Прощание. Морена принимает свою судьбу
Три месяца прибывания Морены и ее отца в подводном мире промелькнули незаметно. Отец Морены с умилением наблюдал, как быстро дочь расцветала в заботливых руках бабушки и дедушки. В ее глазах, прежде полных тревоги, теперь плескалось тихое море спокойствия и робкая готовность пустить корни на этой земле.
Сердце его освободилось от тягостной ноши, и он, с легкой душой, теперь смог покинуть Морену, зная, что она в безопасности, и отправиться к своей семье.
По земному календарю прошло не три месяца, как он с дочерью спустился под воду в свой мир, а целых полгода.
Пришло время прощаться.
Морена, с любовью в глазах, обняла отца.
– Я буду скучать, папа, – прошептала она. – Но мое сердечко всегда будет рядом с вами. Я буду упорно учиться всему, чтобы стать достойной повелительницей.
Макар улыбнулся, его взгляд был полон нежности.
– Ты уже достойна, моя жемчужинка. Твое сердце полно света и доброты, а это самое главное.
— Отец, — произнесла Морена с неожиданной для её юного возраста зрелостью, в её голосе звучала тихая решимость. — Я не посмею нарушить клятву, данную тобой деду. Я вижу скорбь в твоих глазах, чувствую, как тяжело тебе будет расстаться со мной… Но если судьба уготовила мне стать продолжательницей морского рода, я приму её с открытым сердцем и останусь здесь, – стараясь как можно бодрее и убедительнее произнести слова, произнесла Морена. – Ведь я всегда смогу вас навещать, моих братьев и матушку, превратившись в маленький, веселый ручеек. Не так ли? – с улыбкой спросила она.
— Доченька, ты сможешь являться к нам не только в виде ручейка. Когда ты научишься магическому мастерству, ты сможешь представать перед нами в своем истинном облике. В любое время, когда тоска станет невыносимой…Когда сердце запросит родного тепла.
Эгир и Эрзули с теплотой смотрели на внучку и сына.
– Ты всегда будешь желанным гостем, Шэрке, – сказал Эгир с теплотой и бесконечной нежностью в голосе. – Этот замок и весь наш мир всегда открыты для тебя.
Эрзули добавила: – И помни, дорогой сын, что мы всегда рядом, даже если ты будешь далеко. Наши сердца всегда с тобой.
Прощание было недолгим, но наполненным искренними чувствами. Макар, поцеловав дочь в лоб, пообещал, что будет часто посещать её и рассказывать о жизни на земле, о ее братьях и матушке.
Зная, что оставляет ее в надежных руках и в месте, которое стало для нее вторым домом, Макар отправился обратно на Землю, Морена же, помахав ему рукой, с легким сердцем, повернулась к своим бабушке и дедушке, готовая к новым приключениям и обучению.
Окруженная зыбким коконом любви и заботы, она, Морена, словно жемчужина, помнила о своем предназначении: впитать мудрость морских глубин и стать повелительницей водных духов. И даже сквозь пелену детских лет, ее сердце безошибочно знало – этот мир, сотканный из магии и тайн, ее истинный дом.
Всем сердцем любя земных родителей и братьев, она все же ощущала неумолимый зов бездны, предвкушая великое предназначение, спящее в темных глубинах моря.
Три месяца назад, если считать по земному календарю.
Еремей и Гордей, с головами, раскалывающимися на тысячу осколков от вчерашнего хмеля, пробудились лишь в полдень в затхлом, пропахшем навозом хлеву. Взъерошенные и помятые, они с трудом ворочали языками, пытаясь осознать, каким ветром их сюда занесло. Воспоминания о вчерашнем дне всплывали обрывками, пока в памяти не застыло жуткое утреннее видение, явившееся им на морском берегу.
Неведомый ужас, ледяной хваткой сжавший сердца, заставил их выскочить из хлева и без оглядки бежать прочь.
И вот, сбивчиво дыша, они уже неслись к избе деда Кузьмы. Распираемые изнутри желанием выплеснуть из головы эту небывальщину, поделиться с ним своим потрясением.
