— Ты что, серьезно? Заблокировала карту прямо перед праздниками?
Алиса замерла на пороге кухни, не успев даже снять куртку. Муж стоял посреди комнаты, красный, с напряженными скулами. Рядом с ним, скрестив руки на груди, расположилась его мать — Маргарита Ивановна.
— Добрый вечер и тебе, — выдохнула Алиса, опуская сумку на пол. — Что происходит?
— А то ты не знаешь! — рявкнул Андрей. — Мама весь день мне названивает, говорит, что не может расплатиться в магазине! Карта не работает!
— Моя карта, — уточнила Алиса, стягивая куртку. — Моя собственная карта.
— Которой мама пользовалась полгода! — Андрей сделал шаг вперед. — Ты же сама разрешила! Немедленно верни маме доступ к своей карте, она хочет закупиться к Новому году!
Алиса медленно повесила куртку на спинку стула и посмотрела на свекровь. Маргарита Ивановна стояла с обиженным видом, отводя глаза в сторону.
— Я давала доступ на время, — сказала Алиса тихо. — Когда вы попросили одолжить на телефон. Помните? Ваш сломался, а зарплата через неделю. Я добавила карту в приложение, чтобы вы купили новый телефон и вернули, когда сможете.
— Ну вот и пользовалась, — буркнула Маргарита Ивановна. — А ты взяла и отрубила все. Без предупреждения. Я в магазине стояла, люди в очереди, кассир на меня смотрит...
— Маргарита Ивановна, — Алиса глубоко вдохнула, — вы за эти полгода потратили сто двадцать семь тысяч. Моих денег.
Повисла тишина. Андрей моргнул.
— Сколько?
— Сто двадцать семь тысяч триста пятьдесят рублей, — Алиса достала телефон и открыла приложение банка. — Хотите, покажу каждую транзакцию?
— Алис, не надо устраивать допрос, — Андрей нервно дернул плечом. — Мама же не специально...
— Не специально что? — перебила его Алиса. — Не специально тратила по пять-восемь тысяч каждую неделю?
Маргарита Ивановна шумно выдохнула и опустилась на стул.
— Ой, не преувеличивай. Не каждую неделю.
— Каждую, — Алиса ткнула пальцем в экран. — Вот, двадцать третье октября, восемь тысяч. Тридцатое октября, шесть тысяч. Седьмое ноября, пять с половиной. Четырнадцатое...
— Хватит! — рявкнул Андрей. — Что ты вообще хочешь доказать? Что моя мать воровка?
— Я хочу понять, почему она не считает нужным вернуть деньги, — Алиса посмотрела мужу в глаза. — И почему ты встаешь на ее сторону, даже не разобравшись.
— Я разобрался! — Андрей повысил голос. — Ты дала маме доступ, она пользовалась. Какие проблемы?
— Проблема в том, что она ВЗЯЛА ВЗАЙМЫ! — Алиса тоже повысила голос. — На телефон! А не на шесть месяцев безлимитного шопинга!
Маргарита Ивановна вскинула голову.
— Шопинга? Ты считаешь, что я транжирила деньги на ерунду?
— А на что же? — Алиса открыла историю операций. — Куртка за двадцать восемь тысяч. Сапоги за четырнадцать. Абонемент в бассейн за двенадцать. Подарки на дни рождения подругам...
— Подожди, подожди, — Андрей поднял руку. — Мам, это правда?
Маргарита Ивановна встала со стула.
— А что, мне нельзя купить себе нормальную куртку? Я десять лет в старой ходила! Сколько можно экономить на себе?
— Конечно можно, — Алиса сжала телефон в руке. — На свои деньги. Или попросить и договориться. А не брать молча чужие!
— Чужие! — свекровь всплеснула руками. — Андрюша, ты слышишь? Она считает меня чужой!
— Мам, Алиса не это имела в виду, — попытался вмешаться Андрей, но жена его опередила.
— Именно это я и имела в виду, — отрезала Алиса. — Деньги не ваши. Они мои. Я их заработала.
— Ого, — Маргарита Ивановна прижала руку к груди. — Значит, так. Значит, ты теперь в лицо мне говоришь, что я что, паразит? Что пользуюсь чужими деньгами?
