Гибель боевых кораблей в мирное и военное время от рук шпионов и диверсантов - не редкость для военных флотов мира. Другое дело, что не всегда данные случаи, которые воспринимаются как катастрофы находят свое подтверждение. Одно дело, когда у борта всплывают вражеские боевые пловцы и сдаются в плен, как это было в Александрии и при подрыве двух британских линкоров. Другое, когда имеются только предположение о том, что вызвало взрыв, так было при взрыве итальянского "Бенедетто Брина", русской "Императрицы Марии", советского "Новороссийска". С подводными лодками тоже имели место подобные случаи, один из них произошел летом 1942 года на Дальнем Востоке.
18 июля 1942 года две подводные лодки Тихоокеанского флота «Щ-118» (V-бис серии) и «Щ-138» (Х-бис серии) бок с бок стояли у стенки судостроительного завода в Николаевcке-на-Амуре. По планам боевой подготовки лодкам предстоял долгий совместный выход в море. В связи с этим надлежало провести ремонт некоторых систем и механизмов. Затем, пополнив запасы ГСМ и продуктов, прямо с завода субмарины должны были уйти в плавание. Это предусматривалось заранее, поэтому в Николаевск-на-Амуре они прибыли, имея полный запас торпед и артиллерийских снарядов.
В 7:00, когда подводники едва успели приступить к завтраку, базу Тихоокеанского флота в Николаевске-на-Амуре потряс сильный взрыв, возвестив о катастрофе, произошедшей на борту ПЛ «Щ-138». Подводная лодка (как потом выяснилось) погибла от взрыва четырёх боевых зарядных отделений торпед. На лодках этого типа они хранились во II отсеке корабля.
Боевая часть торпеды 53-38, которые находились на лодке, составляет 300 кг. Соответственно, взрыв зарядных отделений четырех торпед был эквивалентен взрыву 1200 кг тротила. Он практически полностью разрушил прочный корпус «Щ-138» (его толщина составляла 13,5 мм) вплоть до 40-го шпангоута, а это первый, второй и третий отсеки. Сильные повреждения получила кормовая переборка III отсека. Была повреждена боевая рубка ПЛ. Отдельные части лёгкого и прочного корпусов и оборудования носовых отсеков «Щ-138» позже находили на расстоянии около километра от места взрыва.
Для заметок: В ходе следствия было установлено: "К этому времени на ПЛ Щ-138 во 2 и 3 отсеках продолжали спать командир подлодки капитан-лейтенант Гидульянов, штурман лейтенант Будин, минер лейтенант Вязьмин и лекпом Байко. Командир БЧ-5 инженер капитан-лейтенант Ильичев спал в 6 отсеке, а помощник командира подлодки старший лейтенант Егоров находился на молу. Военный комиссар Щ-138 политрук капитан-лейтенант Коротеев ночевал по необоснованным причинам не на корабле, а в городе".
Внутри лодки взрывная волна, калеча и убивая всё живое на своём пути, докатилась до концевых отсеков. За несколько секунд кормовая часть «Щ-138» затонула прямо у пирса по самую рубку. Из всего экипажа «Щ-138» осталось в живых лишь несколько человек, которые находились в последних VI (электромоторный) и VII (кормовой торпедный) отсеках. Выживших после взрыва было больше, но все они были тяжело ранены или контужены, и покинуть быстро тонущую лодку смогли только те из них, кто мог двигаться и смог подняться по трапу узкого входного люка в седьмом отсеке.
Для справки: "В результате взрыва погибли 35 человек и 8 были ранены,
остались невредимыми 4 человека (военком Щ-138 ночевал на берегу, 2 человека находились на пирсе вблизи лодки и 1 вышел невредимым из лодки). В живых остались 12 моряков. От 31 человека рядового и младшего командного состава на берегу были найдены лишь фрагменты тел".
Вместе с «Щ-138» от взрыва её торпед сильно пострадала и "соседка" -подводная лодка «Щ-118», пришвартованная к ней левым бортом. Во время взрыва находившийся на её борту экипаж завтракал. Стояла тёплая летняя погода, поэтому входной люк I отсека и центрального поста в рубке были открыты. Открыты были и двери в переборках между отсеками.
