Анна стояла возле мойки и медленно перемывала уже чистую посуду. Руки дрожали, и тарелка едва не выскользнула из пальцев. Слова матери всё ещё звучали в голове, повторяясь снова и снова, как заевшая пластинка.
— Твой отец жив и хочет встретиться.
Двадцать лет. Целых двадцать лет она считала его мертвым. Построила свою жизнь на этой лжи, выходила замуж, принимала решения, зная, что отца больше нет. А он жил где-то рядом, может быть, даже в том же городе. Возможно, ходил по тем же улицам, ездил в том же автобусе, покупал продукты в том же магазине.
Тарелка всё-таки выскользнула и с грохотом упала в раковину. К счастью, не разбилась. Но звук был такой резкий, что Анна вздрогнула.
— Аня, ты что там делаешь? — крикнул из комнаты муж. — Сколько можно мыть одну чашку? Ужин совсем остыл!
— Иду уже, — отозвалась она, вытирая руки полотенцем.
В зеркале над раковиной отражалось бледное лицо. Нет, не бледное — серое. Будто кто-то выключил свет изнутри. Как в тот день, когда мама сказала, что папа больше не вернётся домой. Анне тогда было восемь лет, она не понимала, что значит "умер", но видела мамины слёзы и догадывалась, что это что-то очень плохое. Что-то, что нельзя исправить.
Она помнила, как долго ждала папу после той разговора. Сидела у окна и смотрела на дорогу, по которой он всегда приходил с работы. Мама говорила, что он больше не придёт, но Анна не верила. Как может человек просто исчезнуть?
Сергей сидел в кресле с газетой, но Анна видела, что он не читает. Просто смотрит в одну точку поверх печатных строк. Они прожили вместе пятнадцать лет, и она научилась понимать его настроение без слов. Сейчас он нервничал, это было видно по тому, как сжимались его пальцы на краях газеты, оставляя мятые следы.
— Что случилось? — спросил он, отложив газету. — Ты какая-то бледная. И выглядишь так, будто увидела привидение.
— Мама звонила, — осторожно начала Анна. — Сказала, что... что мой отец жив.
Сергей медленно поднялся с кресла. Газета упала на пол, страницы разлетелись.
— Как это жив? Ты же говорила, что он умер, когда тебе было восемь лет. Мы даже на кладбище ездили к его могиле.
— К могиле дедушки ездили, — тихо поправила Анна. — Я так думала. Мама мне так сказала тогда.
— И что теперь? — в голосе мужа послышалось раздражение. — Он объявился и решил поиграть в счастливую семью? После двадцати лет молчания?
Анна села на диван рядом с ним. Хотелось прижаться к плечу, но что-то удерживало. Может быть, страх перед тем, что и муж сейчас скажет что-то, что разрушит её мир ещё больше.
— Не знаю. Мама сказала только, что он хочет встретиться. И что я имею право знать правду.
— Какую ещё правду? — Сергей встал и начал ходить по комнате. — Анька, тебе скоро сорок. У тебя есть жизнь, работа, дом. Зачем тебе это нужно? Зачем ворошить прошлое?
Она не ответила, потому что сама не знала. Но что-то внутри сжималось от этих слов. Будто её снова лишали отца, как двадцать лет назад. Будто снова кто-то решал за неё, что для неё лучше.
— Может, он просто денег хочет? — продолжал Сергей, не замечая её молчания. — Узнал, что у тебя хорошая работа, дом, машина...
— Откуда ему знать о моей работе?
— А от твоей мамы. Она же может поддерживать с ним связь и скрывать это от тебя. Как уже делала раньше. Кто знает, о чём ещё она молчит?
Анна поёжилась. Эта мысль не приходила ей в голову, но теперь, когда Сергей её озвучил, стала казаться вполне вероятной. Мать уже один раз солгала о самом главном. Что мешало ей лгать и дальше?
— Может, они всё это время были в контакте? — не унимался Сергей. — Может, она ему рассказывала о тебе, а тебе говорила, что он мёртв? И теперь он решил, что настало время для воссоединения семьи?
— Прекрати, — попросила Анна. — Давай не будем гадать. Завтра поеду к маме и всё выясню.
На следующий день Анна поехала к матери. Дорога заняла больше часа, и всё это время она пыталась вспомнить отца. Удивительно, но в памяти остались только обрывки. Большие тёплые руки, которые поднимали её высоко к потолку. Запах табака и дешёвого одеколона. Голос, который читал сказки на ночь, меняя интонации для разных персонажей. И ещё что-то пугающее, что она старалась не вспоминать.
Автобус тряс на ухабах, за окном мелькали серые пятиэтажки и дворы, где она когда-то играла в детстве. Всё выглядело меньше и грязнее, чем в воспоминаниях. Детские площадки были теми же, только краска облупилась, а качели проржавели.
Мать жила в той же квартире, где прошло детство Ани. Только всё стало меньше — коридор, кухня, комнаты. Или это она выросла. На стенах висели те же фотографии, но на всех снимках отец был аккуратно вырезан. Анна никогда раньше не обращала на это внимания. Теперь эти белые пятна на местах отцовской фигуры казались ей зловещими, как дыры в её собственной памяти.
— Садись, чай поставлю, — суетилась мать, избегая смотреть дочери в глаза. — Печенье купила, твоё любимое.
— Мам, не нужно чай. Объясни мне, что происходит. И говори правду. Всю правду.
Мать опустилась на стул напротив. Руки сжала в замок на коленях. Те же руки, которые когда-то утирали Анины слёзы и объясняли, почему папа больше не придёт домой. Но теперь Анна видела, как они дрожат.
— Он звонил вчера. Первый раз за все эти годы.
— Где он был? Почему исчез?
— Не исчез. Я его выгнала.
Анна почувствовала, как мир качнулся. Все эти годы она представляла отца героем, который трагически погиб. Иногда в автокатастрофе, иногда от болезни. Но всегда он оставался хорошим человеком в её памяти. Единственным, кто читал ей сказки и катал на плечах.
— За что?
— Пил. Много пил. Работу потерял из-за этого. Денег домой не приносил. А потом ещё и поднял на меня руку. — Мать говорила тихо, не поднимая глаз. — Я сказала, чтобы убирался. И чтобы к тебе больше не подходил.
— Но почему ты мне сказала, что он умер?
— Ты всё время плакала, спрашивала, где папа. Я не знала, что ответить. Думала, что так будет легче. Для тебя. Что ты забудешь и не будешь страдать.