— Вы не паразит, — устало сказала Алиса. — Вы просто решили, что можете брать, сколько хотите, и не отчитываться. И не возвращать.
— Я собиралась вернуть!
— Когда?
— Когда появятся деньги!
— У вас полгода не появились деньги на телефон, который стоил восемнадцать тысяч, — Алиса говорила медленно, четко. — А на куртку за двадцать восемь появились. Как так?
Маргарита Ивановна открыла рот, но ничего не сказала. Андрей нервно переступил с ноги на ногу.
— Слушай, Алис, может, не будем устраивать разбор полетов, а? Мама же не со зла. Просто увлеклась немного.
— Немного? — Алиса посмотрела на мужа. — Сто двадцать семь тысяч — это немного?
— Для тебя нет, — вдруг сказал Андрей жестко. — Ты же прилично зарабатываешь. Тридцать пять тысяч чистыми на руки получаешь в месяц. А у мамы зарплата как у школьницы.
Алиса почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— То есть, по-твоему, раз я зарабатываю больше, я должна делиться со всеми, кто зарабатывает меньше?
— С родителями должна, — отрезал Андрей. — С моими родителями.
— Я не отказывалась помогать, — Алиса сжала кулаки. — Но это должна быть помощь, а не бесконтрольное списывание денег!
Маргарита Ивановна громко фыркнула.
— Бесконтрольное. Ты что, считаешь, что я каждый день тратила направо и налево?
— Давайте посмотрим, — Алиса снова открыла телефон. — Третье июля, кафе, три тысячи. Пятое июля, магазин одежды, семь тысяч. Десятое июля, салон красоты, четыре с половиной. Семнадцатое...
— Достаточно! — рявкнул Андрей. — Ты что, следила за мамой? Вела досье?
— Я смотрела в банковское приложение! — Алиса не выдержала и крикнула. — Это моя карта! Мои деньги! У меня есть право знать, куда они уходят!
В этот момент зазвонил телефон Андрея. Он глянул на экран и нажал на громкую связь.
— Пап?
— Сынок, — послышался усталый голос Романа Романовича. — Мать дома?
— Да, мы тут... разбираемся, — буркнул Андрей.
— Маргарита, — свекор говорил тихо, но твердо. — Хватит уже. Мы же договаривались. Только на телефон.
Маргарита Ивановна побледнела.
— Рома, не надо...
— Надо, — перебил он. — Ты обещала мне, что купишь телефон и на этом остановишься. А сама что? Куртки, сапоги...
— Ты на чьей стороне? — голос свекрови сорвался. — Против собственной жены выступаешь?
— Я на стороне правды, — ровно ответил Роман Романович. — Девочка права. Ты пользовалась чужими деньгами, даже не спросив.
— Я спрашивала! В самом начале!
— На телефон, — напомнил свекор. — А не на все остальное.
Алиса смотрела на телефон, лежащий на столе, и чувствовала, как напряжение внутри немного отпускает. Хоть кто-то в этой семье понимает.
— Папа, ну при чем тут это? — Андрей провел рукой по волосам. — Алиса могла же просто сказать, что ей это не нравится. Зачем сразу блокировать карту?
— Я говорила, — тихо произнесла Алиса. — Три недели назад. Напомнила, что прошло уже пять месяцев. Маргарита Ивановна сказала, что да, конечно, скоро вернет.
Свекровь дернула плечом.
— Ну сказала. Собиралась же.
— А на следующий день списалось еще восемь тысяч, — продолжила Алиса. — На подарок вашей подруге на день рождения. Шикарный сервиз.
В телефоне послышался тяжелый вздох Романа Романовича.
— Марго, ты это серьезно?
— А что? — вспыхнула она. — Лидке пятьдесят лет стукнуло! Я не могла прийти с пустыми руками!
— Так купила бы на свои, — буркнул свекор. — Зачем на чужие-то?
Маргарита Ивановна схватила телефон со стола.
— Все вы против меня! — крикнула она в трубку. — Всю жизнь я на всем экономила! Отказывала себе во всем! А теперь, когда впервые позволила себе пожить нормально, вы меня в воровстве обвиняете!