Взрыв разрушил прочный корпус «Щ-118» в районе II отсека, оставив пробоину размером 5х1 метров между 20-30 шпангоутами. Значительные повреждения получила переборка по 22 шпангоуту, между вторым и третьим отсеками. Из-за больших размеров пробоины вода, хлынувшая внутрь «Щ-118», быстро затопила с I по V отсеки лодки. Часть личного состава успела покинуть борт через рубочный люк и люк первого отсека. Находившиеся наверху командир лодки и командир БЧ-5 "Щ-118" взрывом были отброшены в воду. Однако, оставшиеся 20 человек, находившиеся в момент аварии в корме, сумели под напором воды загерметизировать кормовую переборку V, дизельного, отсека. Таким образом, на подводной лодке остались незатопленными VI и VII отсеки. Сама «Щ-118» продержалась на плаву не намного дольше взорвавшейся, и скоро легла на грунт рядом с ней. Выбравшиеся на берег члены экипажа «Щ-118» сообщили, что на их ПЛ могут оставаться выжившие.
Спустя несколько минут, к «Щ-118» подошёл водолазный бот, с которого начали обследование кормы ПЛ; водолазы методом перестукивания установили связь с оставшимися в отсеках подводниками. Одновременно было приказано подготовить плавкран. В течение всего пяти часов, с помощью водолазов, кормовую часть «Щ-118» застропили стальными тросами, подъёмным краном приподняли из воды до уровня входного люка VII отсека, и все находившиеся внутри «Щ-118» моряки смогли покинуть лодку.
Всего в результате взрыва погибли 43 человека: 35 подводников из экипажа «Щ-138», в том числе командир ПЛ, и 8 моряков на «Щ-118», включая двух офицеров из управления 3-й бригады, находившихся в момент взрыва на этой лодке.
Первой подняли «Щ-118». Уже 9 августа 1942 года ее передали заводу №199 в Комсомольске-на-Амуре для ремонта и модернизации. В результате полученных повреждений на ПЛ пришлось полностью восстанавливать весь корпусный набор и надстройку в районе 18-30 шпангоутов. На «III-118» установили новые цепной ящик, топливные цистерны № 1 и 2 и булевые цистерны левого борта, аккумуляторную яму и торпедопогрузочное устройство! Одновременно с ремонтом, переделали кормовые горизонтальные рули, установили новые перископы и долгожданную систему безпузырной торпедной стрельбы. Вообщем, лодка стала даже лучше чем была, )). Ремонт субмарины завершился 31 декабря 1942 года. В январе «Щ-118» вновь вернулась в Советскую Гавань в состав своего дивизиона. Она участвовала в войне с Японией, а из состава флота была выведена только через 14 лет в 1956 году.
После подъема «Щ-118» в начале августа начались работы АСС Тихоокеанского флота по подъёму «Щ-138». Осталось от неё немного, по сути лишь половина. С помощью понтонов и частичного продувания трёх последних отсеков: V, VI и VII остатки корпуса «Щ-138» подняли на поверхность.
Неизвестно зачем, но после подъема лодку намеревались на понтонах отвести в Советскую Гавань. 16 августа 1942 года её вывели из Николаевска. Но через два дня, 18 августа, едва выйдя в Амурский лиман, подводная лодка вновь затонула. - на этот раз из-за начавшегося шторма. Не выдержали стропы у понтонов, которые обеспечивали плавучесть корпуса ПЛ. При повторном затоплении внутри лодки осталось три человека, не успевшие покинуть погружающийся корпус. Но лодка затонула на глубине всего 9 метров, и моряки благополучно вынырнули даже без дыхательных аппаратов.
Попытки вновь поднять лодку предпринимались дважды, но из-за погодных условий обе закончились безрезультатно. Удалось это только в июле 1943 года силами 73-го аварийно-спасательного отряда ТОФ. По итогам работы специальной комиссии «Щ-138» была признана неремонтопригодной и позже была исключена из состава флота.
В причине гибели «Щ-138» никто не сомневался: налицо был факт взрыва боеприпаса во II отсеке субмарины. Но вот однозначного мнения о том, что стало причиной самого взрыва торпед, нет до сих пор.
