После смерти матери выяснилось, что всё имущество — квартира, дача и счета — переходит к младшему сыну, который годами не появлялся дома. Дочери досталась лишь "благодарность за уход". Она была готова смириться с несправедливостью, пока не заметила одну странную деталь в тексте завещания, которая привела её к шокирующему открытию о последних днях жизни матери.
Глава 1. Холодный душ
Кабинет нотариуса пах пылью и старой бумагой. Этот запах смешивался с ароматом дорогого одеколона моего брата, Стаса. Он сидел в кресле, развалившись, и нервно постукивал ногой по паркету.
- "...все движимое и недвижимое имущество, в чем бы оно ни заключалось и где бы ни находилось, я завещаю своему сыну, Станиславу Викторовичу..."
Нотариус, грузный мужчина с красным лицом, монотонно бубнил текст. Я чувствовала, как кровь отливает от лица.
- Подождите, - я перебила его. - А как же я? Мы же с мамой обсуждали... Она говорила, что квартиру поделит пополам, а дачу — мне, потому что я там сад разводила.
Стас хмыкнул.
- Мало ли что она говорила, Лен. Слова к делу не пришьешь. Вот документ. Черным по белому. Мама любила меня больше, смирись. Ты же всегда была "сильной", сама пробьешься.
- Это ошибка, - прошептала я. - Мама не могла так поступить. Я ухаживала за ней три года после инсульта! Ты приезжал только на Новый год за подарками!
- Значит, плохо ухаживала, раз она так решилa, - жестко отрезал брат. - Ключи от квартиры мне на стол. Срок на выселение — неделя.
Глава 2. Странная подпись
Я вышла на улицу, глотая слезы. Обида душила не из-за денег. Обидно было за предательство. Неужели мама действительно считала меня прислугой, недостойной наследства?
В голове крутилась картинка завещания, которую мне дали мельком глянуть. Что-то в нем было не так. Не юридические формулировки, нет. Подпись.
"Анна Петровна В." — было написано внизу.
Но мама никогда не сокращала фамилию. Даже когда рука после инсульта плохо слушалась, она всегда, с упорством отличницы, выводила "Воронова". Полностью.
— Завещание подделали. Я уверена! Мама не могла всё оставить только одному сыну, — сказала я вслух пустой улице.
Я набрала номер своей подруги, которая работала помощником юриста.
- Ира, мне нужна помощь. Срочно. Надо проверить нотариуса, который вел дело мамы. И мне нужен графолог.
Глава 3. "Заботливый" сын
Пока Ира искала информацию, я решила навестить соседку мамы, бабу Маню. Она была всевидящим оком нашего подъезда.
- Леночка, деточка! - запричитала старушка, открывая дверь. - Как же так? Стасик-то уже грузчиков заказал, мебель выносит.
- Баба Маня, вспомни, пожалуйста. В последний месяц к маме нотариус приходил?
- Приходил, милая. Две недели назад. Стасик привел какого-то мужика с портфелем. Только странно это было.
- Что странно?
- Так Анна Петровна тогда спала весь день. Я заходила соли попросить, а Стас меня выгнал, сказал: "Мама отдыхает после уколов". Она ж, бедная, последнее время как в тумане была. Стас ей какие-то новые лекарства привез, "импортные". Говорил, для памяти. А она от них только спала да заговаривалась.
У меня похолодело внутри. "Импортные лекарства". Мама жаловалась мне по телефону, что после таблеток, которые дает Стас, у неё "ватные ноги и язык не ворочается". Я тогда подумала — прогрессирует болезнь. А это был план.
Глава 4. Медицинская улика
Я помчалась в поликлинику. Мне нужно было увидеть карту мамы. Как дочь, я имела право, но пришлось поскандалить в регистратуре.
Терапевт, молодая уставшая женщина, листала записи.
- Странно, - пробормотала она. - Вот запись за две недели до смерти. Вызов на дом. Ваш брат вызывал частного психиатра для освидетельствования сделкоспособности.
- И что там написано?
- Написано: "Когнитивные функции в норме, способна отдавать отчет своим действиям". Но вот анализ крови, который мы брали на следующий день для планового осмотра...Врач нахмурилась.
- Тут превышение дозировки нейролептиков. Сильных седативных. В таком состоянии человек не то что завещание подписать, он свое имя с трудом вспомнит. Он будет кивать на все, что ему скажут, лишь бы его оставили в покое.
Пазл сложился. Стас накачал маму препаратами, пригласил "своего" нотариуса и, возможно, просто водил её рукой по бумаге. Или подпись подделали вовсе.
Глава 5. Срыв масок
Суд состоялся через два месяца. Стас пришел уверенный, в новом костюме, купленном, видимо, в счет будущего наследства.
- Ваша честь, моя сестра просто истеричка, - заявил он. - Мама была в здравом уме. Вот заключение психиатра.
Мой адвокат встал.
- Ваша честь, мы ходатайствуем о приобщении к делу результатов посмертной судебно-психиатрической экспертизы, основанной на медицинских документах. А также показаний свидетельницы Марии Ивановны Громовой. И самое главное — результатов почерковедческой экспертизы.
Стас напрягся.
- Экспертиза показала, - продолжил адвокат, - что подпись выполнена с признаками атаксии, характерной для сильного наркотического опьянения, либо под воздействием физического принуждения. Но это еще не все.
Адвокат достал планшет.
- Елена нашла дома старый диктофон матери. Она любила записывать свои мысли, чтобы тренировать речь после инсульта. Запись от 15 октября.В тишине зала суда раздался слабый, заплетающийся голос мамы:"Стасик... не надо уколов... я подпишу... только не коли больше... мне страшно... Лена, прости..."
Глава 6. Наследство совести
Лицо Стаса стало серым. Он вскочил.
- Это подделка! Это нейросеть!
- Это доказательство давления и доведения до беспомощного состояния, - отчеканил судья.
Завещание было признано недействительным. В силу вступил закон о наследовании по закону — 50 на 50. Но против Стаса возбудили уголовное дело за мошенничество и незаконный оборот сильнодействующих препаратов (те самые "импортные лекарства" он доставал нелегально).
Спустя полгода я стояла в маминой квартире. Мы делали ремонт. Стас получил условный срок только благодаря тому, что я не стала настаивать на реальном лишении свободы — пожалела его беременную жену, которая ни о чем не знала. От наследства он отказался в мою пользу в обмен на то, что я заберу заявление из полиции.
Я открыла окно. Ветер раздувал новые занавески.
- Мама, - тихо сказала я. - Я знаю, ты не хотела оставлять все ему. Ты просто хотела жить. Прости, что я не поняла этого раньше.
Я не стала богатой наследницей миллионов. Но я вернула себе главное — веру в то, что мама меня любила. А Стас... Стас получил урок, который стоил дороже любой квартиры. Он остался один, без семьи и с клеймом, которое не смыть деньгами.