Она швырнула телефон обратно на стол и развернулась к Алисе.
— Хорошо! Ты хочешь деньги? Получишь! Буду отдавать! По пять тысяч в месяц устроит?
Алиса быстро посчитала в уме.
— Значит, два года?
— Ну а что? Больше не могу. У меня зарплата тридцать пять тысяч, из них...
— Из них десять на квартиру, семь на коммуналку, на еду и прочее, — закончила за нее Алиса. — Но на мои деньги вы ухитрялись тратить по восемь-десять тысяч в неделю.
Маргарита Ивановна сжала губы.
— Это было исключение. Я просто... немного увлеклась.
— Немного, — повторила Алиса и неожиданно рассмеялась. — Знаете, что самое обидное? Не то, что вы тратили. А то, что даже сейчас вы не считаете, что виноваты.
— Я виновата? — Маргарита Ивановна выпрямилась. — Это ты виновата! Заблокировала карту, даже не предупредив! Я в магазине стояла, меня охранник чуть не задержал, думал, я мошенница какая-то!
— Мам, ну хватит, — попытался вмешаться Андрей, но она его не слушала.
— Нет, пусть послушает! — свекровь указала пальцем на Алису. — Четыре года ты в нашей семье! Четыре года я к тебе относилась как к родной дочери! Никогда не лезла в вашу жизнь, никогда не критиковала, никогда ничего не требовала!
— Кроме ста двадцати семи тысяч, — вставила Алиса.
— Я не требовала! — голос Маргариты Ивановны сорвался на визг. — Ты сама дала! Сама!
— На телефон!
— А какая разница, на что! Если уж дала, значит, не жалко было!
Алиса медленно выдохнула. Она смотрела на свекровь и наконец понимала — та искренне не видит своей вины. Для нее это действительно было нормально: раз есть доступ к деньгам, значит, можно брать.
— Маргарита Ивановна, — произнесла она очень тихо. — Вы правда так думаете? Что если человек дал вам доступ к своим деньгам на время, вы можете распоряжаться ими как хотите?
— Ну... — свекровь растерялась. — Я же не думала, что ты будешь считать каждую копейку!
— Это не копейки, — Алиса покачала головой. — Это моя зарплата за четыре месяца работы.
Андрей резко обернулся к матери.
— Мам, ты серьезно потратила столько?
— Андрюша, не ты тоже! — Маргарита Ивановна схватила сына за руку. — Ты же понимаешь, я не со зла! Просто захотелось немножко пожить для себя!
— На чужие деньги, — добавила Алиса.
— Да заткнись ты уже! — не выдержал Андрей и развернулся к жене. — Что ты добиваешься? Хочешь, чтобы мама на коленях перед тобой ползала? Хочешь унизить ее?
Алиса почувствовала, как холод разливается по телу.
— Я хочу, чтобы меня уважали, — сказала она медленно. — И чтобы не брали мои деньги без спроса.
— Уважали! — передразнил Андрей. — Ты забыла, как год назад болела целый месяц? Кто к тебе каждый день приходил? Кто супы варил, уборку делал?
— Твоя мама, — кивнула Алиса. — И я благодарна ей за это. Но это не дает ей права...
— Дает! — перебил Андрей. — Дает! Или ты считаешь, что помощь родителям можно в деньгах измерить?
— Нет, — Алиса покачала головой. — Но и помощь родителей не дает права опустошать чужой счет.
Маргарита Ивановна вдруг заплакала. Тихо, всхлипывая, вытирая глаза ладонями.
— Никто меня не понимает, — пробормотала она. — Всю жизнь я работала не покладая рук. Растила Андрюшу, потом еще и Игоря поднимала, когда его родители уехали на Север. Никогда себе ничего не позволяла. А сейчас мне уже пятьдесят четыре. Понимаете? Пятьдесят четыре года! Я хотела хоть немножко пожить красиво!
Алиса слушала и чувствовала, как внутри закипает раздражение.
— Маргарита Ивановна, я понимаю. Правда понимаю. Но почему за ваше желание пожить красиво должна платить я?
