Алена сидела на диване, поджав под себя ноги, и медленно перебирала елочные игрушки, аккуратно выложенные в старую коробку из-под обуви. Стеклянные шары поблескивали в свете торшера, отражая желтоватое, немного уставшее тепло комнаты. На одном из них была трещинка, тонкая, почти незаметная, но Алена сразу ее увидела и вздохнула. Этот шар они покупали еще вместе, в первый Новый год, когда казалось, что впереди только счастье и ничего другого быть не может.
На полу, среди спутанных проводов и цветных лампочек, сидел Славик. Он с сосредоточенным видом распутывал гирлянду, иногда хмурился, иногда победно улыбался, когда очередной узел поддавался. Ему было всего семь, но за последний месяц он будто резко повзрослел. Как только отец закрыл за собой дверь и сказал, что так будет лучше для всех, Славик перестал задавать лишние вопросы и стал вести себя серьезно, почти по-взрослому.
— Мам, смотри, я почти распутал, — сказал он, не поднимая головы.
— Молодец, — ответила Алена, стараясь, чтобы голос звучал бодро.
Они договорились, что Новый год будут встречать вдвоем, дома. Без шумных компаний, без чужих разговоров и ненужных взглядов. Славик сам предложил придумать маленькое представление: он будет читать стихотворение, а Алена — изображать Снегурочку. Они уже обсудили меню, простое, но праздничное. Славик собирался сам резать овощи для салата, а Алена пообещала, что позволит ему помочь с тестом для пирога. Это было их маленькое соглашение, их способ держаться друг за друга.
Алена посмотрела на сына и почувствовала, как к горлу подступает тепло, смешанное с тревогой. Она понимала: ему тяжело, даже если он старается этого не показывать. И ей самой было непросто. В квартире стояла тишина, которая раньше казалась уютной, а теперь иногда давила.
Вдруг тишину нарушил звонок телефона. Алена вздрогнула, посмотрела на экран и увидела имя Эльзы. Она немного помедлила, прежде чем ответить.
— Алён, ты чего трубку не берешь? — сразу заговорила подруга. — Мы тут с Витей подумали… Ты что, правда собираешься дома сидеть?
Алена устало улыбнулась, хотя Эльза этого не видела.
— Да, — спокойно сказала она. — Мы со Славиком решили вместе отмечать.
— Ну вот опять, — фыркнула Эльза. — Сколько можно? Отдай Славика матери, а сама пошли с нами. Мы столик заказали, на четверых. Нормальный бар, музыка, люди. Хватит тебе уже сидеть дома, как клуше. Жизнь-то продолжается.
Алена молчала, слушая, как подруга говорит быстро и уверенно, будто заранее знала, что права. Она посмотрела на Славика, который теперь проверял, загораются ли лампочки, и старательно делал вид, что разговор его не касается.
— Я не знаю, — наконец ответила Алена. — Мы же договорились…
— С кем договорились? — перебила Эльза. — С ребенком? Алён, ты прежде всего женщина. Молодая, красивая. Ты что, хочешь так и дальше: дом, работа, школа? Новый год раз в году бывает. Ну выйди ты, развейся.
Алена снова замолчала. Внутри у нее боролись два чувства: желание остаться в привычной, пусть и немного грустной тишине, и слабое, почти забытое ощущение, что где-то там, за пределами квартиры, есть другая жизнь. Та, в которой она не только мама, но и просто женщина.
— Я подумаю, — тихо сказала она.
— Вот и правильно, — тут же оживилась Эльза. — Думай быстрее. Мы за тебя переживаем.
Алена отключила телефон и положила его рядом с коробкой игрушек. Славик поднял на нее глаза.
— Мам, это тетя Эльза? — спросил он.
— Да, — ответила Алена.
— Она опять зовет тебя куда-то?
Алена кивнула.
— А ты пойдешь?
Она посмотрела на сына и не сразу нашла, что сказать.
— Не знаю, — честно ответила она. — Посмотрим.
Славик немного нахмурился, но ничего не сказал и снова занялся гирляндой. Алена взяла в руки очередной шар, повертела его, потом аккуратно отложила в сторону. В голове крутились слова Эльзы, но вместе с ними всплывали и другие мысли о том, как быстро меняется жизнь и как сложно понять, где сейчас правильней быть.