Анна встала и подошла к окну. Во дворе играли дети. Примерно такого же возраста, как была она тогда. Беззаботные, смеющиеся, не подозревающие, что взрослые могут врать о самых важных вещах. Что родители могут принимать решения, которые ломают жизни.
— Ты лишила меня права выбора, мам. Права знать своего отца.
— Я защищала тебя, — в голосе матери появились слёзы. — Ты не видела, каким он стал в последние месяцы. Не помнишь, как пряталась под кровать, когда он приходил пьяный. Как плакала, когда он кричал на меня.
Анна обернулась. Какие-то смутные образы всплывали в памяти. Громкие голоса, хлопанье дверей, мамины слёзы. Запах алкоголя и страх. Но было и другое — как отец катал её на плечах, как читал сказки на ночь, как учил завязывать шнурки. Как они вместе строили замки из песка на даче у бабушки.
— А что, если он изменился?
— Аня, ему шестьдесят три года. Люди в таком возрасте не меняются.
— Откуда ты знаешь? Ты же с ним не общалась.
Мать замолчала и отвела глаза в сторону.
— Мам? — настойчиво спросила Анна. — Ты с ним общалась?
Долгая пауза.
— Он... он иногда звонил. Первые несколько лет после развода. Спрашивал, как ты, хорошо ли учишься, здорова ли. Я сказала ему, что не нужно больше беспокоиться. Что у тебя новая жизнь, и лучше её не травмировать.
— Значит, ты знала, что он жив, и молчала?
— Хотела тебя защитить!
— От чего? От собственного отца? — Анна почувствовала, как внутри поднимается гнев. — Ты решала за меня всю мою жизнь! Лишила меня отца, а потом ещё и врала об этом!
— Аня, послушай...
— Нет, ты послушай! — впервые в жизни Анна повысила голос на мать. — Ты украла у меня двадцать лет. Двадцать лет, когда я могла знать своего отца, общаться с ним, помогать ему. А он мог видеть, как я расту, как учусь, как выхожу замуж. Ты украла это у нас обеих!
Мать заплакала. Вздохнула и достала из кармана халата смятую бумажку.
— Вот его телефон. Если хочешь позвонить — звони. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала. Люди не меняются, Аня. Особенно такие, как твой отец.
Всю дорогу домой Анна сжимала в кулаке листок с номером. Несколько раз доставала телефон, но так и не смогла набрать цифры. Что она скажет человеку, которого не видела двадцать лет? Как начать разговор с отцом, который для неё долгое время был мертвым?
В автобусе она сидела у окна и смотрела на проплывающие мимо улицы. Где-то здесь, в этом городе, живёт её отец. Может быть, даже ездит этим же автобусом на работу. А она не знает. Они могли тысячи раз пройти мимо друг друга и не узнать.
Дома Сергей сразу почувствовал её состояние. Он готовил ужин, что случалось редко, и это говорило о том, что он волнуется.
— Ну что, поговорила с мамой?
— Он не умирал. Она его выгнала, когда мне было восемь лет. Сказала, что он пил и поднимал руку. И ещё — она знала, что он жив. Он звонил ей первые годы, спрашивал обо мне.
Сергей отложил половник и повернулся к жене.
— И ты собираешься звонить?
— Может быть.
— Аня, ты с ума сошла? У нас нормальная жизнь, хорошая работа, планы на отпуск. Через месяц мы собирались ехать к морю. Зачем тебе этот алкоголик?
— Ты не знаешь, алкоголик он или нет. Прошло двадцать лет.
— Таких людей не исправляют. Я же говорил тебе про своего отца.
— Откуда ты это знаешь? — резко спросила Анна. — У тебя что, опыт такой?
Сергей помолчал, а потом тихо сказал:
— У меня отец пил. Мать всю жизнь ждала, что он исправится. Каждый раз, когда он обещал бросить, она верила. А он снова срывался. Не исправился. Умер в больнице от цирроза печени, и даже на похороны никто не пришёл. Только мы с мамой.
Анна подошла к мужу и взяла его за руку. Вот оказывается, откуда эта боязнь. Он тоже носил в себе боль от отца-алкоголика.
— Прости. Я не знала, что тебе тоже было тяжело.
— Вот поэтому я и говорю. Не надо ворошить прошлое. Оно только боль приносит. А у нас всё хорошо. Зачем рисковать?
— Но может быть, мой отец другой? Может быть, он правда изменился?
— А может быть, и нет. Тогда ты получишь только разочарование. И травму на всю оставшуюся жизнь.
Но ночью Анна не могла уснуть. Лежала и смотрела в потолок, перебирая обрывки воспоминаний. Отец поднимает её высоко над головой, и она визжит от восторга. Отец показывает, как забивать гвозди, и хвалит, когда у неё получается. Отец злой, с красными от алкоголя глазами, кричит на маму, а она прячется под кровать.
Какой из этих отцов настоящий? Или он мог быть и тем, и другим одновременно?
Вспомнился один эпизод из детства. Анна тогда училась кататься на велосипеде, постоянно падала и плакала. Отец терпеливо поднимал её, проверял, не ушиблась ли, и снова ставил на велосипед. А потом купил ей большое мороженое и сказал, что она самая смелая девочка в мире.
В тот вечер он был трезвый и добрый. А через неделю пришёл домой пьяный и разбил мамину любимую вазу. И мама плакала, собирая осколки.
Утром, когда Сергей ушёл на работу, она всё-таки набрала номер. Руки дрожали так сильно, что она два раза ошиблась цифрами.
Гудки. Долгие, бесконечные гудки. Может быть, номер неправильный? Может быть, его уже нет в живых?
— Алло, — сказал незнакомый мужской голос.
— Это... это Анна. Ваша дочь.
Молчание. Такое долгое, что она подумала — связь прервалась.
— Анечка? — голос дрожал. — Это правда ты?
— Да.
— Я... я не знал, что сказать. Двадцать лет думал, что ты меня ненавидишь. Что для тебя я умер навсегда.
— Я думала, что вы умерли. Мама мне сказала.
Снова молчание. Она слышала его дыхание в трубке.
— Можем встретиться? — спросил он наконец. — Если ты не против. Я понимаю, что не имею права просить, но...
— Да, — сказала она, удивившись собственной решительности. — Можем.