— Потому что ты молодая! — всхлипнула свекровь. — У тебя вся жизнь впереди! А у меня что? Работа продавцом в супермаркете до пенсии, потом еще десять лет на копеечной пенсии...
— Мам, успокойся, — Андрей обнял мать за плечи. — Не надо так. Все будет хорошо.
Он посмотрел на Алису, и в его взгляде она прочитала требование. Молчаливое, но четкое: уступи. Не дави на мать. Прости и забудь.
— Нет, — тихо сказала Алиса.
— Что нет? — нахмурился Андрей.
— Я не прощу просто так, — Алиса выпрямилась. — И не забуду. Ваша мама должна вернуть деньги. Все до копейки.
Маргарита Ивановна всхлипнула громче.
— Но я же говорю, у меня нет таких денег!
— Значит, будете возвращать частями, — отрезала Алиса. — По графику. Каждый месяц определенную сумму.
— Это невозможно! — Андрей отпустил мать и шагнул к жене. — Ты издеваешься? У нее зарплата тридцать пять тысяч!
— Но на мои деньги она умудрялась тратить больше, — Алиса не отступила. — Значит, сможет и вернуть.
— Алиса, — Андрей говорил медленно, будто объясняя что-то маленькому ребенку. — Ты сейчас ставишь мою мать в невозможное положение. Она не может вернуть такие деньги.
— Тогда не надо было их брать.
— Ты бессердечная, — выдохнул муж. — Я не знал, что ты такая.
Алиса посмотрела на него и вдруг поняла — он серьезно. Он действительно считает ее виноватой. Не мать, которая полгода бесконтрольно тратила чужие деньги. А ее, потому что она посмела возмутиться.
— Может, и бессердечная, — согласилась она. — Зато не позволяю себя использовать.
— Использовать! — Маргарита Ивановна вскинула голову. — Ты считаешь, что я тебя использовала?
— А как это еще назвать?
Свекровь шумно вдохнула, вытерла слезы и выпрямилась. На лице ее проступило выражение обиды, глубокой и праведной.
— Хорошо. Раз я для тебя нахлебница и воровка, я больше не появлюсь в вашем доме. Андрюша, пойдем. Пусть она остается одна со своими деньгами.
Она направилась к выходу, но Андрей не двинулся с места.
— Мам, подожди, — он обернулся к Алисе. — Слушай, давай не будем раздувать из этого скандал. Мама обещала вернуть деньги. По пять тысяч в месяц. Давай на этом и остановимся.
— Два года, — напомнила Алиса. — За два года она вернет. Если не забудет и не решит, что это тоже необязательно.
— Не забуду, — процедила Маргарита Ивановна из коридора. — Буду каждый месяц носить тебе эти проклятые пять тысяч и чувствовать себя преступницей!
— Мам! — Андрей сорвался и бросился за матерью.
Алиса осталась стоять посреди кухни. Слышала, как в прихожей они о чем-то шепчутся, как Маргарита Ивановна всхлипывает, как Андрей ее успокаивает.
Потом хлопнула входная дверь, и муж вернулся. Один. Лицо у него было мрачное.
— Доволь
на? — спросил он.
— Чем я должна быть довольна? — устало отозвалась Алиса.
— Ты довела мою мать до слез, — Андрей прислонился к дверному косяку. — Она ушла в таком состоянии... Ей бы домой добраться.
— Андрей, я не доводила, — Алиса села на стул. — Я просто попросила вернуть мои деньги.
— Попросила, — хмыкнул он. — Ты выставила ее воровкой. При отце, между прочим.
— Твой отец сам сказал, что она не права.
— Отец всегда на стороне правды, как он любит говорить, — Андрей криво усмехнулся. — Только вот правда эта удобная. Легко судить, когда не ты в центре конфликта.
Алиса промолчала. Она чувствовала себя выжатой, опустошенной. Четыре года брака, и вдруг за один вечер все рухнуло. Все иллюзии о том, что они — команда. Что в трудную минуту муж встанет на ее сторону.