В это самое время баба Агафья, супруга Кузьмы, едва успела накрыть стол к утренней трапезе, как в избу ворвались запыхавшиеся Гордей и Еремей.
– Фу ты, пропасть эдакая! – проворчала баба Агафья. – Перепугали идолы! От вас разит, как от бражной бочки! Небось, сваха вчера знатно вас угостила?– прикрывая нос полотенцем пролепетала она.
– Не ворчи, бабка Агафья, дай лучше опохмелиться, а то в горле пересохло, – пробурчал Гордей.
– Здесь тебе не кабак, – отрезал дед Кузьма. – Опохмеляться вон туда топайте, на конец улицы. Там нальют.
– Да, ладно, не бурчи, мы это… – запнулся Еремей, словно клещами слова вытягивал, – вот что рассказать хотим.
– Чего рассказать? Выкладывайте да и ступайте, не мешайте. Завтрак портите, – проворчал дед Кузьма, хмурясь исподлобья.
Мужики, словно коршуны, без приглашения уселись за стол и, перебивая друг друга, принялись тараторить:
– Шли мы, значит, рано утром от свахи, берегом морским, мимо бухты рыбацкой, и вдруг видим: шар огненный над морем взметнулся! Свет такой, что округу всю выбелил. Глядим, а там Стефания с мужем и детями, как вкопанные, стоят на берегу. И этот шар с моря к берегу прибивается да словно щупальцами и затягивает Моренушку их ненаглядную в свою утробу и отплывает, значить. А Макар, как заорет: стой! – и следом за этим дьявольским шаром – бултых – и внутрь шара! А шар – как стрела по глади морской помчался! И в пучину! И всё нет ни Макара, ни его ангелочка Моренушки. Враз Степания овдовела! О, как!
Кузьма и Агафья, словно громом пораженные, вытаращили глаза и застыли в немом ужасе, осенив себя крестным знамением не единожды, а словно отгоняя наваждение. Баба Агафья, лишь немного оправившись от испуга, в голос заголосила, меча громы и молнии на мужиков.
– Врете, окаянные! Знамо дело, какую сивуху твоя сваха гонит! От ее зелья не то померещится!
– Да вот те крест, – взревел в ответ Еремей. – Как тебя сейчас вижу, так и шар тот с Макаром да дочкой видали. В пучину морскую унес их, зверюга окаянный.
– Ох, как же теперь Степании с сиротами малыми прожить-то? Без хозяина тяжело хозяйство поднимать. Да и по доченьке с мужем, небось, горюет, сердце кровью обливается, – заголосил Гордей.
Дед Кузьма и баба Агафья, опешив, глядели на рыдающих мужиков, и сомнения отступили. «Не станут брехать. Да и к чему такая небылица?» – промелькнуло в голове у бабы Агафьи, и она тут же присоединилась к всеобщему плачу.
– Господи, что же это творится? Неужто морские духи возжелали Макара с дочкой забрать? Ох, свят, свят, свят! Видать, прогневались на нас, грешных. Давно мы жертвы морю не приносили, забыли о стародавних обычаях, – запричитала баба Агафья, воздав руки к небу.
– А Степания-то как? – тревожно вопросил дед Кузьма, вглядываясь в лица односельчан. – Я ее сегодня еще не видал. Из избы не показывалась. Может, все же это вам померещилось?...
От вести такой Кузьму переломило пополам, и скомандовал он, словно обухом ударил:
– Мать, живо на стол скатерть! Помянуть Макара надо, да и доченьку их ангельскую. Мужик был – кремень, а девка – что светлый лучик.
Баба Агафья, ворча под нос, достала из темного чрева шкафа графин и припечатала его на стол. Еремей и Гордей, с руками дрожащими, как осенние листья, подхватили стаканы, налитые Кузьмичом, и разом, одним махом, опрокинули в себя горечь.
Спасибо за внимание и вашу поддержку!😊🎄🙌💖
Продолжение следует.