Звук захлопнувшейся двери отозвался в моей голове гулким эхом, похожим на выстрел, который ознаменовал конец одной жизни и, как я узнаю позже, начало другой. Я стояла посреди прихожей, глядя на своё отражение в большом зеркале шкафа-купе. Оттуда на меня смотрела женщина, которую я едва узнавала. Оплывшее, уставшее лицо, потухший взгляд, бесформенный домашний халат, который должен был скрывать лишние килограммы, но лишь подчеркивал мою полную капитуляцию перед жизнью.
— Кому ты нужна? — голос Игоря всё еще звенел в ушах, едкий, как кислота. — Посмотри на себя, Марина! Ты же тётка! Толстая, старая тётка! Тридцать пять лет, а выглядишь на все пятьдесят. Думаешь, я буду с тобой спать? Мне противно!
Эти слова он выплюнул мне в лицо десять минут назад, небрежно бросая в чемодан свои идеально выглаженные рубашки. Мои рубашки. Те, что я гладила часами, боясь оставить хоть одну складочку. Он уходил не «в никуда». Он уходил к Леночке. Леночке было двадцать три, она работала администратором в фитнес-клубе и, по словам Игоря, была «свежим ветром» в его затхлой жизни. Затхлой из-за меня, разумеется.
Я сползла по стене на пол, закрыв лицо руками. Слезы текли по щекам, смешиваясь с остатками вчерашней туши. Но самое страшное было не в том, что он уходил. Самое страшное было в том, что я верила ему. Каждое его слово, каждая насмешка, брошенная за последние пять лет брака, впитались в меня, как яд, медленно отравляя душу.
— Не ешь эту булку, и так в двери не пролезаешь.
— Зачем тебе новая помада? На таком лице она смотрится вульгарно, как на корове седло.
— Ты скучная, Марина. У тебя на уме только борщи и квитанции за свет. Поговорить с тобой не о чем.
Он систематически уничтожал во мне все женское. Когда я пыталась поговорить о своих чувствах, он называл это «бабскими истериками». Когда я хотела пойти на курсы флористики, он смеялся: «Куда тебе? Лучше бы кастрюли новые купила». Я превратилась в его тень, в обслуживающий персонал с функцией жены. Я готовила его любимый стейк прожарки medium rare, стирала его брендовые вещи, молча глотала обиды, надеясь заслужить хоть каплю тепла, хоть крошку одобрения. А в ответ получала лишь холодное презрение.
Я заедала стресс. Это стало моим тайным, постыдным ритуалом. Ночью, когда он оглушительно храпел рядом, я, как вор, тихонько пробиралась на кухню. Там, в темноте, я поглощала шоколадные конфеты, бутерброды с колбасой, остатки вчерашнего ужина — всё, что могло хоть на секунду заглушить эту сосущую пустоту внутри. И я толстела. И ненавидела себя за это еще больше, попадая в замкнутый круг отвращения к себе.
Развод прошел на удивление быстро и тихо. Детей у нас не было — Игорь не хотел ("от кого рожать-то?"), а я боялась настаивать, чувствуя себя недостойной роли матери. Квартира была моя, доставшаяся от бабушки, так что делить нам было особо нечего. Старую машину, которую мы покупали вместе, я великодушно отдала ему, лишь бы он скорее исчез из моей жизни и никогда не появлялся на пороге.
Первый месяц после его ухода я провела в персональном аду. Я не выходила из дома. Лежала на диване, окруженная фантиками и коробками из-под пиццы, смотрела слезливые сериалы и ела. Казалось, жизнь кончена. Я действительно чувствовала себя старой, больной, никому не нужной развалиной, которую выбросили на свалку.
Поворотный момент наступил неожиданно. Я пошла в магазин за очередной порцией "утешения" — тортом "Наполеон". На кассе передо мной стояла пара. Мужчина, высокий, статный, с любовью смотрел на свою спутницу. А она... она была далеко не модель. Пышная, с ярким макияжем, в смелом платье с цветочным принтом. Она громко смеялась, и её смех был таким заразительным, таким живым. Мужчина поцеловал её в висок и прошептал что-то, от чего она расцвела еще больше.