— Слушай, — Андрей подошел и сел напротив. — Давай спокойно. Я понимаю, тебе обидно. Правда понимаю. Мама перегнула палку, это факт. Но ты же видишь, какая она сейчас. Ей тяжело. Она действительно всю жизнь экономила, отказывала себе во всем. А тут увидела возможность...
— Значит, по-твоему, это нормально? — перебила Алиса. — Видишь возможность взять чужое — бери?
— Не чужое, — поправил Андрей. — Ты же сама дала доступ.
— На телефон!
— Алис, ну хватит уже твердить одно и то же, — он провел рукой по лицу. — Да, она потратила больше, чем планировалось. Да, это неправильно. Но она же обещала вернуть! По пять тысяч каждый месяц!
— За два года, — повторила Алиса. — И это при условии, что она не забудет и не придумает новую причину, почему не может отдать деньги.
— Она не забудет, — уверенно сказал Андрей. — Я проконтролирую.
Алиса посмотрела на него и вдруг спросила:
— А если бы это были твои деньги? Если бы мой отец так поступил с твоей картой?
Андрей нахмурился.
— Это другое.
— Чем?
— Твой отец... ну, он же другой человек. И вообще, какое это имеет значение?
— Самое прямое, — Алиса встала. — Ты бы никогда не позволил моим родителям так с тобой поступить. А от меня требуешь смириться.
— Потому что ты женщина! — вырвалось у Андрея. — Потому что это моя мать! Потому что в нормальных семьях помогают друг другу, а не высчитывают каждую копейку!
Алиса медленно кивнула.
— Понятно. Значит, так. В нормальных семьях жены должны молчать, когда свекрови тратят их зарплаты. А мужья должны вставать на сторону матерей, потому что так правильно.
— Не передергивай!
— Я не передергиваю, — Алиса пошла в спальню. — Я просто поняла, как ты видишь нашу семью.
Андрей догнал ее в коридоре.
— Ты куда?
— Собираться.
— Куда собираться? — он схватил ее за руку.
— К маме. В Сосновку. Побуду там какое-то время.
— Алис, ты что, совсем? — Андрей развернул ее к себе. — Из-за каких-то денег ты собираешься уехать?
— Не из-за денег, — Алиса высвободила руку. — Из-за того, что ты не на моей стороне. Из-за того, что твоя мать считает нормальным брать чужое. И из-за того, что ты это поддерживаешь.
— Я не поддерживаю! — возмутился он. — Я просто пытаюсь сгладить конфликт!
— За мой счет, — добавила Алиса и прошла в спальню.
Она достала сумку и начала складывать вещи. Руки дрожали, но она держала себя в руках. Не плакать. Ни в коем случае не плакать сейчас.
Андрей стоял в дверях и смотрел.
— Ты правда уедешь?
— Да.
— На сколько?
— Не знаю, — Алиса сложила в сумку пару свитеров. — Может, на неделю. Может, навсегда.
— Навсегда? — голос Андрея дрогнул. — Ты о чем?
— О том, что я не хочу жить с человеком, который не уважает меня, — Алиса застегнула сумку. — И с его семьей, которая считает меня банкоматом.
— Алис, прекрати, — Андрей подошел, попытался обнять, но она отстранилась. — Ну не делай так. Мы же нормально жили четыре года. Неужели из-за одной ситуации ты готова все разрушить?
— Это не одна ситуация, — Алиса посмотрела ему в глаза. — Это показатель того, кем ты станешь, когда придется выбирать. И ты выбрал не меня.
Она прошла мимо него, взяла телефон и вызвала такси. Андрей ходил за ней по пятам, пытался говорить, но Алиса будто оглохла. Она собирала только самое необходимое — одежду, документы, зарядку. Остальное можно было забрать потом.
Когда такси приехало, Андрей преградил ей путь к двери.
— Алис, подожди. Давай поговорим нормально. Спокойно. Без эмоций.
— Мы уже поговорили, — она обошла его. — Ты сказал все, что я должна была услышать.
— Что я сказал? — он шел за ней. — Что именно?
— Что твоя мать важнее меня, — Алиса надела куртку. — Что я должна терпеть и молчать. Что мои деньги — это общие деньги, а мое мнение никого не волнует.
— Я такого не говорил!