Они договорились встретиться в кафе на нейтральной территории. Анна взяла отгул на работе, соврав, что заболела. Пришла раньше времени и села у окна, чтобы видеть входную дверь. Сердце колотилось так, будто она бежала марафон.
Что если он придёт пьяный? Что если он изменился в худшую сторону? Что если Сергей прав, и это была ошибка?
В дверь вошёл седой мужчина в аккуратно выглаженной рубашке. Невысокий, немного сутулый, с добрыми морщинками вокруг глаз. Он оглядел зал и их взгляды встретились.
— Аня?
Она кивнула. Он подошёл к столику, но не сел сразу.
— Можно?
— Конечно.
Официант принёс меню, но они оба только заказали чай. Руки нужно было чем-то занять, а в горле стоял ком.
— Ты очень изменилась, — сказал он, глядя на неё с осторожной нежностью. — Красивая стала. На маму похожа. Такая же упрямая складка между бровей, когда волнуешься.
— А вы... вы не такой, как я помнила.
— Я много лет не пью, Аня. Совсем. Если ты об этом. Уже пятнадцать лет, как завязал.
— Почему? Что случилось?
Он помолчал, покрутил ложечку в стакане. Руки у него были рабочие, с мозолями, но чистые и ухоженные.
— Понял, что потерял самое дорогое. Тебя. Твою маму. Дом. Всё, ради чего стоило жить. Сначала пил ещё больше. Думал, что так будет легче. Потом попал в больницу с сердечным приступом. Врач сказал просто — или завязываешь, или умираешь. Я выбрал жизнь. Потому что надеялся, что когда-нибудь смогу увидеть тебя снова.
— Почему не искали меня раньше?
— Искал. Твоя мама сказала, что лучше тебя не травмировать. Что у тебя новая жизнь, что ты счастлива. Я согласился. Думал, что так правильнее. Что я не имею права вламываться в твою жизнь после всего, что натворил.
Анна смотрела на этого пожилого мужчину и пыталась разглядеть в нём отца из детских воспоминаний. Что-то было знакомое в изгибе бровей, в том, как он складывал руки. В улыбке, когда она появлялась на его лице.
— А что изменилось? Почему решили встретиться сейчас?
— Мне поставили диагноз. Серьёзный. Времени остается не очень много. — Он посмотрел ей в глаза. — Я не хочу умирать, не попросив у тебя прощения. И не узнав, какой ты стала.
— За что просить прощения?
— За то, что лишил тебя детства. За то, что не был рядом, когда ты росла. За то, что заставил маму выбирать между нами. За то, что был плохим отцом.
Анна почувствовала, как к горлу подступают слёзы.
— Я злилась на вас. Долго. Когда поняла, что мама мне врала, я злилась на всех. На неё за ложь, на вас за то, что исчезли.
— И имеешь полное право. Я был плохим отцом. И плохим мужем. Но я хочу, чтобы ты знала — я никогда не переставал думать о тебе. Даже когда пил, даже в самые тяжёлые дни.
— Но были же хорошие моменты? Я помню, как вы читали мне сказки.
Его лицо просветлело, и она увидела в нём того отца из детства.
— Помнишь? А как мы строили домик из подушек? Ты называла его замком принцессы.
— И как вы учили меня кататься на велосипеде. Бегали рядом и держали за седло.
— Ты упала и разбила коленку. Плакала, а я не знал, как тебя успокоить. Чуть сам не заплакал.
— Вы купили мне мороженое. Два мороженых.
— И мама потом ругала, что у тебя живот болел. А ты защищала меня, говорила, что сама попросила.
Они оба улыбнулись. Впервые за всю встречу атмосфера стала тёплой.
— Расскажите про свою жизнь, — попросила Анна. — Что делали все эти годы?
— Работал. Сначала грузчиком, где попало. Потом, когда бросил пить, устроился в автомастерскую. Оказалось, у меня золотые руки. Жил один. Друзей особо не заводил, стыдно было. Читал много, в библиотеку ходил. Думал о тебе.
Отец рассказал, что первые годы после развода были самыми тяжёлыми. Он снимал углы в коммуналке, пил, терял работы одну за другой. Несколько раз оказывался на улице. Потом случился сердечный приступ, и врач сказал просто — хочешь жить, бросай пить.
— Было очень тяжело. Но я всё время думал о тебе. Представлял, какая ты стала, о чём мечтаешь. Учишься ли в институте, вышла ли замуж. Это помогало не сорваться.
— Больше не женились?
— Нет. Не мог. Всё время казалось, что предаю вашу память. Вашу с мамой.
Разговор продолжался больше двух часов. Отец рассказывал о своей работе, о том, как бросал пить, о книгах, которые читал. О том, как в первые годы после расставания несколько раз приходил к их дому и стоял у подъезда, надеясь хотя бы издалека увидеть дочь. О том, как потом решил не травмировать её и перестал приходить.
Анна говорила об учёбе, о муже, о работе в банке. О том, что детей у них нет, хотя очень хочется.
— Я часто думала, каким дедушкой вы были бы, — призналась она.
— А я мечтал, что когда-нибудь смогу понянчить твоих детей. Научить их тому, чему не успел научить тебя. Показать им, как забивать гвозди, как чинить велосипед.
— Вы хотите увидеть мою квартиру? Познакомиться с Сергеем?
— Очень хочу. Но только если ты уверена. Не хочу создавать тебе проблем в семье.
Когда пришло время расставаться, отец достал из кармана небольшую коробочку.
— Это тебе. Покупал каждый год на твой день рождения. Не знал, куда отнести, так и копились дома. Двадцать коробочек. Это последняя.
Анна открыла коробочку. Там лежала тонкая цепочка с маленьким сердечком.
— Папа, — сказала она, и это слово прозвучало как-то естественно. — Спасибо. За то, что помнили. За то, что не забывали.
Он осторожно обнял её на прощание. Пах старомодным одеколоном и чистой рубашкой. Совсем не так, как в детстве.
— Можно я тебе ещё позвоню? — спросил он. — Если ты не против.
— Конечно. И приезжайте в гости. Познакомитесь с Сергеем. Думаю, вы подружитесь.
Дома муж встретил её в прихожей. Лицо у него было напряжённое.
— Ну, как? — спросил он. — Каков он?
— Хороший. Он... он изменился, Серёж. Совсем не пьёт, работает. И он болен. Серьёзно болен. У него не так много времени.
Сергей помолчал, глядя на её лицо.
