– Ты же понимаешь, Катя, для меня не существует чужих детей. Даня станет моим сыном, таким же, как и наш будущий малыш, когда он появится.
Екатерина смотрела на Алексея, пытаясь уловить в его лице хоть тень фальши. Не нашла. Мужчина говорил спокойно, уверенно.
– Спасибо, – она опустила взгляд на свои руки. – Даня уже достаточно пережил после развода.
– Я знаю. И обещаю тебе – он никогда не будет чувствовать себя лишним.
Первые месяцы брака прошли именно так, как обещал Алексей. Он покупал конфеты сразу на двоих – Даниле киндер-сюрприз, себе шоколадку, и непременно делился с пасынком. По утрам, когда график позволял, подбрасывал мальчика до школы, расспрашивая по дороге о друзьях и уроках. Екатерина украдкой наблюдала за ними из окна кухни, когда машина отъезжала от подъезда, и каждый раз выдыхала с облегчением.
Даниил привыкал к отчиму медленно, осторожно. К концу третьего месяца он уже сам подходил к Алексею с вопросами по математике, и Екатерина ловила себя на мысли, что все получилось. Все сложилось правильно. Как надо.
Но иногда – редко, почти незаметно – она замечала странное. Алексей мог полчаса объяснять соседскому мальчишке, как работает его новый квадрокоптер, терпеливо и с азартом. А Дане отвечал коротко, по делу, без той искры в глазах. Екатерина списывала это на усталость после работы, на разницу в возрасте детей, на что угодно, лишь бы не признавать очевидного – теплота в интонациях Алексея адресовалась кому угодно, только не ее сыну.
«Ему просто нужно время, – убеждала она себя по ночам, глядя в потолок. – Родительская любовь не приходит по щелчку».
...Артем родился в феврале, крикливый и требовательный с первой минуты. Алексей не отходил от кроватки, менял подгузники, вставал на ночные кормления, хотя Екатерина сама готова была справляться. Она списывала его рвение на эйфорию первых недель отцовства и радовалась – хорошо, когда мужчина так включен в заботу о младенце.
Даниил в эти недели существовал на периферии семейного внимания. Екатерина понимала это, корила себя, но физически просто не успевала.
Мальчик приходил из школы, молча разогревал себе обед, делал уроки в своей комнате. Екатерина обещала себе: «Вот Артем чуть подрастет, и все наладится».
Артем подрос. Ему исполнилось три, и различия в отношении к детям перестали прятаться за ширмой «он же еще совсем маленький».
– Смотри, какой робот я тебе купил, сынок! – Алексей вручил младшему сыну коробку с трансформером из последней линейки. – Там батарейки уже внутри, сейчас вместе соберем.
Даниил сидел за столом над тетрадью по русскому языку. Его глаза скользнули по коробке – дорогой, яркой, с надписью «8+» на углу.
– Пап, а мне? – вырвалось у него.
Алексей даже не повернулся.
– Тебе на день рождения купим. Сейчас Артемкина очередь.
Екатерина промолчала. День рождения Даниила был через четыре месяца. Артем получал подарки каждую неделю просто потому, что отец проходил мимо магазина игрушек.
Записи в развивающие кружки для младшего начались, едва тому стукнуло четыре. Раннее плавание, музыкальная студия, подготовка к школе – Алексей изучал расписания, возил сына на занятия, гордился каждым его достижением. Даниил ходил на бесплатную секцию шахмат при школе, куда записался сам.
– Он проиграл три партии подряд, – однажды сообщил мальчик за ужином. – Но тренер сказал, что у меня хорошая защита.
– Молодец, – рассеянно кивнула Екатерина, одновременно вытирая Артему рот.
Алексей даже не поднял глаз от телефона...
Воспитательные методы в семье делились на два непересекающихся стиля. Когда трехлетний Артем швырнул тарелку с кашей на пол, Алексей рассмеялся и подхватил сына на руки.