— Говорил, — Алиса взяла сумку. — Может, другими словами. Но смысл именно такой.
Она вышла на лестничную клетку. Андрей выскочил следом, босиком.
— Алис! Вернись! Хотя бы переночуй, а завтра на свежую голову все обсудим!
Но она уже спускалась по ступенькам. Не оглядываясь. Если оглянется — не уйдет. А она должна уйти. Иначе все это повторится снова. И снова. И снова.
Такси ждало у подъезда. Алиса забросила сумку на заднее сиденье и села сама.
— В Сосновку, — сказала она водителю. — На улицу Садовую.
Машина тронулась. В зеркале заднего вида мелькнула фигура Андрея, стоящего у подъезда в одних носках. Потом дом скрылся за поворотом.
Алиса откинулась на сиденье и закрыла глаза. Только сейчас до нее дошло — она действительно ушла. Бросила мужа, квартиру, четыре года совместной жизни. И самое страшное — она совсем не жалела об этом.
Телефон завибрировал. Андрей. Алиса сбросила вызов и набрала другой номер.
— Мам? Это я. Сейчас буду. Часа через полтора. Да, все хорошо. Расскажу, когда приеду.
Вера Павловна не стала расспрашивать. Просто сказала:
— Хорошо, доченька. Буду ждать. Приезжай.
И этих нескольких слов было достаточно, чтобы Алиса наконец расслабилась.
***
Следующие дни прошли в каком-то тумане. Алиса ездила на работу на электричке — дольше на час, но терпимо. Вера Павловна не задавала лишних вопросов, только приготовила в первый же вечер любимую Алисину запеканку и просто была рядом.
Андрей звонил каждый день. Сначала требовал вернуться, потом просил, потом начал извиняться. Алиса отвечала коротко, не вдаваясь в подробности. Ей нужно было время подумать.
На работе коллега Светлана заметила, что Алиса какая-то не такая.
— Что случилось? — спросила она в обеденный перерыв.
Алиса коротко рассказала ситуацию. Светлана покачала головой.
— У меня свекровь ключи от нашей квартиры требовала. Мол, вдруг что случится, надо будет зайти. Я отказала. Три месяца дулась, а потом успокоилась и отстала.
— Но тут другое, — Алиса помешала остывший суп. — Тут Андрей на ее стороне. Вот что больнее всего.
— А ты как хочешь? Вернуться или уже все?
Алиса задумалась.
— Не знаю. Если вернусь, ничего не изменится. Маргарита Ивановна так и будет считать, что она права. А Андрей будет ждать, что я смирюсь.
— А если не вернешься?
— Тогда четыре года насмарку, — Алиса грустно улыбнулась. — Но зато не буду больше терпеть такое отношение.
Вечером восьмого дня к Вере Павловне в дверь позвонили. Открыла сама хозяйка и удивленно отступила.
— Роман Романович? Проходите.
Свекор зашел, неловко переминаясь в прихожей. Увидел Алису и кивнул.
— Здравствуй, Алиса.
— Здравствуйте, — она встала из-за стола. — Что-то случилось?
— Поговорить надо, — Роман Романович прошел на кухню, когда Вера Павловна пригласила. — Если можно.
Они сели втроем за стол. Вера Павловна молча налила чай, поставила печенье и вышла в комнату, тактично оставив их вдвоем.
— Я с Маргаритой серьезно поговорил, — начал свекор. — Она поняла, что перегнула. Признала, что увлеклась.
Алиса молча кивнула.
— Она хочет вернуть деньги, — продолжил Роман Романович. — Но не сразу, конечно. По десять тысяч в месяц. За год вернет полностью.
— Десять? — Алиса подняла брови. — Не пять?
— Мы с ней договорились, — свекор потер виски. — Я подработку нашел, по выходным. Сторожем на складе. Буду получать дополнительно пятнадцать тысяч. Будем вдвоем отдавать.
Алиса смотрела на него и чувствовала, как внутри что-то смягчается.
— Роман Романович, вы-то при чем? Это не вы потратили деньги.
— Но я муж, — просто ответил он. — Жена натворила, значит, и мне отвечать.