За окном медленно падал снег, укрывая город мягким, равнодушным покрывалом. Новый год был совсем близко.
Решение не могло прийти сразу. Алена еще долго сидела на диване, рассеянно перекладывая игрушки, пока Славик возился с гирляндой. Мысли путались, словно тот самый провод, который он никак не мог расправить до конца. С одной стороны их договор, тихий домашний праздник, который казался безопасным и правильным. С другой, слова Эльзы, настойчивые и вроде бы разумные. «Жизнь продолжается». Эти слова неприятно царапали изнутри, потому что Алена давно чувствовала: ее жизнь будто поставили на паузу, и она сама не знала, как нажать кнопку «пуск».
Поздним вечером, уложив Славика спать, Алена все-таки решила позвонить матери. Варвара Ивановна жила недалеко, но заезжала редко, предпочитая звонки и короткие разговоры. Алена знала: если уж и обсуждать что-то важное, то лучше сразу, не откладывая.
— Мам, ты не спишь? — спросила она, услышав знакомый голос.
— Нет, конечно. Что случилось?
Алена немного помолчала, собираясь с мыслями.
— Тут Эльза зовет меня Новый год не дома отмечать. Хотела спросить… ты бы смогла Славика взять?
На том конце провода повисла пауза. Алена почти видела, как мать хмурится, обдумывая услышанное.
— Алёна, ты что? — наконец сказала Варвара Ивановна. — Я вообще-то собиралась с подругами отмечать. Мы каждый год вместе. Да и ребенок… Новый год это же семейный праздник.
Эти слова больно кольнули. Алена вздохнула, чувствуя, как внутри поднимается знакомое чувство вины, будто она снова делает что-то неправильно.
— Я понимаю, — тихо сказала она. — Просто подумала, вдруг…
— Вдруг что? — перебила мать. — Ты же мать. Ребенку с тобой надо быть, а не по гостям его таскать.
Разговор явно заходил в тупик. Алена уже хотела попрощаться, но вдруг Варвара Ивановна неожиданно смягчила тон.
— Хотя… — протянула она задумчиво. — Знаешь, может, и правда, хватит тебе дома сидеть.
Алена удивленно подняла брови, хотя мать этого не видела.
— Что?
— Приводи Славика. Я возьму его с собой. У нас там будет компания, детям тоже весело. Да и тебе… — Варвара Ивановна помолчала. — Тебе надо выходить в люди. Славику отец нужен, мужская фигура. Может, познакомишься с кем-нибудь.
Алена почувствовала, как внутри все сжалось. Ей совсем не хотелось обсуждать мужчин, тем более в таком ключе.
— Мам, я не собираюсь ни с кем знакомиться, — сказала она твердо. — Мне это не нужно.
— Это ты сейчас так говоришь, — отмахнулась мать. — А жизнь… она длинная. Нельзя одной зацикливаться. Подумай хорошенько.
После разговора Алена еще долго сидела с телефоном в руках. Решение матери стало неожиданным и в чем-то облегчило ситуацию, но радости не принесло. Мысль о том, что Славик будет не с ней в новогоднюю ночь, неприятно отзывалась где-то глубоко внутри.
На следующий день она рассказала обо всем сыну. Славик сначала надулся, отвернулся к окну и долго молчал.
— Значит, ты уйдешь? — наконец спросил он.
— Я ненадолго, — ответила Алена. — Ты будешь с бабушкой.
— А мы же договаривались, — упрямо сказал он.
Алена присела рядом, обняла его за плечи.
— Я знаю. Просто… иногда планы меняются.
Славик хотел еще что-то сказать, но тут Алена вспомнила слова матери.
— Бабушка сказала, что у них будет Дед Мороз, — осторожно добавила она.
Сын тут же повернулся, глаза загорелись.
— Настоящий?
— Самый настоящий, — улыбнулась Алена.
Некоторое время он колебался, но любопытство победило.
— Ладно, — вздохнул Славик. — Только ты потом придешь?
— Обязательно, — пообещала Алена.
Решение было принято. Оставшиеся дни пролетели быстро. Алена вдруг поймала себя на том, что давно не покупала ничего для себя. В итоге она зашла в магазин и выбрала платье, простое, но элегантное, подчеркивающее фигуру. Долго сомневалась, но все же купила туфли в тон. Потом был салон: стрижка, укладка, легкий макияж. В зеркале она увидела женщину, которую почти забыла, не только маму, не только бывшую жену, а просто Алену.
