Интимные моменты

Иногда они засыпали, не говоря ни слова. Ирина лежала, отвернувшись к стене, слушала, как Андрей ровно дышит рядом. Её ладонь находилась всего в нескольких сантиметрах от его руки, но между ними — словно стекло. Тонкое, прозрачное, почти незаметное, но непреодолимое. Он не был плохим мужем. Он приносил домой деньги, помогал с делами, не упрекал. Но в этом “не упрекал” давно не было нежности. Было просто — «нормально». Ирина не помнила, когда последний раз они смотрели друг на друга дольше секунды, когда смех звучал не по привычке, а от чего-то настоящего...

Она всегда знала, что счастье не бывает громким. Иногда это просто запах кофе по утрам и привычный силуэт человека рядом. Ирина и Андрей были вместе почти десять лет. Любовь их началась ярко — с поцелуев в лифте, бесконечных переписок, неожиданных встреч посреди дня. Тогда казалось, что так будет всегда. Но время умеет менять даже то, что кажется незыблемым. Они всё ещё жили вместе, спали в одной кровати, говорили друг другу “спокойной ночи”, но в этих словах не было огня — только привычное тепло...

Знаете, любовь не уходит вдруг. Не хлопает дверью, не кричит «всё, я устала». Она просто однажды перестаёт подавать голос — и ты вдруг осознаёшь, что уже давно разговариваешь сама с собой. Я поняла это не сразу. Мы прожили с Сергеем почти девять лет. Хорошая, нормальная жизнь. Без трагедий, без бурь. Наверное, именно это и стало проблемой — в какой-то момент я перестала чувствовать, что живу. Сначала были мелочи. Он перестал писать «доброе утро», когда уезжал раньше. Я перестала ждать его сообщений — зачем, если всё равно придёт вечером...

Когда Марина входила в кабинет, воздух будто менялся. Те, кто знал её, знали: с этой женщиной лучше не играть. Красивая, умная, собранная — и, как говорили за спиной, «слишком уверенная для женщины». Но Марина просто привыкла не ждать, а делать. Не надеяться, а решать. Ей было тридцать восемь. У неё был бизнес, квартира в центре, машина, о которой мечтали мужчины. И муж. Тот самый, с которым когда-то всё начиналось с шуток, с кофе на кухне и фраз: «Ты у меня самая сильная». Только со временем это «самая сильная» стало звучать как приговор...

Марина Павловна привыкла держать всё под контролем. От её решений зависели десятки людей, графики, контракты, сроки. В офисе её боялись и уважали — никто не осмеливался спорить, потому что любое её слово было приказом, любое движение — выверенным. Но домой она возвращалась в тишину. В квартиру, где даже часы тикали, как будто тихо осуждая её за холодность. После развода Марина жила одна. Ей казалось, что так проще. Без объяснений, без эмоций, без бессмысленных разговоров. Всё под контролем — как и должно быть...

Елена жила одна. Точнее — не одна, а с тишиной. Тишина стала её спутником после развода, после того, как в квартире опустели звуки — не осталось ни мужского голоса, ни спешных шагов по утрам, ни даже звонка ключей в дверях. Она преподавала русский язык и литературу в школе. И, наверное, только в классах, среди детских улыбок, она ощущала себя живой. Дома всё было иначе: стены, как будто знавшие все её вздохи, давили своей пустотой. Она решила, что пора навести порядок — перекрасить кухню, поменять розетки, починить кран...

Когда Анна устроилась в компанию, ей было двадцать шесть. Новая должность, новый офис, новый ритм жизни — всё казалось важным, ответственным, немного пугающим. Её начальник, Илья Сергеевич, был человеком, который не оставлял места случайностям. Сухой, собранный, пунктуальный — он говорил коротко и всегда по делу. — Анна, сегодня в шесть совещание. Подготовьте отчёт. — Да, конечно, Илья Сергеевич. Она старалась быть идеальной. С самого утра — строгая причёска, аккуратная юбка, минимум косметики....

Он вошёл в аудиторию, как всегда, чуть раньше звонка. Белая рубашка, аккуратные очки, спокойный взгляд — преподаватель, которого уважают, но немного боятся. Звали его Илья Викторович. Преподавал психологию, иронично — человеку, который сам избегал любых проявлений эмоций. Жизнь его была выстроена по минутам: пары, отчёты, редкие вечера с книгами и кофе. И до недавнего времени всё устраивало. Пока в аудитории не появилась она. Алина. Молодая, упрямая, с живыми глазами. Не красавица с обложки — но в ней было что-то неуловимо притягательное...

Она жила этажом выше. Иногда они встречались на лестнице — короткие взгляды, вежливые кивки, дежурные «добрый вечер». И каждый раз, когда дверь за ней закрывалась, он ловил себя на том, что в квартире тихо. Сергей был художником. Не тем, что рисует на заказ портреты по фотографии, а тем, кто умеет видеть. Он замечал в людях то, чего сами они не видели: изгиб запястья, движение волос, свет в глазах, который появляется, когда человек не притворяется. Она — Лена. Скромная, аккуратная, из тех, кто всегда извиняется даже тогда, когда не виноват...

Каждое утро он заходил в этот маленький магазинчик на углу. Не сетевой, не яркий, обычный. Пахло свежим хлебом и чем-то домашним — будто кто-то заботился, а не просто продавал. И каждое утро за прилавком стояла она. Женщина лет тридцати пяти, с тёплыми глазами и усталой улыбкой. Никаких ярких помад, просто аккуратная прическа, передник и голос, в котором хотелось остаться. — Доброе утро, — неизменно говорила она. — Вам, как всегда, нарезной? Он кивал, хотя иногда хотел взять что-то другое. Но потом ловил себя на мысли: если возьмёт что-то не то, разговор закончится быстрее...

Она стояла на тротуаре, босиком, держа в руках туфли на каблуках. Платье — чуть смято, волосы — сбились в беспорядочный узел. Вечеринка удалась, если мерить её чужими глазами. Танцы, шампанское, смех. А внутри — пусто. Только звон в голове и желание поскорее уехать. Она открыла приложение и вызвала такси. Через пять минут у обочины остановился серый седан. За рулём — мужчина лет тридцати пяти, с усталым, но спокойным лицом. — Куда едем? — спросил он, взглянув в зеркало. — Домой. Просто домой, — тихо ответила она...

Иногда жизнь делает круг — и приводит туда, откуда когда-то бежал. Он не был в родном городе почти пятнадцать лет. Всё откладывал, всё находил повод не возвращаться. А теперь — стоял на вокзале, с чемоданом и комком в горле. Пахло дождём и асфальтом. Всё было так же. Только он — другой. Алексей вернулся не по радости — тетка умерла, оставила на него завещание. Дом пустел, и надо было решить, что с ним делать. Он думал, что приедет, быстро всё уладит и уедет обратно в Москву. Но не знал, что прошлое уже ждёт его — не в воспоминаниях, а в глазах женщины, которую он когда-то не заметил...