Я замерла, сжимая в руке коробку с тортом. Почему она счастлива? Почему он смотрит на неё так, словно она — королева мира? В тот вечер я не съела торт. Я выбросила его в мусорное ведро прямо в упаковке. Я подошла к зеркалу, вытерла слезы и впервые за долгие годы посмотрела себе прямо в глаза.
— Хватит, — твердо сказала я своему отражению. — Хватит быть жертвой. Если ты не нужна ему, стань нужна самой себе.
На следующее утро я записалась в тот самый фитнес-клуб, где работала его Леночка. Нет, я не искала встречи. Это был мой личный вызов. Я хотела видеть "врага" в лицо, чтобы подпитывать свою злость и решимость.
Первая тренировка была пыткой. Я, в старой растянутой футболке и трениках, чувствовала себя бегемотом среди стройных ланей. Я задыхалась на беговой дорожке, пот заливал глаза, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Тренер, молодой парень по имени Артём, смотрел на меня с профессиональным сочувствием, но без унизительной жалости.
— Главное — не бросать, Марина, — сказал он. — Результат будет, если будет дисциплина. Тело — это всего лишь глина. Из него можно вылепить все что угодно.
И я вцепилась в эту дисциплину, как утопающий в соломинку. Я пересмотрела свой рацион. Никакого сладкого, никакого мучного, никакого жареного. Только овощи, куриная грудка, творог. Я научилась готовить вкусно даже из простых продуктов. Каждый прием пищи был шагом к новой себе.
Месяц за месяцем я вытачивала себя заново. Вместе с килограммами уходила и моя неуверенность. Я вдруг вспомнила, что у меня есть диплом экономиста с отличием и давняя, похороненная под гнетом быта мечта — открыть свой салон красоты. Раньше Игорь смеялся над этой идеей: "Какой тебе бизнес? Ты с кастрюлей разобраться не можешь!". Теперь его голос в моей голове звучал все тише и тише, пока не превратился в далекое, неразборчивое эхо.
Я продала дачу, которую мы никогда не использовали, взяла кредит и рискнула. Я нашла помещение в центре города, запущенное, требующее капитального ремонта, но с огромным потенциалом. Я дневала и ночевала там. Сама сдирала старые обои, сама красила стены в благородный бежевый цвет, сама ездила по мебельным магазинам, выбирая каждую деталь. Я хотела создать не просто парикмахерскую, а место силы, где женщины чувствовали бы себя королевами, независимо от возраста и веса. Я назвала его "Феникс". Потому что я сама возрождалась из пепла.
Прошло два года.
За это время я сбросила тридцать килограммов. Я изменила прическу — теперь мои волосы были стильно подстрижены в каре и окрашены в благородный шоколадный оттенок. Я научилась делать макияж, который подчеркивал мои глаза, а не прятал их. Я полностью сменила гардероб, заменив бесформенные балахоны на элегантные платья и строгие костюмы. Но главное изменение произошло внутри. Я стала жестче, увереннее, целеустремленнее. Я научилась говорить "нет". Я научилась ценить свое время и свой труд.
Мой салон "Феникс" процветал. У нас была запись на месяц вперед. Я собрала отличную команду профессионалов, которые стали моей второй семьей. Мы постоянно учились, внедряли новые услуги, следили за трендами. Я выплатила кредит и купила себе новую машину — красивый красный кроссовер, о котором всегда мечтала.
О личной жизни я не думала. Мужчины обращали на меня внимание, но я держала дистанцию. Рана, нанесенная Игорем, затянулась, но остался шрам — страх снова довериться. Я наслаждалась своей свободой, своим успехом, своей новой силой.
И вот однажды, в обычный вторник, ко мне в кабинет постучала администратор Катя.
— Марина Сергеевна, там мужчина по поводу вакансии охранника. Вы просили, чтобы всех кандидатов вы смотрели лично.
— Да, Катюша, пусть заходит через пять минут, — ответила я, не отрываясь от отчетов.
Дверь открылась. Я даже не подняла головы сразу, дописывая цифру в таблице.