— Ты счастлива, что встретилась с ним?
— Да. Знаешь, я всю жизнь чувствовала какую-то пустоту. Будто чего-то не хватает. А сегодня впервые за много лет я чувствую себя... целой. Как будто последний пазл встал на место.
— Тогда я рад, — сказал муж и обнял её. — Но я всё равно буду осторожен. Не хочу, чтобы он тебя разочаровал.
— Понимаю. Я тоже буду осторожна. Но дай ему шанс, пожалуйста.
Вечером Анна позвонила матери.
— Мам, я встретилась с отцом.
— И как? — голос был настороженный и виноватый одновременно.
— Он изменился. Хороший стал. Не пьёт уже пятнадцать лет. И он болен, мам. Серьёзно болен. Времени у него мало.
Долгое молчание.
— Может, и мне стоит с ним поговорить, — тихо сказала мать. — Столько лет прошло. Может, пора простить.
В следующие недели отец звонил Анне каждый день. Не навязчиво, просто спрашивал, как дела. Рассказывал о работе, о книгах, которые читает. Постепенно между ними стало налаживаться что-то похожее на отношения.
Однажды он рассказал, что живёт в маленькой квартире-студии, которую снимает уже много лет. Что у него есть кот Васька, которого он подобрал на улице. Что по выходным ходит в парк кормить уток.
— А я боялась, что вы где-то бомжуете, — призналась Анна.
— Нет, живу нормально. Скромно, но достойно. У меня есть работа, крыша над головой. И теперь есть ты.
В выходные отец приехал к ним домой. Сергей встретил его настороженно, но потом они разговорились о машинах — у мужа была старая иномарка, которую он сам ремонтировал. Отец дал несколько дельных советов, даже залез под капот посмотреть.
— Толковый мужик, — сказал Сергей Анне вечером. — Хороший мастер. И трезвый совсем. Может, я был не прав насчёт алкоголиков.
— А я говорила, что он изменился.
— Просто не хочу, чтобы тебя обманули. У меня перед глазами пример моего отца. Он тоже умел быть хорошим, когда нужно было произвести впечатление.
— Это другой человек, Серёж. Чувствую это всем сердцем.
Через месяц Анна организовала встречу родителей. Мать долго сомневалась, переодевалась несколько раз, нервничала.
— А вдруг он на меня сердится? — спрашивала она дочь. — Вдруг он меня обвинит?
— Мам, прошло двадцать лет. Вы оба изменились. И вы оба любите меня.
Встреча прошла лучше, чем Анна ожидала. Родители говорили осторожно, но без злобы. Мать даже заплакала, когда отец рассказал о том, как бросал пить.
— Я не знала, что ты так мучился, — сказала она. — Думала, тебе всё равно на нас.
— Мне не было всё равно. Никогда. Просто не знал, как всё исправить. Как вернуть твоё доверие.
— Может, я погорячилась тогда, — тихо призналась мать. — Но ты понимаешь, я боялась за Аню. Ты стал другим под конец.
— Понимаю. Ты была права, что защищала её. Я был плохим мужем и отцом. Но я исправился.
— Да, вижу. Ты исправился. Это главное.
Анна сидела рядом и чувствовала, как что-то болевшее в душе много лет наконец успокаивается. Семья. У неё снова есть семья. Пусть не такая, как в детстве, но семья.
Вечером, когда родители разошлись, Сергей обнял жену.
— Видно, что он правда изменился. И ты стала спокойнее. Как будто какой-то груз сбросила.
— Да. Знаешь, я всю жизнь думала, что мне чего-то не хватает. Теперь понимаю чего — отца.
— А я боялся, что он причинит тебе боль. Но вижу — ты счастлива.
— Счастлива. И знаешь что? Может, нам стоит подумать о детях? Пока дедушка здоровый и может их увидеть.
Сергей улыбнулся и крепче прижал её к себе.
— Знаешь, а может и стоит. Твой отец — хороший человек. И будет хорошим дедушкой.
Прошло полгода. Отец стал частым гостем в их доме. Помогал Сергею с машиной, учил Анну готовить те блюда, которые любила её бабушка. Рассказывал истории из семейной жизни, которые мать никогда не рассказывала.
Анна узнала, что у неё есть дедушка по отцовской линии, который всё ещё жив, но живёт далеко, в другом городе. Что у отца был брат, который погиб в армии. Что семейная фамилия означает "любящий жизнь".
— Почему мама мне об этом не рассказывала? — спрашивала Анна.
— Наверное, хотела, чтобы ты забыла прошлое. Начала новую жизнь без нас.
— Но это же моя история. Мои корни. Моё наследство.
— Теперь ты знаешь. Лучше поздно, чем никогда.
Однажды отец пришёл к ним с большой коробкой старых фотографий.
— Нашёл на антресолях у соседки. Она хранила мои вещи все эти годы, добрая душа. Думал, ты захочешь посмотреть.
Анна с замиранием сердца разбирала снимки. Вот она на руках у отца в роддоме, красная и морщинистая. Вот первые шаги по квартире. Первый день рождения с тортом и свечкой. Последнее фото было сделано незадолго до того, как отец ушёл из семьи. На нём они втроём улыбаются в камеру, счастливые и беззаботные.
— Мама была красивая, — сказал отец, глядя на фотографию жены. — И ты на неё очень похожа. Только характер у тебя крепче.
— Вы её ещё любите?
— Любовь не проходит, Анечка. Она может затихать, спать, но не исчезать совсем. Я всё равно её люблю. И тебя. Это никогда не изменится.
Анна аккуратно разложила фотографии в альбом, который купила специально для этого случая. Теперь у неё была своя семейная история, не вырезанная и не скрытая.
Через год отца положили в больницу. Болезнь прогрессировала быстрее, чем ожидали врачи. Анна каждый день приходила к нему после работы, иногда вместе с матерью.
— Не жалею, что позвонил тебе, — сказал отец в один из таких визитов. — Этот год был лучшим в моей жизни. Я снова стал отцом.
— Папа, не говори так. Всё будет хорошо. Врачи говорят, что есть шансы.
— Анечка, я не боюсь. Я успел увидеть, какой ты стала. Успел попросить прощения. Успел снова стать твоим отцом. Это дорогого стоит. Это больше, чем я мог мечтать.
Анна взяла его за руку. Она была тонкой и холодной, но крепко сжала её пальцы.
— Я рада, что мы нашли друг друга.