Экспертная комиссия флота, изучавшая обстоятельства взрыва на «Щ-138», рассматривала пять версий. Первая - ошибки, допущенные личным составом при обслуживании торпед. Вторая - неправильный режим вентиляции аккумуляторной батареи во II-м отсеке, который мог вызвать в этом отсеке образование и взрыв воздушно-водородной смеси. Третья версия - это самопроизвольный взрыв торпед. Четвертая и пятая версии предполагали действия, направленные на умышленное уничтожение или нанесение ущерба ПЛ, то есть диверсию. Для военного времени это, наверное, в принципе, неудивительно, и должно рассматриваться в первую очередь. Интересна одна из них: взрыв заряда установленного снаружи корпуса лодки в районе второго отсека, где хранились торпеды. По расчётам экспертов для этого потребовался бы заряд весом около 12 кг.
Но из всех версий комиссия остановилась на одной: «Взрыв боезапаса во II отсеке «Щ-138» мог произойти только с помощью специального подрыва заряда весом не менее 600 граммов, приложенного вплотную к торпеде или вложенного в оболочку запального стакана снаряда. Таким образом, катастрофа 18 июля 1942 года была вызвана насильственным, диверсионным актом».
Было установлено, что торпеды явно не санкционировано были приведены в боевое состояние перед диверсией, то есть сняты с предохранителей. Это стало ясно после проведённого эксперимента по подрыву торпеды, боевая часть которой была не снята с предохранителя. Взрыв боевых зарядных отделений во 2 отсеке по причинам их детонации от взрыва газов, короткого замыкания
аккумуляторной батареи или от других случайных источников произойти не
мог. Окончательно приготовленные торпеды размещенные в носовых торпедных аппаратах не взорвались; никакие работы внутри корабля, в т. ч. с
торпедами, личным составом не проводились. Исходя из факто комиссия получила основания считать, что взрыв произведен диверсионным путем внутри подводной лодки - было подорвано одно из боевых зарядных отделений именно стеллажных торпед во 2 отсеке.
Любопытно, что хотя по результатам работы специальной комиссии флота, расследующей аварию, основной причиной трагедии была объявлена диверсия, факт этот по сей день остается спорным. И в последнее время все чаще встречаются мнения, которые отличаются от той, которая оказалась в то время самой очевидной.
Согласно этой версии основным виновником происшествия был признан лейтенант Павел Семенович Егоров, помощник командира «Щ-138», который якобы мог подложить во II отсек взрывное устройство. Вспомним, во время взрыва лейтенанта на борту подводной лодке не было, он был на берегу. В качестве главного аргумента вины П.С.Егорова чаще всего приводится тот факт, что этот человек 18 июля 1942 года, после взрыва на борту «Щ-138» застрелился не оставив никаких предсмертных писем и записок. Согласно некоторых данных - "застрелился у себя на квартире при попытке его ареста вечером в день катастрофы".
Нельзя не обратить внимание и на тот факт, что исключение лейтенанта П. С. Егорова из списков бригады было произведено секретным приказом командира 3-й бригады ПЛ за № 0098. Похоронен он был отдельно от братской могилы всех 43 погибших при взрыве моряков, причем похоронен скрытно, место могилы неизвестно до сих пор. Выходит, что раз застрелился, значит виновен. А раз похоронен отдельно, значит, тем более виновен. Все материалы дела о взрыве на «Щ-138» скрыты в архивах, и ознакомиться с ними все еще не представляется возможным.
Однако есть ряд исследований, которые изучают сам факт вербовки этого офицера иностранными спецслужбами( в первую очередь японскими и немецкими). И по результатам этих исследований делался вывод, что это было бы маловероятным.
Например, Лисин С.А. отмечал, что при освещении причин трагедии не учитывается общая обстановка в стране. Шла война, страна находилась на военном положении, требовалась повышенная бдительность.