В день праздника она собиралась медленно, словно откладывая неизбежное. Славик, нарядный и взволнованный, крутился рядом, то и дело спрашивая, когда они поедут к бабушке. Когда дверь за ним закрылась, в квартире стало непривычно пусто.
Алена накинула пальто, еще раз посмотрела на себя в зеркало и глубоко вздохнула. Новый год начинался не так, как она представляла.
Эльза с мужем заехали за Аленой ровно в назначенное время. Машина остановилась у подъезда, фары на секунду выхватили из темноты заснеженный двор. Алена вышла, плотнее запахнув пальто, и, прежде чем сесть, на мгновение задержалась. Сердце билось быстрее, будто предупреждало о чем-то, но она отмахнулась от этого ощущения.
— Ну наконец-то, — улыбнулась Эльза, оглядывая подругу. — Вот это да. Говорила же, тебе нужно было выйти в люди.
Алена смущенно улыбнулась и села на заднее сиденье. По дороге говорили о пустяках, о предновогодней суете, о планах на январь. Алена слушала вполуха, глядя в окно. Город был нарядный, светился гирляндами, и казалось, что все вокруг спешат к своему празднику.
Бар встретил их шумом и музыкой. Внутри было людно, воздух дрожал от громких голосов и смеха. Алене на мгновение стало не по себе, захотелось развернуться и уйти, но Эльза уже уверенно вела их к столику. Он был накрыт заранее, на столе стояли бокалы, бутылка вина, закуски.
— Расслабься, — наклонилась к ней Эльза. — Сегодня ты просто отдыхаешь.
Алена кивнула, сняла пальто, огляделась. Музыка была слишком громкой, слова песен тонули в гуле голосов. Они только успели налить в бокалы вино, как Алена почувствовала резкий толчок в плечо. Она обернулась и сначала не поняла, кто стоит перед ней. Потом сердце ухнуло вниз.
Перед ней был Григорий.
— Ты что здесь делаешь? — закричал он, не стесняясь окружающих. — А ребенок где? Совсем совесть потеряла?
Алена будто окаменела. Слова застревали в горле, мысли путались. Она смотрела на знакомое лицо и не могла выдавить из себя ни звука. Внутри поднималась волна стыда, злости и бессилия.
Эльза мгновенно встала и взяла Григория под локоть.
— Пойдем-ка отойдем, — холодно сказала она.
Она увела его в сторону, подальше от стола. Алена осталась сидеть, уставившись в бокал с вином. Музыка вдруг стала глуше, будто она находилась под водой.
— Ты вообще понимаешь, что говоришь? — резко сказала Эльза. — Ты тоже отец. Было бы логично, если бы ты сейчас был с сыном.
— Я имею право отдыхать, — возразил Григорий. — А она мать. Все обязанности по детям всегда на матери.
Эльза сжала губы.
— А твоя нынешняя жена где? — спросила она.
— Дома с ребенком, — ответил он, даже не смутившись. — Так и должно быть.
Он говорил громко, уверенно, будто читал заученный текст. В его словах не было сомнений, только раздражение и привычное превосходство.
— Ты снял с себя все полномочия отца, — жестко сказала Эльза. — А теперь еще и указываешь Алене, как ей жить. За собой смотри.
Григорий только отмахнулся и продолжил говорить о традициях, о том, что Новый год семейный праздник, о том, что женщина должна быть рядом с ребенком, а не по барам ходить. Он говорил много и зло, не замечая, как на них начинают оглядываться.
Эльза поняла, что доказывать ему что-то бессмысленно.
— Больше к нашему столику не подходи, — процедила она напоследок.
Когда она вернулась, Алена подняла на нее глаза. В них была усталость и желание исчезнуть.
— Я пойду, — тихо сказала она. — Мне здесь нечего делать.
— Даже не думай, — твердо ответила Эльза. — Ты ни в чем не виновата. Сиди.
Алена попыталась улыбнуться, но настроение было безнадежно испорчено. В голове крутились слова Григория, цепляясь одно за другое. Она чувствовала себя выставленной напоказ, осужденной, будто снова оказалась в ловушке, из которой так долго выбиралась.
