Стеклянные двери роддома разъехались с ленивым шипением, выпуская Катю в промозглую реальность октября. В руках — спящий сверток в голубом конверте, в душе — нарастающий гул предчувствия. На крыльце не было ни шаров, ни лимузинов, ни даже помятого «Соляриса» мужа. Только таксист с табличкой «Ашот», который смотрел на Катю с искренним сочувствием.
Телефон звякнул. СМС от Стаса было лаконичным, как приговор: «Катюш, мама сказала, что мне нужно восстановить ресурс после твоего токсикоза. Мы с ней и Надей улетели в Анталью на две недели. Ключи у соседки, суп в холодильнике (наверное). Не скучай, целуем!»
— Ашот, — Катя поправила конверт с сыном, — везите меня по адресу, но сначала остановимся у нотариуса. И в магазин стройматериалов за самым тяжелым замком.
В это время на пляже в Белеке Ирина Дмитриевна, поправляя широкополую шляпу, победно взглянула на сына. Стас уныло ковырял вилкой пахлаву. Надюша, золовка с вечно поджатыми губами, вовсю выкладывала сторис: «Семейный ретрит! Только мы и море. Лишние люди остались за бортом».
— Стасик, пойми, — вещала Ирина Дмитриевна, — Катька сейчас в гормонах, только нервы тебе мотать будет. А так вернемся — она уже успокоится, соскучится. И, кстати, я свою квартиру на год сдала. Жильцы уже заехали, деньги я на этот отдых и пустила. Так что по приезде поживу у вас. Места много, квартира-то большая, хоть и её родители дарили, но ты там муж!
Стас кивнул. Спорить с матерью было опаснее, чем прыгать в бассейн без воды. Он еще не знал, что «место мужа» в этой системе координат стремительно приближается к абсолютному нулю.
Катя действовала со скоростью штурмовой группы. Квартира, подаренная её родителями на свадьбу, юридически принадлежала только ей — отец настоял на брачном договоре, за что Катя тогда на него обиделась, а сейчас готова была поставить памятник в полный рост.
Через три часа после выписки в квартире уже стоял гул. Профессиональная клининговая служба выгребала залежи «мужского быта», а следом зашли новые жильцы. Пятеро суровых парней из ИТ-стартапа, искавших «тихую гавань для кодинга», заплатили за полгода вперед, не глядя.
— Только одно условие, мальчики, — Катя иронично улыбнулась, передавая ключи, — если придет женщина с начесом и начнет требовать сырники, вызывайте полицию. Это аниматоры-неудачники.
Сама Катя, загрузив вещи в родительский внедорожник, укатила в загородный дом, где её ждали натопленный камин, любящая мама и отец, уже приготовивший для зятя юридический «сюрприз» в виде иска о разводе.
Две недели пролетели как один солнечный удар. Троица вернулась в аэропорт злая — у Ирины Дмитриевны обгорел нос, у Нади украли сумку, а Стас просто хотел спать. Такси подкатило к дому.
— Сейчас Катька нам и ужин подаст, и ноги помоет, — ворчала свекровь, таща чемодан к подъезду. — Я ей подарок привезла — набор турецких специй. Пусть отрабатывает.
Ключ Стаса в замке не провернулся. Он попробовал еще раз. И еще. Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник двухметровый бородатый программист в футболке с надписью «Error 404: Access Denied».
— Вы к кому, дядя? — басом спросил бородач.
— Я... я здесь живу! — пискнул Стас. — Где моя жена? Где Катя?
— А, Катя? — парень сверился с договором. — Хозяйка? Она сказала, что «бывшее домашнее животное» может забрать свои тапочки из мусорного бака на первом этаже. Идем лесом, господа, у нас дедлайн.
Дверь захлопнулась. Ирина Дмитриевна забилась в истерике, пытаясь выбить дубовое полотно кулаком.
— Это рейдерский захват! Надя, звони в полицию! Моя квартира сдана, мне некуда идти!
Через час они сидели на чемоданах у подъезда, когда к дому подкатил знакомый автомобиль. Катя вышла из машины — сияющая, в новом пальто, с коляской. Рядом был её отец, вид которого обычно вызывал у должников недержание.
— О, комитет по встрече! — Катя остановилась, изящно поправляя локон. — Ирина Дмитриевна, как загар? Не слишком щиплет совесть?
— Катя! — взвизгнул Стас. — Что это за шутки? Пусти нас немедленно! Маме плохо!
— Стасик, — Катя посмотрела на него как на плохо вымытое пятно на кафеле, — ты же хотел «восстановить ресурс»? Поздравляю, теперь у тебя его вагон. Свободного времени — хоть залейся. Можешь даже в Анталью пешком пойти, говорят, для кардио полезно.
— Ты не имеешь права! — закричала Надя. — Мы семья!
— Семья — это те, кто держит за руку в роддоме, а не те, кто жрет пахлаву, пока жена учится заново ходить, — отрезала Катя. — Ирина Дмитриевна, ваши жильцы в вашей квартире, говорят, очень довольны. Договор у них на год, расторгнуть нельзя — там такие штрафные, что вам придется продать свою челюсть. Так что рекомендую хостел на вокзале. Там очень аутентично.
Катя достала из сумочки конверт и протянула Стасу.
— Тут твои вещи: две футболки, паспорт и иск о разводе. Алименты посчитаны по максимальной ставке. Папа проследит, чтобы ты не забывал платить.
— Ты ведь не серьезно? — Стас побледнел. — Мы же только что ребенка родили...
— Исправь ошибку, Стас: ребенка родила я. А ты просто съездил в отпуск. Ну, не будем задерживать прохожих. Папа, поехали домой? Сын проснулся, пора кормить будущего мужчину, который, я надеюсь, будет понимать значение слова «ответственность».
Машина плавно тронулась, оставив три фигуры на обочине жизни. Ирина Дмитриевна что-то кричала вслед, размахивая пакетом со специями, но звук мотора заглушал этот шум.
Прошел год. Катя сидела на террасе родительского дома, наблюдая, как маленький Артем делает первые шаги по мягкой траве. Её бизнес процветал, а в телефоне висело сообщение от надежного человека: «Стас работает курьером, живет у матери с новыми жильцами в соседней комнате (те отказались съезжать). Спрашивал, можно ли увидеть сына».
Катя заблокировала экран. Она знала, что будущее — это не те, кто тянет назад, а те, кто идет рядом, не боясь трудностей.
Солнце заливало сад золотом, и в этом свете не было места теням прошлого. Жизнь только начиналась, и она была чертовски хороша без лишнего балласта.