— Я тоже, доченька. Я тоже. Только жаль, что так поздно. Столько времени потеряли.
— Не потеряли. Нашли. И это главное.
Отец умер тихо, во сне, через три месяца после госпитализации. Анна была рядом, держала его за руку. Последними его словами было её имя.
На похороны пришло больше людей, чем Анна ожидала. Коллеги по работе, соседи, люди из библиотеки, куда он ходил все эти годы. Все говорили о том, что он был хорошим человеком, что помогал, когда мог, что никогда ни на что не жаловался.
— Он много рассказывал о вас, — сказала Анне пожилая женщина из библиотеки. — Очень гордился дочерью, хоть и грустил, что долго не видел. А в последний год просто светился от счастья. Говорил, что жизнь подарила ему второй шанс.
Мать плакала на похоронах больше всех. После церемонии она подошла к Анне.
— Может, я была слишком жестока с ним, — сказала она сквозь слёзы. — Может, надо было дать ему шанс раньше.
— Мам, ты делала как считала правильным. Тогда. А теперь у нас есть хорошие воспоминания о нём. И это главное.
— Да. Он изменился. Стал таким, каким я его полюбила когда-то. Жаль, что понял это так поздно.
Вечером Анна сидела дома и перебирала отцовские вещи. Среди них нашлась общая тетрадь, исписанная его рукой. Это был дневник, который он вёл все эти годы. Записи о работе, о погоде, о книгах. И на каждой странице — упоминание о дочери.
"Анечке сегодня исполнилось двадцать пять. Купил ей в подарок серёжки, но отнести не могу. Надеюсь, она счастлива."
"Видел Олю в магазине. Постарела, но всё такая же красивая. Не подошёл, но издалека посмотрел. Интересно, как там Анечка?"
"Прочитал в газете про молодую сотрудницу банка, которая получила премию. Фамилия была та же, что у Анечки после замужества. Может, это она? Очень надеюсь."
Анна читала и плакала. Оказывается, все эти годы он жил её жизнью, пусть и на расстоянии. Радовался её успехам, которые выдумывал. Любил её, не видя.
На последней странице была запись, сделанная после их первой встречи:
"Сегодня увидел Анечку. Она ещё красивее, чем я представлял. Умная, добрая, у неё хороший муж. Я так счастлив, что решился позвонить. Может быть, ещё не всё потеряно. Может быть, я снова смогу быть её отцом."
Анна закрыла тетрадь и прижала к груди. Нет, не всё было потеряно. Им удалось найти друг друга. Всего на полтора года, но это было настоящее время. Время прощения, понимания и любви.
Сергей обнял жену.
— Он был хорошим отцом. В конце.
— Да. И знаешь что? Я больше не злюсь на маму. Она тоже делала как считала лучшим.
— А что теперь?
— Теперь живём дальше. И помним. И учимся прощать.
Через месяц после похорон Анна узнала, что беременна. Когда врач сообщил ей эту новость, она подумала об отце. Как бы он радовался, узнав, что скоро станет дедушкой. Как бы возился с внуком или внучкой. Рассказывал бы сказки, учил завязывать шнурки.
Но может быть, он где-то знает. И радуется.
— Если будет мальчик, назовём его в честь дедушки, — сказала она Сергею.
— А если девочка?
— Тогда второе имя дадим в честь дедушки. Пусть знает, что у неё был хороший дедушка, который научился любить.
Жизнь продолжается. И умеет дарить не только вторые шансы, но и новые начала. Даже когда кажется, что всё кончено, она находит способ подарить надежду. И любовь, которая сильнее времени и обстоятельств.
В зеркале над раковиной отражалось бледное лицо. Нет, не бледное — серое. Будто кто-то выключил свет изнутри. Как в тот день, когда мама сказала, что папа больше не вернётся домой. Анне тогда было восемь лет, она не понимала, что значит "умер", но видела мамины слёзы и догадывалась, что это плохо.
Сергей сидел в кресле с газетой, но Анна видела, что он не читает. Просто смотрит в одну точку. Они прожили вместе пятнадцать лет, и она научилась понимать его настроение без слов. Сейчас он нервничал, это было видно по тому, как сжимались его пальцы на краях газеты.
— Что случилось? — спросил он, отложив газету. — Ты какая-то бледная.
— Мама звонила, — осторожно начала Анна. — Сказала, что... что мой отец жив.
Сергей медленно поднялся с кресла. Газета упала на пол.
— Как это жив? Ты же говорила, что он умер, когда тебе было восемь лет.
— Я так думала. Мама мне так сказала тогда.
— И что теперь? — в голосе мужа послышалось раздражение. — Он объявился и решил поиграть в счастливую семью?
Анна села на диван рядом с ним. Хотелось прижаться к плечу, но что-то удерживало. Может быть, страх перед тем, что и муж сейчас скажет что-то, что разрушит её мир ещё больше.
— Не знаю. Мама сказала только, что он хочет встретиться. И что я имею право знать правду.
— Какую ещё правду? — Сергей встал и начал ходить по комнате. — Анька, тебе скоро сорок. Зачем тебе это нужно?
Она не ответила, потому что сама не знала. Но что-то внутри сжималось от этих слов. Будто её снова лишали отца, как двадцать лет назад.
— Может, он просто денег хочет? — продолжал Сергей. — Узнал, что у тебя хорошая работа, дом, машина...
— Откуда ему знать о моей работе?
— А от твоей мамы. Она же может поддерживать с ним связь и скрывать это от тебя. Как уже делала раньше.
Анна поёжилась. Эта мысль не приходила ей в голову, но теперь, когда Сергей её озвучил, стала казаться вполне вероятной.
На следующий день Анна поехала к матери. Дорога заняла больше часа, и всё это время она пыталась вспомнить отца. Удивительно, но в памяти остались только обрывки. Большие тёплые руки, запах табака и одеколона. Голос, который читал сказки на ночь. И ещё что-то пугающее, что она старалась не вспоминать.
Автобус тряс на ухабах, за окном мелькали серые пятиэтажки и дворы, где она когда-то играла в детстве. Всё выглядело меньше, чем в воспоминаниях.
Мать жила в той же квартире, где прошло детство Ани. Только всё стало меньше — коридор, кухня, комнаты. Или это она выросла. На стенах висели те же фотографии, но на всех снимках отец был аккуратно вырезан. Анна никогда раньше не обращала на это внимания. Теперь эти белые пятна на местах отцовской фигуры казались ей зловещими.