И вдруг со сцены раздался голос певца:
— Друзья, прошу всех загадать желание. Такое, которое обязательно сбудется уже в январе. Я вам обещаю.
В зале раздался смех, кто-то зааплодировал. Алена насупилась, хотела проигнорировать эти слова, но вдруг поймала себя на том, что закрыла глаза. Желание возникло неожиданно, ясно и без колебаний. Она загадала его молча, почти сердито, будто бросила вызов самой судьбе.
Желание Алены было простым и совсем не романтичным. Она не просила новой любви, не представляла рядом с собой мужчину и не мечтала о красивых обещаниях. Она просто хотела, чтобы Григорий навсегда исчез из ее жизни со своими упреками, требованиями и вечным правом осуждать. Чтобы он больше не появлялся внезапно, не врывался в ее пространство и не напоминал о прошлом, от которого она устала.
Январь начался буднично. Праздники прошли, елку разобрали, жизнь снова вошла в привычный ритм: школа, работа, дом. Алена старалась не вспоминать тот вечер в баре, будто он был чем-то неловким и лишним. Григорий не звонил, не писал, и это само по себе казалось маленьким чудом.
В тот день она торопилась. Славика нужно было забрать из школы пораньше, а на работе задержали отчет. Алена шла быстро, почти бежала, думая только о времени. Машины на перекрестке двигались плотным потоком, сигналили, нетерпеливо трогались с места.
Она сделала шаг на проезжую часть, не заметив, как из-за поворота вылетел автомобиль. Резкий визг тормозов, крик… и она инстинктивно отшатнулась назад.
— Вы что, не смотрите куда идете?! — крикнул водитель, высунувшись из окна.
Алена стояла, не в силах ответить. Ноги дрожали, в ушах шумело.
— Простите, — уже спокойнее сказал мужчина, выходя из машины. — Я тоже виноват, отвлекся. Вы целы?
Алена кивнула, пытаясь прийти в себя.
— Мне правда жаль, — добавил он. — Давайте я вас подвезу. Вы вся побелели.
Она хотела отказаться, но потом подумала о времени и о том, что руки все еще дрожат.
— До школы, — коротко сказала она.
По дороге они почти не разговаривали. Мужчину звали Илья, он адвокат, спешил на встречу с клиентом и то и дело поглядывал на часы. Алена отвечала односложно, не вдаваясь в подробности. Когда машина остановилась у ворот школы, она уже взялась за ручку двери.
— Можно ваш номер? — неожиданно спросила она. — На всякий случай.
Она сама удивилась этим словам, но тут же нашла объяснение.
— Вдруг бывший начнет меня доставать.
Илья посмотрел на нее внимательно, без насмешки.
— Тогда оставьте и вы свой, — сказал он. — Так будет честно.
Он позвонил первым. Не сразу, не навязчиво, будто проверяя, уместен ли этот звонок в ее жизни. Алена сразу обозначила границу:
— Мы можем встречаться только по делу.
— Договорились, — спокойно ответил Илья.
Они встретились в небольшом кафе. Илья смотрел на нее внимательно, изучающе, и вдруг сказал:
— Мне не нравятся ваши глаза.
Алена напряглась.
— В них усталость. Так смотрят люди, над которыми долго издеваются.
Эти слова задели. Алена вдруг поняла, что больше не хочет молчать. Она рассказала все как есть. Про брак, про развод, про постоянное чувство вины и чужие правила, по которым от нее требовали жить.
Илья выслушал молча, не перебивая.
— Лучший способ избавиться от бывшего, — сказал он наконец, — это чтобы рядом был мужчина. Не для показухи. А тот, кто возьмет вас под защиту.
Алена посмотрела на него и поймала себя на том, что не отводит взгляд. Ее тянуло к этому спокойствию, к уверенности, с которой он говорил.
Григорий действительно исчез. Не звонил, не появлялся, не напоминал о себе. А в жизни Алены постепенно появился Илья. Он стал тем, кто однажды остался.
Прошло время. Алена уже не вспоминала свое желание с усмешкой. Оно сбылось полностью. Григорий остался в прошлом, а рядом был мужчина, который стал ей мужем и Славику — отцом. И только иногда, в тихие вечера, Алена вспоминала тот шумный бар и понимала: именно тогда она впервые позволила себе загадать правильное желание.