины — это был уже не звоночек. Это был набат.
Прошел час. Елена стояла у окна.
Во двор, визжа тормозами, влетел её кроссовер. Сердце Елены пропустило удар.
Машина двигалась странно, рывками. Ангелина, видимо, перепутала педали или просто не чувствовала габаритов. Она попыталась вписаться в парковочное место, но сделала это с грацией пьяного слона.
Раздался тошный скрежет металла о бетонный вазон.
Елена зажмурилась.
Когда она открыла глаза, машина стояла криво, перегородив полдороги.
Елена пулей вылетела из квартиры. Сергей, почуяв неладное, поплелся следом, бормоча что-то про «женскую панику».
Они вышли во двор.
Зрелище было плачевным. Весь правый бок новенького кроссовера представлял собой месиво. Две двери были разодраны в мясо, глубокие борозды до металла напоминали шрамы от когтей гигантского зверя. Правое зеркало печально висело на проводах, как подбитый глаз. Порог был вмят внутрь.
Водительская дверь открылась. Оттуда, под громкую музыку, вывалилась Ангелина. На ней были модные широкие джинсы и короткий топ. Она жевала жвачку и выглядела абсолютно спокойной.
— Ну чего вы выбежали? — лениво протянула она, увидев застывшую мачеху. — Подумаешь, царапина.
Она небрежно швырнула ключи в сторону Елены. Ключи звякнули об асфальт.
— Там какой-то урод меня подрезал, пришлось к отбойнику прижаться. Короче, сами разберетесь. Пап, дай денег на такси, мне к репетитору надо, я опаздываю.
Елена смотрела на свою машину. Ремонт встанет в сумму, равную хорошему отпуску на Мальдивах. Это если не повело стойку.
— Царапина? — переспросила Елена. Голос её дрожал от ярости. — Ты уничтожила бочину! Ты без прав села за руль!
Ангелина закатила глаза, всем своим видом показывая, как её утомляют эти разборки.
— Ой, ну началось. Лен, ты же богатая. У тебя зарплата хорошая, покрасишь. Папа сказал, машина общая, значит, и проблемы общие. Чё ты орешь на меня? Я вообще-то испугалась, у меня стресс!
Сергей тут же встал между женой и дочерью, раскинув руки, как птица, защищающая птенца.
— Лена! Прекрати истерику! — рявкнул он. — Ты не видишь, ребенок напуган? Ну зацепила немного, с кем не бывает? Дело житейское. Железо починим, главное — все живы. Не смей орать на девочку!
— То есть ты считаешь это нормальным? — Елена перевела взгляд с наглой мордашки падчерицы на мужа.
— Я считаю, что ты ведешь себя неадекватно! — заявил Сергей. — Машину застраховали? Застраховали. Вот и занимайся. А Геля пошла домой, ей успокоиться надо.
Ангелина фыркнула, поправила сумочку и, демонстративно цокая каблуками, направилась к подъезду, даже не оглянувшись на изуродованный автомобиль.
Елена осталась стоять у разбитого корыта. В прямом и переносном смысле.
Она поняла: если она сейчас промолчит, если проглотит это «дело житейское», то завтра Ангелина сожжет квартиру, а Сергей скажет: «Ну холодно же было девочке, погрелась».
Это был конец. Но уходить нужно красиво. И, желательно, с компенсацией.
Елена глубоко вздохнула, достала телефон и набрала 112.