— Садись, чай поставлю, — суетилась мать, избегая смотреть дочери в глаза.
— Мам, не нужно чай. Объясни мне, что происходит.
Мать опустилась на стул напротив. Руки сжала в замок на коленях. Те же руки, которые когда-то утирали Анины слёзы и объясняли, почему папа больше не придёт домой.
— Он звонил вчера. Первый раз за все эти годы.
— Где он был? Почему исчез?
— Не исчез. Я его выгнала.
Анна почувствовала, как мир качнулся. Все эти годы она представляла отца героем, который трагически погиб. Иногда в автокатастрофе, иногда от болезни. Но всегда он оставался хорошим человеком в её памяти. Единственным, кто читал ей сказки и катал на плечах.
— За что?
— Пил. Работу потерял. Денег домой не приносил. А потом ещё и поднял на меня руку. — Мать говорила тихо, не поднимая глаз. — Я сказала, чтобы убирался. И чтобы к тебе больше не подходил.
— Но почему ты мне сказала, что он умер?
— Ты всё время плакала, спрашивала, где папа. Я не знала, что ответить. Подумала, что так будет легче. Для тебя.
Анна встала и подошла к окну. Во дворе играли дети. Примерно такого же возраста, как была она тогда. Беззаботные, смеющиеся, не подозревающие, что взрослые могут врать о самых важных вещах.
— Ты лишила меня права выбора, мам.
— Я защищала тебя, — в голосе матери появились слёзы. — Ты не видела, каким он стал. Не помнишь, как пряталась под кровать, когда он приходил пьяный.
Анна обернулась. Какие-то смутные образы всплывали в памяти. Громкие голоса, хлопанье дверей, мамины слёзы. Но было и другое — как отец катал её на плечах, как читал сказки на ночь, как учил завязывать шнурки. Как они вместе строили замки из песка на даче у бабушки.
— А что, если он изменился?
— Аня, ему шестьдесят три года. Люди не меняются.
— Откуда ты знаешь? Ты же с ним не общалась.
Мать замолчала и отвела глаза.
— Мам? — настойчиво спросила Анна. — Ты с ним общалась?
— Он... он иногда звонил. Первые годы. Спрашивал, как ты, хорошо ли учишься. Я сказала ему, что не нужно больше беспокоиться. Что у тебя новая жизнь.
— Значит, ты знала, что он жив, и молчала?
— Хотела тебя защитить!
— От чего? От собственного отца? — Анна почувствовала, как внутри поднимается гнев. — Ты решала за меня всю мою жизнь!
Мать вздохнула и достала из кармана халата смятую бумажку.
— Вот его телефон. Если хочешь позвонить — звони. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.
Всю дорогу домой Анна сжимала в кулаке листок с номером. Несколько раз доставала телефон, но так и не смогла набрать цифры. Что она скажет человеку, которого не видела двадцать лет? Как начать разговор с отцом, который для неё долгое время был мертвым?
В автобусе она сидела у окна и смотрела на проплывающие мимо улицы. Где-то здесь, в этом городе, живёт её отец. Может быть, даже ездит этим же автобусом на работу. А она не знает.
Дома Сергей сразу почувствовал её состояние.
— Ну что, поговорила с мамой?
— Он не умирал. Она его выгнала, когда мне было восемь лет. Сказала, что он пил и поднимал руку.
— Вот видишь. И чего теперь он объявился?
— Не знаю. Мама дала мне его телефон. И оказывается, она знала, что он жив. Он иногда звонил, спрашивал про меня.
Сергей резко повернулся к ней.
— И ты собираешься звонить?
— Может быть.
— Аня, ты с ума сошла? У нас нормальная жизнь, хорошая работа, планы на отпуск. Зачем тебе этот алкоголик?
— Ты не знаешь, алкоголик он или нет. Прошло двадцать лет.
— Таких людей не исправляют.
— Откуда ты это знаешь? — резко спросила Анна. — У тебя что, опыт такой?
Сергей помолчал, а потом тихо сказал:
— У меня отец пил. Мать всю жизнь ждала, что он исправится. Не исправился. Умер в больнице, и даже на похороны никто не пришёл.
Анна подошла к мужу и взяла его за руку. Вот оказывается, откуда эта боязнь. Он тоже носил в себе боль от отца-алкоголика.
— Прости. Я не знала.
— Вот поэтому я и говорю. Не надо ворошить прошлое. Оно только боль приносит.
— Но может быть, мой отец другой? Может быть, он правда изменился?
— А может быть, и нет. Тогда ты получишь только разочарование.
Но ночью Анна не могла уснуть. Лежала и смотрела в потолок, перебирая обрывки воспоминаний. Отец поднимает её высоко над головой. Отец показывает, как забивать гвозди. Отец злой, с красными глазами, кричит на маму.
Какой из этих отцов настоящий? Или он мог быть и тем, и другим одновременно?
Вспомнился один эпизод из детства. Анна тогда училась кататься на велосипеде, постоянно падала и плакала. Отец терпеливо поднимал её, проверял, не ушиблась ли, и снова ставил на велосипед. А потом купил ей большое мороженое и сказал, что она самая смелая девочка в мире.
В тот вечер он был трезвый и добрый. А через неделю пришёл домой пьяный и разбил мамину любимую вазу.
Утром, когда Сергей ушёл на работу, она всё-таки набрала номер.
Гудки. Долгие, бесконечные гудки.
— Алло, — сказал незнакомый мужской голос.
— Это... это Анна. Ваша дочь.
Молчание. Такое долгое, что она подумала — связь прервалась.
— Анечка? — голос дрожал. — Это правда ты?
— Да.
— Я... я не знал, что сказать. Двадцать лет думал, что ты меня ненавидишь.
— Я думала, что вы умерли.
Снова молчание.
— Можем встретиться? — спросил он наконец. — Если ты не против. Я понимаю, что не имею права просить, но...
— Да, — сказала она, удивившись собственной решительности. — Можем.
Они договорились встретиться в кафе на нейтральной территории. Анна взяла отгул на работе, соврав, что заболела. Пришла раньше времени и села у окна, чтобы видеть входную дверь. Сердце колотилось так, будто она бежала марафон.
В дверь вошёл седой мужчина в аккуратно выглаженной рубашке. Невысокий, немного сутулый, с добрыми морщинками вокруг глаз. Он оглядел зал и их взгляды встретились.