Они помолчали. Алиса пила чай маленькими глотками.
— А Андрей? — наконец спросила она.
— Андрей понял, — Роман Романович посмотрел ей в глаза. — Вчера сам ко мне пришел. Говорит: «Папа, я ошибся. Не должен был на нее орать. Она же права была». Вот его слова.
Алиса сглотнула. Не плакать. Только не сейчас.
— И что теперь?
— А теперь решай сама, — свекор встал. — Я приехал передать, как все есть. Маргарита каждое первое число будет приносить деньги. Андрей ждет, когда ты сама решишь. А я... я извиняюсь за жену. Она неправа была. И я сам виноват — надо было раньше вмешаться, когда она телефон купила и на этом не остановилась.
Он надел куртку и уже на пороге обернулся:
— Алиса, я понимаю, если ты не простишь. Но знай — мы с Андреем на твоей стороне. Пусть и не сразу сообразили, но теперь точно.
Когда он ушел, Алиса еще долго сидела на кухне. Вера Павловна вышла из комнаты и молча села рядом.
— Что будешь делать? — спросила она.
— Не знаю, мам, — Алиса положила голову ей на плечо. — Правда не знаю.
***
Прошло еще три дня. Андрей продолжал звонить, но уже реже. Не давил, не требовал. Просто писал: «Я жду. Когда будешь готова — приезжай. Или я приеду. Как скажешь».
Первого числа в дверь Веры Павловны снова позвонили. На этот раз Маргарита Ивановна. Стояла на пороге с конвертом в руках, бледная, с красными глазами.
— Алиса, — начала она и замолкла.
Алиса вышла в прихожую. Они стояли друг напротив друга, и молчание между ними было тяжелым.
— Вот, — Маргарита Ивановна протянула конверт. — Десять тысяч. Первая часть.
Алиса взяла конверт, не открывая.
— Я буду приносить каждый месяц, — продолжила свекровь. — Сама. Лично. Чтобы ты видела, что я не забываю.
— Маргарита Ивановна...
— Дай договорить, — перебила та. — Я неправа была. Сильно неправа. Увидела, что есть доступ к деньгам, и... сорвалась. Будто что-то во мне щелкнуло. Всю жизнь я отказывала себе во всем, а тут вдруг почувствовала, что могу себе позволить. И не остановилась. Это было подло с моей стороны.
Алиса молчала. Маргарита Ивановна вытерла глаза.
— Я не жду, что ты простишь сразу. Я сама себе простить не могу. Но я хочу, чтобы ты знала — мне стыдно. Очень стыдно. И я не буду больше так поступать. Никогда.
— Хорошо, — тихо сказала Алиса. — Я верю вам.
Маргарита Ивановна кивнула, развернулась и пошла к лестнице. Уже на ступеньках обернулась:
— Андрей тебя ждет. Очень ждет. Он понял, что был не прав.
Когда она ушла, Алиса открыла конверт. Десять купюр по тысяче. И записка: «Прости меня. Следующие в это же число. Обещаю».
Вечером Алиса долго смотрела на свой телефон. Потом все-таки набрала номер.
— Андрей? Это я.
— Алис! — в его голосе было столько надежды, что у нее защемило сердце. — Ты... как ты?
— Нормально. Слушай, нам надо поговорить. Серьезно.
— Да, конечно. Когда? Я приеду к тебе или ты...
— Приезжай завтра. В субботу. После обеда. Мама будет на почте, поговорим спокойно.
— Хорошо. Я приеду. Алис, я...
— Завтра, — перебила она. — Завтра все обсудим.
На следующий день Андрей приехал ровно в два часа. Выглядел усталым, осунувшимся. Алиса впустила его, и они сели на кухне друг напротив друга.
— Я все понял, — начал он сразу. — Ты была права. Мама пользовалась твоей добротой, а я встал на ее сторону, не разобравшись. Это было неправильно.
— Андрей, — Алиса положила руки на стол. — Дело не только в деньгах. Дело в том, что ты даже не попытался меня услышать. Сразу решил, что я эгоистка и жадина.