– Ну что, буян, не понравилась? Сейчас мама другую сварит, да, Кать?
Через неделю Даня случайно смахнул локтем чашку. Осколки разлетелись по кухне, какао залило линолеум.
– Ты вообще смотришь, что делаешь? – Алексей навис над пасынком. – Восемь лет, а ведешь себя как... Иди тряпку неси, сам убирай, неряха.
Даниил молча принес тряпку. Его уши горели красным, но ни слова упрека не сорвалось с губ. Он уже знал правила игры.
Планирование отпуска превращалось в ежегодный ритуал унижения, хотя никто не называл это так вслух.
– В аквапарк поедем, – объявил Алексей в мае. – Там детский городок для малышей, Артемке понравится.
– Там же только для маленьких, – попробовал возразить Даниил. – Мне там будет скучно.
– Ничего, посидишь с мамой в кафе. Или книжку возьми.
Екатерина открыла рот, чтобы предложить компромисс – аквапарк с зонами для разных возрастов, например, – но Алексей уже листал страницу бронирования. Разговор был окончен.
Школьные дела Дани существовали в параллельной реальности, куда Алексей принципиально не заглядывал.
– Учительница просила подойти, – сказал мальчик однажды вечером. – Там по поводу конкурса рисунков...
– Это к маме, – отрезал отчим, не отрываясь от телевизора. – Я в твои проблемы не лезу.
– Это не проблемы, там просто...
– Катя, разберись с ним.
Екатерина видела, как сын сжал губы в тонкую линию и молча ушел к себе. В тот вечер она не смогла уснуть, прокручивая в голове слово события вечера. С каких пор ее ребенок превратился в проблему, которую нужно решать отдельно от семьи?
Даниил научился занимать минимум пространства. За обедом он ел быстро и тихо, забирал свою тарелку, благодарил и исчезал. Он перестал просить новые кроссовки, хотя старые жали уже второй месяц. Перестал рассказывать о школе, о друзьях, о чем бы то ни было. Его комната превратилась в остров, отделенный от остальной квартиры невидимой, но прочной стеной.
«Он уже большой, – уговаривала себя Екатерина. – Сам справится».
Она ловила себя на том, что инстинктивно бросается защищать Артема в любой ситуации. Когда малыш отбирал у старшего брата карандаши – «Данечка, ну уступи, он же маленький». Когда ломал его поделки – «Он не специально, Дань, ты же понимаешь». Когда кричал, требуя внимания – «Сейчас, сейчас, Тема, иду».
Даниил перестал жаловаться. Вообще.
Напряжение копилось в квартире невидимым газом – без запаха, без цвета, но с каждым днем становилось труднее дышать. Даниил приходил из школы и запирался в комнате. На вопросы отвечал односложно. Оценки в дневнике по-прежнему были хорошими, но учительница при встрече осторожно спросила: «У вас дома все в порядке? Данила стал очень замкнутым».
– Все отлично, – соврала тогда Екатерина.
Обычный вечер. Даня сидел на диване с планшетом, читая что-то для внеклассной программы.
– Можно мне поиграть в компьютер? – спросил он, подняв глаза на отчима. – Я уроки сделал.
Алексей даже не обернулся.
– Нет. Рано еще.
– Но вчера же ты говорил, что после восьми можно...
– Я сказал – нет.
Артем в этот момент дернул отца за рукав.
– Папа, мультик! Хочу мультик!
– Конечно, сынок, сейчас включу.
Екатерина замерла на пороге комнаты. Данила смотрел, как Алексей устраивает младшего перед телевизором, включает «Машу и медведя», поправляет подушку. Все это – с улыбкой, с нежностью, с бесконечным терпением.
– Почему ему можно, а мне нет? – тихо спросил Даниил.
И тут Алексей наконец обернулся.
– Потому что моему сыну – можно все. А тебе – нет. Ты здесь не главный, понял? – голос был ровным, будничным, без тени сомнения. – Живешь в моем доме – живи по моим правилам.