— Аня?
Она кивнула. Он подошёл к столику, но не сел сразу.
— Можно?
— Конечно.
Официант принёс меню, но они оба только заказали чай. Руки нужно было чем-то занять.
— Ты очень изменилась, — сказал он, глядя на неё с осторожной нежностью. — Красивая стала. На маму похожа.
— А вы... вы не такой, как я помнила.
— Я много лет не пью, Аня. Совсем. Если ты об этом.
— Почему? Что случилось?
Он помолчал, покрутил ложечку в стакане.
— Понял, что потерял самое дорогое. Тебя. Твою маму. Дом. Всё, ради чего стоило жить. Сначала пил ещё больше. Потом попал в больницу. Врач сказал — или завязываешь, или умираешь. Я выбрал жизнь.
— Почему не искали меня раньше?
— Искал. Твоя мама сказала, что лучше тебя не травмировать. Что у тебя новая жизнь, что ты счастлива. Я согласился. Думал, что так правильнее.
Анна смотрела на этого пожилого мужчину и пыталась разглядеть в нём отца из детских воспоминаний. Что-то было знакомое в изгибе бровей, в том, как он складывал руки.
— А что изменилось? Почему решили встретиться сейчас?
— Мне поставили диагноз. Серьёзный. Времени остается не очень много. — Он посмотрел ей в глаза. — Я не хочу умирать, не попросив у тебя прощения.
— За что?
— За то, что лишил тебя детства. За то, что не был рядом. За то, что заставил маму выбирать между нами.
Анна почувствовала, как к горлу подступают слёзы.
— Я злилась на вас. Долго. Когда поняла, что мама мне врала.
— И имеешь полное право. Я был плохим отцом. И плохим мужем.
— Но были же хорошие моменты? Я помню, как вы читали мне сказки.
Его лицо просветлело.
— Помнишь? А как мы строили домик из подушек?
— И как вы учили меня кататься на велосипеде.
— Ты упала и разбила коленку. Плакала, а я не знал, как тебя успокоить.
— Вы купили мне мороженое.
— Два мороженых. И мама потом ругала, что у тебя живот болел.
Они оба улыбнулись. Впервые за всю встречу.
— Расскажите про свою жизнь, — попросила Анна. — Что делали все эти годы?
— Работал. Сначала грузчиком, потом в автомастерской. Жил один. Друзей особо не заводил. Читал много, в библиотеку ходил. Думал о тебе.
Отец рассказал, что первые годы после развода были самыми тяжёлыми. Он снимал комнату в коммуналке, пил, терял работы. Потом случился сердечный приступ, и врач сказал просто — хочешь жить, бросай пить.
— Было очень тяжело. Но я всё время думал о тебе. Представлял, какая ты стала, о чём мечтаешь. Это помогало не сорваться.
— Больше не женились?
— Нет. Не мог. Всё время казалось, что предаю вашу память. Вашу с мамой.
Разговор продолжался больше двух часов. Отец рассказывал о своей работе, о том, как бросал пить, о книгах, которые читал. О том, как в первые годы после расставания несколько раз приходил к их дому и стоял у подъезда, надеясь хотя бы издалека увидеть дочь. О том, как потом решил не травмировать её и перестал приходить.
Анна говорила об учёбе, о муже, о работе в банке. О том, что детей у них нет.
— Я часто думала, каким дедушкой вы были бы, — призналась она.
— А я мечтал, что когда-нибудь смогу понянчить твоих детей. Научить их тому, чему не успел научить тебя.
— Вы хотите увидеть мою квартиру? Познакомиться с Сергеем?
— Очень хочу. Но только если ты уверена. Не хочу создавать тебе проблем.
Когда пришло время расставаться, отец достал из кармана небольшую коробочку.
— Это тебе. Покупал каждый год на твой день рождения. Не знал, куда отнести, так и копились дома. Двадцать коробочек.
Анна открыла коробочку. Там лежала тонкая цепочка с маленьким сердечком.
— Папа, — сказала она, и это слово прозвучало как-то естественно. — Спасибо.
Он осторожно обнял её на прощание. Пах старомодным одеколоном и чистой рубашкой.
— Можно я тебе ещё позвоню? — спросил он. — Если ты не против.
— Конечно. И приезжайте в гости. Познакомитесь с Сергеем.
Дома муж встретил её в прихожей.
— Ну, как? — спросил он с напряжением в голосе.
— Хорошо. Он... он изменился, Серёж. Совсем не пьёт, работает. И он болеет.
Сергей помолчал, глядя на её лицо.
— Ты счастлива, что встретилась с ним?
— Да. Знаешь, я всю жизнь чувствовала какую-то пустоту. Будто чего-то не хватает. А сегодня впервые за много лет я чувствую себя... целой.
— Тогда я рад, — сказал муж и обнял её. — Но я всё равно буду осторожен. Не хочу, чтобы он тебя разочаровал.
— Понимаю. Я тоже осторожничаю.
Вечером Анна позвонила матери.
— Мам, я встретилась с отцом.
— И как? — голос был настороженный.
— Он изменился. Хороший стал. И он болен, мам. Серьёзно болен.
Долгое молчание.
— Может, и мне стоит с ним поговорить, — тихо сказала мать. — Столько лет прошло.
В следующие недели отец звонил Анне каждый день. Не навязчиво, просто спрашивал, как дела. Рассказывал о работе, о книгах, которые читает. Постепенно между ними стало налаживаться что-то похожее на отношения.
Однажды он рассказал, что живёт в маленькой квартире-студии, которую снимает уже много лет. Что у него есть кот Васька, которого он подобрал на улице. Что по выходным ходит в парк кормить уток.
— А я боялась, что вы где-то бомжуете, — призналась Анна.
— Нет, живу нормально. Скромно, но достойно.
В выходные отец приехал к ним домой. Сергей встретил его настороженно, но потом они разговорились о машинах — у мужа была старая иномарка, которую он сам ремонтировал. Отец дал несколько дельных советов, даже залез под капот посмотреть.
— Толковый мужик, — сказал Сергей Анне вечером. — Хороший мастер. И трезвый совсем. Может, я был не прав.
— А я говорила, что он изменился.
— Просто не хочу, чтобы тебя обманули. У меня перед глазами пример моего отца. Он тоже умел быть хорошим, когда нужно.
— Это другой человек, Серёж. Чувствую это.