— Добрый день, — произнес мужской голос. Хрипловатый, немного неуверенный. И до боли, до спазма в желудке знакомый.
Меня словно током ударило. Ручка замерла над бумагой. Я медленно, очень медленно подняла глаза.
Перед моим столом стоял Игорь.
Он изменился до неузнаваемости. Постарел, осунулся, похудел, но не от спорта, а от тяжелой жизни. Под глазами залегли темные мешки, на висках пробилась густая седина. Одет он был в потертые джинсы и дешевую болоньевую куртку. В руках он нервно крутил старую кепку. От прежнего лощеного, самодовольного мужчины, который считал себя королем мира, не осталось и следа.
Он смотрел на меня, но в его взгляде не было узнавания. Он видел перед собой ухоженную, стильную бизнес-леди в дорогом костюме, сидящую в огромном кожаном кресле. Он видел "Марину Сергеевну", хозяйку процветающего салона, а не ту "толстую тётку", которую бросил два года назад.
— Здравствуйте, — я постаралась, чтобы мой голос звучал ровно и холодно, как сталь. — Присаживайтесь. Ваше резюме?
Он протянул мне смятый листок. Руки у него заметно подрагивали.
— Вот... Я работал в охране на складе, потом водителем... Но там сократили. Мне очень нужна работа. Любая. Я не пью, ответственный...
Я пробежала глазами по строчкам. Игорь Валерьевич Смирнов. 39 лет. Разведен.
— Почему вы ушли с последнего места работы? — спросила я, хотя в резюме значилось "сокращение". Мне хотелось услышать, как он будет извиваться.
— Фирма обанкротилась, — вздохнул он. — Да и... сложные жизненные обстоятельства были.
— Какие же? — я откинулась в кресле, скрестив пальцы под подбородком, и впилась в него взглядом.
Он замялся.
— Жена... бывшая жена... точнее, сожительница... выгнала меня. Квартира была съемная, платить нечем стало. В общем, сейчас живу у матери. Нужно вставать на ноги.
"Леночка выгнала", — с мрачным удовлетворением подумала я. Свежий ветер оказался ураганом, который выдул из него все деньги и силы, а потом захлопнул дверь.
— Понятно, — кивнула я. — А что вы умеете, кроме охраны? У нас женский коллектив, иногда нужно помочь перенести тяжелые коробки с косметикой, починить кран, заменить лампочку.
— Я всё умею! — с отчаянной готовностью воскликнул он. — Руки у меня откуда надо растут. Я и сантехнику могу, и электрику. Я... я на всё согласен. Мне очень нужны деньги.
Я смотрела на него и чувствовала странную смесь жалости, брезгливости и ледяного триумфа. Этот человек когда-то был центром моей вселенной. А теперь он стоял передо мной, жалкий, просящий, готовый прислуживать мне за копейки.
— Скажите, Игорь Валерьевич, — я сделала паузу, наслаждаясь моментом. — А как вы относитесь к женщинам-руководителям?
Он удивился вопросу.
— Нормально... В смысле, положительно. Главное, чтобы платили вовремя и задачи ставили четко.
— Просто я слышала, что некоторые мужчины считают, будто место женщины на кухне, а бизнес — это не для них. Особенно, если женщина... скажем так, не модельной внешности.
Он пожал плечами.
— Ну, дураков много. Я так не считаю. Вы вот... сразу видно, серьезный человек. Добились всего сами. Это уважение вызывает.
Мне захотелось рассмеяться. Громко, истерически. "Серьезный человек". "Уважение".
— Хорошо, Игорь Валерьевич, — сказала я, вставая из-за стола. Я специально надела сегодня мой любимый деловой костюм от Hugo Boss, немецкого бренда, известного своим безупречным кроем и строгостью линий . Он сидел на мне как влитой. Я обошла стол и встала перед ним во весь рост, чтобы он мог рассмотреть меня. Мои шпильки звонко цокали по паркету. — Условия у нас такие: график два через два, оплата дважды в месяц, без задержек. Испытательный срок — месяц.