— Я не так думал, — он покачал головой. — Просто... мама всегда была для меня авторитетом. И когда она сказала, что ты не права, я автоматически ей поверил. Не включил мозги.
— А если в следующий раз снова не включишь?
Андрей помолчал.
— Тогда ты будешь права, если уйдешь навсегда, — сказал он тихо. — Алис, я понял свою ошибку. Правда. Мама призналась, что просто сорвалась. Что увидела возможность тратить и не остановилась. А я должен был встать на твою сторону, а не орать на тебя.
Алиса смотрела на него и пыталась понять — верить или нет. Он выглядел искренним. Но был ли он искренним или просто хотел, чтобы она вернулась?
— Я готова вернуться, — сказала она наконец. — Но только при условии.
— Каком?
— Твоя мама возвращает деньги по графику. И больше никогда не имеет доступа ни к моим картам, ни к моим счетам. Если ей нужна помощь — она просит. Нормально, по-человечески. Мы обсуждаем и решаем вместе. Не ты за меня, не я за тебя. Вместе.
— Согласен, — кивнул Андрей. — Мама тоже согласна. Она даже сказала — если ты предложишь вернуть доступ, она откажется. Ей самой теперь стыдно.
Алиса медленно кивнула.
— Еще одно условие. Если возникнет конфликт между мной и твоими родителями, ты сначала разбираешься, кто прав, а потом принимаешь сторону. А не автоматически встаешь на сторону мамы.
— Обещаю, — Андрей протянул руку через стол. — Алис, прости меня. Я был полным...
— Хватит, — она сжала его ладонь. — Главное, чтобы больше такого не повторилось.
Через неделю Алиса вернулась домой. Квартира была чистой, в холодильнике стояли ее любимые продукты, а на столе лежала открытка от Андрея: «Добро пожаловать домой. Я люблю тебя».
Маргарита Ивановна действительно приносила деньги каждое первое число. Приходила тихо, без скандалов, передавала конверт и уходила. Только на третий месяц она задержалась и робко спросила:
— Алиса, можно вопрос?
— Конечно.
— Ты простила меня?
Алиса задумалась.
— Я простила. Но не забыла. И не хочу забывать. Это был урок для нас всех.
Свекровь кивнула.
— Понимаю. Спасибо, что не держишь зла.
Когда она ушла, Андрей обнял Алису со спины.
— Знаешь, чему я научился за эти два месяца?
— Чему?
— Тому, что самый важный человек в моей жизни — это ты. И я не должен забывать об этом никогда.
Алиса повернулась к нему и улыбнулась.
— Запомни это. На всю жизнь.
— Запомню, — он поцеловал ее в лоб. — Обещаю.
И впервые за долгое время Алиса поверила, что все действительно будет хорошо. Не сразу, не идеально, но хорошо. Потому что они научились главному — разговаривать. Слышать друг друга. И уважать чужие чувства, даже когда это неудобно.
Маргарита Ивановна вернула долг ровно через год. Принесла последний конверт и неловко стояла на пороге.
— Вот, последние десять тысяч. Все, полностью рассчиталась.
Алиса взяла конверт и неожиданно для себя сказала:
— Маргарита Ивановна, если вам что-то нужно — говорите. Правда. Я не против помочь. Но именно помочь, понимаете? А не быть банкоматом без пин-кода.
Свекровь вдруг улыбнулась — первый раз за весь год искренне и тепло.
— Спасибо, Алисочка. Я поняла. Уж поверь, я усвоила этот урок на всю оставшуюся жизнь.
После ее ухода Андрей обнял жену.
— Ты молодец. Что сказала ей про помощь.
— Просто я правда не жадная, — Алиса прислонилась к его плечу. — Я просто не люблю, когда мной пользуются.
— И правильно, — он поцеловал ее в макушку. — Спасибо, что не сдалась тогда. И спасибо, что вернулась. Я стараюсь быть лучше. Правда стараюсь.
— Вижу, — улыбнулась Алиса. — И это главное.
Они стояли на кухне, обнявшись, и за окном мягко падал первый снег нового декабря. Того самого, из-за которого когда-то все началось. Но теперь это было уже совсем другое время. Время, когда каждый в этой семье знал свое место. И уважал других.