Тишина... Артем смеялся над мультфильмом. Даниил сидел неподвижно, и что-то в его лице изменилось – окончательно и бесповоротно...
Екатерина поняла все в ту секунду. Ее сын живет в доме, где каждый день ему напоминают: ты второй сорт. И так будет всегда, пока она позволяет этому продолжаться.
– Данила, собери рюкзак, – сказала она неожиданно звонко. – Мы уезжаем.
...Развод оформили за три месяца. Алексей не особенно сопротивлялся – кажется, даже обрадовался возможности остаться без раздражающего пасынка. Артема Екатерина забрала, разумеется, с собой. Алименты, график встреч, раздел имущество – все это было неважно. Самый сложный шаг она уже сделала.
Детская площадка во дворе нового дома выглядела обычно – качели, песочница, горка с облупившейся краской. Даниил сидел на скамейке рядом с матерью, листая комикс. Артем спал в коляске. Мужчина с уставшим, но добрым лицом присел рядом, отслеживая взглядом мальчишку лет шести на горке.
– Ваш? – спросил он, кивнув на Данила.
– Мой, – ответила Екатерина.
– Егор! Не толкайся! – крикнул мужчина, и обернулся к ней снова. – Михаил.
– Екатерина.
...Знакомство началось с разговоров о детях, школах, прививках и утренних кашах. Михаил был вдовцом – его жена не пережила сложные роды. Егор рос единственным ребенком, и в его глазах иногда мелькала та же настороженность, какую Екатерина видела у собственного сына.
Отношения развивались медленно. Михаил не торопил, не давил, не форсировал знакомство детей. Они просто гуляли вместе, ходили в зоопарк, пекли пиццу по воскресеньям – вчетвером, потом впятером, когда Артем стал полноправным участником кухонных безобразий.
Даниил оттаивал постепенно. Сначала он просто терпел присутствие Михаила, потом начал отвечать на его вопросы, потом – задавать свои. А однажды вечером, когда Михаил полтора часа объяснял ему задачу, мальчик вдруг сказал:
– Спасибо. Ты нормально объясняешь.
От Даниила это было признанием в любви.
Через год они съехались. Через полтора – расписались скромно, в районном ЗАГСе, без пафоса и толпы гостей. Дети на свадьбе ели торт и играли в догонялки между столами. Никто не делил «своих» и «чужих». Никто не считал, кому досталось больше мороженого.
Новая квартира была тесноватой для пятерых, но в планах было расширение. Михаил по утрам готовил завтрак на всю ораву – яичницу, сырники, овсянку, каждому свое. Он проверял уроки у обоих старших, ругался одинаково на обоих за бардак в комнате, хвалил одинаково за успехи.
Даниил снова начал смеяться. Громко, открыто, запрокидывая голову назад. Он подружился с Егором, терпел выходки младшего Артема, и однажды – сам, без подсказки – назвал Михаила «дядя Миш». Потом просто «Миша». Потом, гораздо позже и очень тихо – «пап».
Михаил услышал. И промолчал, только положил руку мальчику на плечо.
Екатерина смотрела на них из кухни, вытирая руки полотенцем. Три мальчишки разного возраста ссорились из-за пульта от телевизора, пока Михаил невозмутимо доедал свой борщ.
– Или договариваетесь, или никто ничего не смотрит, – сообщил он, не поднимая глаз.
Через тридцать секунд дети договорились. Екатерина улыбнулась.
Иногда счастье выглядит именно так – не фейерверки и клятвы, а обычный вечер в тесной квартире, где каждый знает свое место. И это место – равное, любимое, свое.
Дорогие мои! Если вы не хотите потерять меня и мои рассказы, переходите и подписывайтесь на мой одноименный канал "Одиночество за монитором" в тг. Там вам предоставляется прекрасная возможность первыми читать мои истории и общаться лично со мной в чате) И по многочисленным просьбам мой одноименный канал в Максе. У кого плохая связь в тг, добро пожаловать!