Лисин писал: "...Не прекращающиеся аресты гражданских и военных лиц, беспричинно обвиняемых то в шпионаже, то в каком-нибудь пособничестве кому-нибудь, благо Япония недалеко. Добавим сюда печально знаменитый приказ «ни шагу назад». Трибуналы ни на миг не оставались без работы. Ряды штрафных батальонов исправно пополнялись новым составом - лётчиком, который покинул горящий самолёт над территорией врага, пехотинцем, который, не умея плавать, уцепившись за соломинку при переправе через реку, утопил свой тяжелый ППШ, людьми, вышедшими из окружения или танкистом, который один выжил из экипажа своего танка. Раз остался жив, а остальные сгорели, значит виноват".
Работа Лисина пришлась как раз на первое десятилетие XXI века, и тут надо учитывать общую склонность исследователей к тому, чтобы "разыграть карту шпиономании и репрессий". Согласимся, для этого были основания. В тоже время, в статье Куваева Д.В. (2017 год) на это тоже обращается внимание, но со стороны как раз органов контрразведки.
"...Диверсия могла быть произведена лицом из личного состава Щ-138, тем
более, на данной лодке имели место мелкие диверсионные акты в 1941 и
1942 годах, при проведении заводских ходовых и государственных испытаний. Это были, вывод из строя перископа путем нанесения механических повреждений острым предметом, попадание воды в провизионное хранилище через неплотно задраенную горловину, перекрытие ряда клапанов и другие мелкие механические повреждения. Вредитель органами контрразведки флота был не выявлен....
Таким образом, органы контрразведки не сделали окончательного вывода о том, кто конкретно совершил подрыв и почему. Мог ли преступником быть Егоров, возможно мог, но этому доказательств так и не нашли. тот же Куваев отмечает, что "ясно одно, диверсию осуществил агент иностранной спецслужбы (возможно завербованный японской разведкой на почве мести или преследующий иной враждебный мотив), из числа специалистов в области минно-торпедного вооружения". Но тогда почему застрелился П.С.Егоров?
Лисин предлагает свой взгляд: "...Потому что шпион, обвиняемый в шпионаже в пользу Японии? Или от осознания масштабов катастрофы, прогремевшей на весь город? Рядом с ним НКВД регулярно выщипывает людей, которых человек знал не первый день и год. И эти люди исчезают в неизвестности. А тут 18 июля такая катастрофа. Взрыв! Гибель новой, подчеркиваю, новейшей ПЛ! Гибель ещё одной лодки, «Щ-118». Гибель людей. Массовая гибель! Они на лодке, а он нет. В момент взрыва! Идеальная ситуация, чтобы состряпать уголовное дело. Так почему человек покончил с собой? От вины или сознания безысходности в царившей вокруг обстановке шпиономании... Разве он первый или последний, который нашел из критической ситуации такой выход? На мой взгляд, диверсия со стороны японских спецслужб маловероятна. Нанести урон нашему ВМФ было бы проще не в базе Тихоокеанского флота, а в море. Например, скрытой постановкой мин с рыболовных траулеров вблизи наших баз. Благо опыт такой у японцев уже имелся. В 1938 году летом, почти у самой гавани Владивостока, ПЛ «Щ-102» задержала невзрачный рыболовный сейнер, в трюме которого обнаружили морские мины. Цель визита этого «рыбачка» сомнений не вызывала..."
Можно найти рациональное и в этих высказываниях, сослаться на психологические особенности человека, который был подавлен и испуган, и это сыграло только "на руку" противнику, но... Нельзя не согласиться, и с тем, что японцы могли бы спланировать подобную акцию, в том числе так, чтобы исполнитель диверсии сам погиб при взрыве. Но в настоящее время нет и доказательств в пользу этой версии, ни против нее.
Послевоенный допрос одного из руководителей разведподразделений Морского Генерального штаба Японии показал, что: "... собственными агентурными позициями на Николаевской-на-Амуре ВМБ резидентура не располагала, задачи по организации диверсий не решала, в сборе разведывательной информации опиралась на сеть наблюдательных
пунктов вдоль советско-маньчжурской границы, экипажи японских и
корейских торговых и рыболовецких судов, данные радиоперехвата..."
Тут важнее понимание того, что даже в "тыловой базе" флота, находящейся за тысячи километров от линии фронта следовало сохранять бдительность. К сожалению это требование крайне актуально и сейчас.
P.S.Если понравилось - кнопка для желающих поддержать автора - ниже, называется "Поддержать", )).