Испытательный срок подходил к концу, и она это чувствовала каждой клеткой тела.
Не потому, что не справлялась — наоборот, старалась больше остальных. Приходила раньше, уходила позже, проверяла письма по три раза, училась на ходу. Но именно это и пугало: когда слишком стараешься, цена ошибки становится выше.
Командировка выпала неожиданно.
Другой город, важная презентация, ключевые клиенты. Он — её начальник — позвал именно её, и это было признанием. Или проверкой. Она ещё не поняла.
Утром, уже в такси по дороге в аэропорт, сердце вдруг провалилось вниз.
— Презентация… — прошептала она.
В сумке было все. Всё — кроме самой презентации. Ни на флешке. Ни в облаке. Ни на бумаге.
Она побледнела.
В самолёте она сидела, сцепив руки, и пыталась дышать ровно. Он заметил сразу.
— Что случилось?
Она призналась. Тихо, сжато, будто надеялась, что если сказать быстро, проблема исчезнет.
Он молчал несколько секунд. Потом вздохнул.
— Ладно. Будем решать.
И он решил.
Служба безопасности. Сисадмины. Доступ в кабинет. Включённый компьютер. Пересланные файлы.
Презентация пришла за час до встречи.
Она выступила идеально.
Говорила уверенно, отвечала на вопросы, улыбалась. Никто не видел, как у неё дрожат колени.
После — аплодисменты. Рукопожатия. Успех.
Вечером они ужинали в ресторане при отеле. Тихо играла музыка. Вино было сухим и терпким.
— Вы хороший сотрудник, — сказал он, глядя в бокал. — Очень хороший.
Она расслабилась.
— Но, — добавил он, не поднимая глаз, — такие вещи, как сегодняшняя… они не забываются.
Слова повисли в воздухе.
— Испытательный срок заканчивается на следующей неделе, — продолжил он. — Придётся принимать решение.
Она почувствовала, как в груди становится тесно.
— Но вы можете… повлиять, — сказал он наконец и посмотрел прямо на неё. — Я буду у себя в номере. Вечером.
Он не сказал ничего больше.
Не прикоснулся.
Не улыбнулся.
И именно это было страшнее всего.
Она долго сидела у себя в номере.
Смотрела в потолок.
Писала мужу, что всё хорошо, встреча прошла отлично. Стирала сообщения. Писала снова.
«Я скоро».
«Люблю».
Телефон лежал на кровати, как немой свидетель.
Она понимала, что может не пойти.
Понимала, что это будет означать.
Испытательный срок.
Кредит.
Съёмная квартира.
Муж, который верил, что у неё всё получится.
Она встала, надела платье. Самое простое. Закрытое. Почти деловое.
И пошла.
Он открыл дверь сразу.
— Проходите, — сказал спокойно.
В номере было приглушённо. Только настольная лампа. Бутылка воды. Два бокала.
Они почти не говорили.
Он не прикасался сразу.
Только смотрел — долго, внимательно, будто изучал её реакцию, её дыхание, её сомнение.
Она чувствовала себя обнажённой не телом — выбором.
Когда он подошёл ближе, она не отступила.
Не потому, что хотела.
Потому что уже решила.
Всё произошло тихо. Без резких движений. Без слов.
Как деловая сделка, в которой эмоции — лишние.
Она смотрела в окно.
Он — на неё.
Когда всё закончилось, он сказал:
— Спасибо, что вы понимаете, как работает этот мир.
Она оделась молча.
Утром он был тем же начальником. Вежливым. Корректным.
— До встречи в офисе, — сказал он и сел в такси.
Через неделю её испытательный срок был закрыт успешно.
Её оставили.
Похвалили.
Дали небольшую премию.
Муж обнял её вечером на кухне.
— Я знал, что ты справишься.
Она улыбнулась.
Прошло время.
Она уволилась сама — через полгода.
Нашла другую работу. Ниже по должности. Спокойнее. Чище.
Иногда, проходя мимо офисных зданий, она вспоминала тот номер.
Тот вечер.
Тот выбор.
И каждый раз думала одно и то же:
Самое страшное — не то, что тебя используют.
А то, что однажды ты соглашаешься — и мир считает это нормой.