Через месяц Анна организовала встречу родителей. Мать долго сомневалась, переодевалась несколько раз, нервничала.
— А вдруг он на меня сердится? — спрашивала она дочь.
— Мам, прошло двадцать лет. Вы оба изменились.
Встреча прошла лучше, чем Анна ожидала. Родители говорили осторожно, но без злобы. Мать даже заплакала, когда отец рассказал о том, как бросал пить.
— Я не знала, что ты так мучился, — сказала она. — Думала, тебе всё равно.
— Мне не было всё равно. Никогда. Просто не знал, как всё исправить.
— Может, я погорячилась тогда, — тихо призналась мать. — Но ты понимаешь, я боялась за Аню.
— Понимаю. Ты была права. Я был плохим мужем и отцом.
— Но ты исправился. Это главное.
Анна сидела рядом и чувствовала, как что-то болевшее в душе много лет наконец успокаивается. Семья. У неё снова есть семья. Пусть не такая, как в детстве, но семья.
Вечером, когда родители разошлись, Сергей обнял жену.
— Видно, что он правда изменился. И ты стала спокойнее.
— Да. Знаешь, я всю жизнь думала, что мне чего-то не хватает. Теперь понимаю чего — отца.
— А я боялся, что он причинит тебе боль. Но вижу — ты счастлива.
— Счастлива. И знаешь что? Может, нам стоит подумать о детях? Пока дедушка здоровый.
Сергей улыбнулся и крепче прижал её к себе.
— Знаешь, а может и стоит.
Прошло полгода. Отец стал частым гостем в их доме. Помогал Сергею с машиной, учил Анну готовить те блюда, которые любила её бабушка. Рассказывал истории из семейной жизни, которые мать никогда не рассказывала.
Анна узнала, что у неё есть дедушка по отцовской линии, который всё ещё жив, но живёт далеко, в другом городе. Что у отца был брат, который погиб в армии. Что семейная фамилия означает "любящий жизнь".
— Почему мама мне об этом не рассказывала? — спрашивала Анна.
— Наверное, хотела, чтобы ты забыла прошлое. Начала новую жизнь.
— Но это же моя история. Мои корни.
— Теперь ты знаешь. Лучше поздно, чем никогда.
Однажды отец пришёл к ним с большой коробкой старых фотографий.
— Нашёл на антресолях у соседки. Она хранила мои вещи все эти годы. Думал, ты захочешь посмотреть.
Анна с замиранием сердца разбирала снимки. Вот она на руках у отца в роддоме. Вот первые шаги. Первый день рождения. Последнее фото было сделано незадолго до того, как отец ушёл из семьи. На нём они втроём улыбаются в камеру, счастливые и беззаботные.
— Мама была красивая, — сказал отец, глядя на фотографию жены. — И ты на неё очень похожа.
— Вы её ещё любите?
— Любовь не проходит, Анечка. Она может затихать, но не исчезать совсем.
Анна аккуратно разложила фотографии в альбом, который купила специально для этого случая. Теперь у неё была своя семейная история, не вырезанная и не скрытая.
Через год отца положили в больницу. Болезнь прогрессировала быстрее, чем ожидали врачи. Анна каждый день приходила к нему после работы, иногда вместе с матерью.
— Не жалею, что позвонил тебе, — сказал отец в один из таких визитов. — Этот год был лучшим в моей жизни.
— Папа, не говори так. Всё будет хорошо.
— Анечка, я не боюсь. Я успел увидеть, какой ты стала. Успел попросить прощения. Успел снова стать твоим отцом. Это дорогого стоит.
Анна взяла его за руку. Она была тонкой и холодной.
— Я рада, что мы нашли друг друга.
— Я тоже, доченька. Я тоже.
Отец умер тихо, во сне, через три месяца после госпитализации. Анна была рядом. Последними его словами было её имя.
На похороны пришло больше людей, чем Анна ожидала. Коллеги по работе, соседи, люди из библиотеки, куда он ходил все эти годы. Все говорили о том, что он был хорошим человеком, что помогал, когда мог, что никогда ни на что не жаловался.
— Он много рассказывал о вас, — сказала Анне пожилая женщина из библиотеки. — Очень гордился дочерью, хоть и грустил, что долго не видел.
Мать плакала на похоронах больше всех. После церемонии она подошла к Анне.
— Может, я была слишком жестока с ним, — сказала она сквозь слёзы. — Может, надо было дать ему шанс раньше.
— Мам, ты делала как лучше. Тогда. А теперь у нас есть хорошие воспоминания о нём.
— Да. Он изменился. Стал таким, каким я его полюбила когда-то.
Вечером Анна сидела дома и перебирала отцовские вещи. Среди них нашлась общая тетрадь, исписанная его рукой. Это был дневник, который он вёл все эти годы. Записи о работе, о погоде, о книгах. И на каждой странице — упоминание о дочери.
"Анечке сегодня исполнилось двадцать пять. Купил ей в подарок серёжки, но отнести не могу. Надеюсь, она счастлива."
"Видел Олю в магазине. Постарела. Не подошёл, но издалека посмотрел. Интересно, как там Анечка?"
"Прочитал в газете про молодую сотрудницу банка, которая получила премию. Фамилия была та же, что у Анечки после замужества. Может, это она? Очень надеюсь."
Анна читала и плакала. Оказывается, все эти годы он жил её жизнью, пусть и на расстоянии.
На последней странице была запись, сделанная после их первой встречи:
"Сегодня увидел Анечку. Она ещё красивее, чем я представлял. Умная, добрая, у неё хороший муж. Я так счастлив, что решился позвонить. Может быть, ещё не всё потеряно."
Анна закрыла тетрадь и прижала к груди. Нет, не всё было потеряно. Им удалось найти друг друга. Всего на год, но это был настоящий год. Год прощения, понимания и любви.
Сергей обнял жену.
— Он был хорошим отцом. В конце.
— Да. И знаешь что? Я больше не злюсь на маму. Она тоже делала как лучше.
— А что теперь?
— Теперь живём дальше. И помним.
Через месяц после похорон Анна узнала, что беременна. Когда врач сообщил ей эту новость, она подумала об отце. Как бы он радовался, узнав, что скоро станет дедушкой. Как бы возился с внуком или внучкой.
Но может быть, он где-то знает. И радуется.
Жизнь продолжается. И умеет дарить не только вторые шансы, но и новые начала. Даже когда кажется, что всё кончено, она находит способ подарить надежду.