Он тоже встал, глядя на меня снизу вверх с собачьей надеждой.
— Спасибо! Огромное спасибо! Вы не пожалеете, я буду стараться!
— Я надеюсь, — холодно ответила я. — Кстати, вы меня не узнали?
Он замер. На его лице отразилось недоумение. Он прищурился, вглядываясь в мои черты.
— Простите... мы знакомы? Может быть, пересекались где-то? Лицо у вас... знакомое. Но я не могу вспомнить.
Конечно, он не мог вспомнить. Та Марина носила балахоны 56-го размера, у неё был двойной подбородок и вечно виноватый взгляд. А перед ним стояла женщина 46-го размера, с гордой осанкой и блеском в глазах.
— Посмотрите внимательнее, Игорь, — тихо сказала я. — Вспомните свою жену. Ту самую, которая была "толстой и старой".
Тишина в кабинете стала оглушительной. Я видела, как расширяются его зрачки. Как краска сходит с его лица, оставляя его серым, землистым. Как открывается рот в беззвучном крике.
— Ма... Марина? — прохрипел он. — Это... ты?
— Я, — кивнула я, не сводя с него глаз. — Та самая тётка, которая тебе была противна. Которая никому не нужна.
Он пошатнулся, словно получил удар под дых.
— Но... как? Это невозможно... Ты... ты выглядишь... потрясающе.
— Спасибо, — я усмехнулась. — Развод пошел мне на пользу. Знаешь, ты был прав в одном. Я действительно запустила себя. Но твои слова... они стали отличной мотивацией.
Он стоял, растерянный, раздавленный. Он переводил взгляд с моего лица на дорогую обстановку кабинета, на мою фигуру, на ключи от машины, лежащие на столе.
— Марина... Я... я не знал... Прости меня. Я был идиотом. Лена... она оказалась стервой. Она тянула из меня деньги, а когда они кончились, выставила за порог. Я столько раз вспоминал тебя. Твои ужины, твою заботу... Я хотел вернуться, но боялся. Думал, ты не простишь.
Он сделал шаг ко мне, пытаясь взять меня за руку.
— Мариш, может... может, это судьба? Что мы вот так встретились? Я же всё еще люблю тебя, правда. Я всё осознал. Давай попробуем сначала?
Я отдернула руку, словно от раскаленного утюга.
— Стоп, — резко сказала я. — Ты пришел устраиваться на работу охранником. Не мужем, не любовником, не другом. Охранником.
Он осекся.
— Но... мы же не чужие люди...
— Мы чужие, Игорь. Абсолютно чужие. Того человека, который жил с тобой, больше нет. Я ее убила. В спортзале, на диетах, в бессонных ночах над бизнес-планом. А ты... ты остался в прошлом.
— Так ты... ты не возьмешь меня на работу? — спросил он тихо, опустив голову.
И в этот момент, глядя на его поникшую фигуру, я поняла, какой будет моя настоящая, изощренная месть. Не просто выгнать его. А заставить его каждый день видеть, кого он потерял.
— Почему же? — спокойно ответила я. — Вакансия открыта. Ты подходишь по параметрам. Если готов работать — выходи завтра. Форму получишь у администратора.
Он поднял на меня глаза, полные удивления и какой-то робкой, идиотской надежды.
— Ты серьезно? После всего... ты дашь мне работу?
— Бизнес есть бизнес, Игорь. Мне нужен охранник. Ты нуждаешься в деньгах. Ничего личного. Но запомни одно: здесь я — Марина Сергеевна, твой босс. Никаких "Мариш", никаких воспоминаний о прошлом. Любое нарушение субординации — и ты уволен. Тебе ясно?
— Да... да, конечно, Марина Сергеевна. Я понимаю. Спасибо тебе. Ты... ты святая женщина.
— Нет, Игорь, — жестко сказала я. — Я не святая. Я просто сильная. А теперь иди. Катя оформит документы.
Он попятился к двери, всё еще не веря своему счастью, бормоча слова благодарности. Когда дверь за ним закрылась, я медленно опустилась в кресло. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Мое блюдо будет подаваться каждый день.
На следующий день он вышел на смену. Он стоял у входа в новой, плохо сидящей на нем форме, выбритый, подтянутый. Когда я подъехала на своем красном кроссовере, он метнулся, чтобы открыть передо мной дверь салона.
— Доброе утро, Марина Сергеевна! — гаркнул он с неприкрытым подобострастием.
— Доброе утро, Игорь, — ровно кивнула я, проходя мимо и оставляя за собой шлейф дорогих духов.
Я не остановилась, не посмотрела на него. Я шла в свой кабинет, к своим делам, к своей новой, блестящей жизни. А он смотрел мне вслед. Я чувствовала этот взгляд затылком. Взгляд побитой собаки, которая упустила самый лакомый кусок в своей жизни.
Первые несколько дней были для него адом. Я это видела. Мои девочки, не зная всей подоплеки, относились к нему как к обычному охраннику.
— Игорь, принесите, пожалуйста, коробки со склада, — говорила Катя.
— Игорь, тут мусорное ведро полное, вынесите, — просила мастер маникюра Света.
— Игорь, будьте добры, встретьте клиентку, у нее тяжелые сумки.
И он носил, выносил, встречал. Он, который считал себя мужчиной высшего сорта, выполнял мелкие поручения молодых девчонок, которые годились ему в дочери. Каждый раз, проходя мимо него, я видела, как он сжимает челюсти. Но он молчал. Ему нужна была эта работа.
Однажды в салоне сломался смеситель в мойке. Я вызвала его по внутренней связи.
— Игорь, зайдите ко мне.
Он появился через минуту.
— Слушаю, Марина Сергеевна.
— В зале №2 протекает кран. Разберитесь. Инструменты в подсобке.
— Хорошо, Марина Сергеевна.
Я намеренно пошла следом. Он, стоя на коленях, с ящиком инструментов, пытался открутить гайку. Вода брызгала ему в лицо. Он чертыхался под нос. Я стояла над ним, скрестив руки на груди.
— Игорь, вы справляетесь? Может, стоит вызвать сантехника?
— Нет-нет, Марина Сергеевна, я сейчас все сделаю! — пропыхтел он, не поднимая головы.
Я смотрела на его затылок, на мокрую спину и не чувствовала ничего. Ни злорадства, ни жалости. Только холодное удовлетворение от идеально исполненного плана.
Вечером того же дня ко мне заглянул Артём, мой бывший тренер, с которым мы стали хорошими друзьями.
— Марин, я тут мимо проезжал, решил заскочить. Поужинаем? Я знаю одно новое место, там отличные стейки.
Я улыбнулась ему. Артём был полной противоположностью Игоря. Простой, надежный, искренний. Он видел меня в самом начале пути, потной и неуклюжей, и всегда поддерживал.
— С удовольствием, — ответила я. — Только мне нужно пять минут, закончить почту.
Мы вышли из салона вместе, смеясь над какой-то шуткой. Игорь стоял у двери. Увидев нас, он напрягся, как натянутая струна. Артём галантно открыл мне дверь моей машины, потом сел за руль своей, припаркованной рядом.
— До завтра, Игорь, — бросила я, садясь в авто.
— До свидания... Марина Сергеевна, — глухо ответил он.
В зеркало заднего вида я видела, как он провожает взглядом наши машины. Одинокая фигура в свете уличного фонаря. В этот момент я окончательно поняла: я свободна. Его слова больше не имеют власти надо мной. Призраки прошлого растворились.
Я включила музыку погромче и нажала на газ. Впереди была дорога, освещенная огнями большого города. Впереди была жизнь. И эта жизнь была прекрасна.
А Игорь? Игорь получил ровно то, что заслужил. Он хотел видеть меня на "своем месте"? Он увидел. Только оказалось, что мое место — на вершине, а его — у двери, охранять мой покой. Жизнь — удивительный сценарист. Она расставляет все по своим местам. И иногда лучшая месть — это просто стать счастливой. Вопреки всему. И позволить тому, кто тебя растоптал, наблюдать за твоим счастьем из первого ряда, с места для прислуги.
