"Пойми, мама очень просила, я не мог отказать. В конце концов, она меня родила", – оправдывался Виталий перед женой. Его мать, Галина Петровна, нежно гладила новую, сияющую белизной кухню, играя с дверцами, снабженными плавными доводчиками, и восхищенно повторяла: "Кирочка, ты только посмотри, как мягко и тихо закрываются дверцы! Ни звука! Это же немецкая фурнитура, я лично выбирала, очень долго и тщательно. И сколько места, как все продумано! Все для удобства. Я в полном восторге!"
Кира исподтишка следила, как свекровь ласкает глянцевую поверхность столешницы, словно дорогую обувь на модной экспозиции. "Да, красиво", – неохотно произнесла Кира, и ее левая бровь непроизвольно дернулась. Это был нервный тик. Она примерно представляла себе источник этих денег, но все же надеялась на ошибку.
Поздним вечером, завершив домашние дела, она залезла на антресоль, достала и открыла шкатулку, где хранились деньги на крайний случай. Обнаружилось, что сбережения, собранные с большим трудом, исчезли.
Сначала Кира просто глубоко дышала, затем медленно обошла всю квартиру, повторила обход еще раз. "Может быть, дети нашли деньги и играют в банк?" – подумала она. Но это было маловероятно. Во-первых, она бы заметила. Во-вторых, как Санька и Вероника могли дотянуться до антресоли? Оставался лишь один вариант.
"Виталий, подойди сюда, дорогой", – позвала она, стараясь сохранить спокойствие в голосе. Она не хотела спровоцировать скандал, но ее голос прозвучал так, словно она собиралась наказать не только мужа, но и всех его предков.
Он тут же оторвался от ноутбука, где проверял электронную почту, и вошел на кухню. "Что случилось?" – спросил он тихим, виноватым голосом, уже предчувствуя, что на ужин сегодня рассчитывать не стоит.
"Где деньги?"
Он устремил взгляд в потолок и почесал в затылке. "А, это… Маме немного не хватало на кухню. Я и дал".
"Немного не хватало?"
"Ну, я же говорил, мама попросила, я не мог ей отказать. Она же…". "Да, да, родила тебя в муках", – закончила фразу Кира, кивнув. "Замечательный аргумент, просто гениальный".
Она скрылась в спальне и с силой захлопнула дверь. Минут через пять Виталий понял, что либо он зайдет сам, либо его затащат силой. Он выбрал первый вариант. "Кирочка, ну что ты? Это же мама!"
"Виталий".
Ее голос был спокоен, как у налогового инспектора. "Ты хоть представляешь, откуда эти деньги?"
"Ну, мы же откладывали, экономили".
"Мы взяли их в кредит! Виталий, в кредит! Угадай, почему?" Виталий замолчал.
"Молчишь? Ладно, я сама скажу. Эти деньги мы взяли в кредит, потому что твоя мама в прошлом месяце уже просила у нас на зубы. А до этого – на путевку в санаторий, а еще раньше – на новый диван в зал. А у нас, если ты помнишь, двое детей, ипотека и почти сломанная стиральная машина. Помнишь?" Он утвердительно кивнул. "Так вот, дорогой мой, ты попал", – произнесла Кира и присела на край кровати. "Завтра мы идем в банк и переоформляем этот кредит на тебя. Будешь сам выплачивать и семью обеспечивать, как и раньше. Мне все равно. Бери подработки, ночные смены, вторую работу. Делай что хочешь, но эти деньги ты вернешь на место".
"Может, не надо… Может, как-то иначе?" – жалобно пробормотал Виталий. Он уже видел мрачные перспективы этого решения.
"Надо, любимый, надо". Ее голос был строг, как у учителя, застукавшего ученика с телефоном на уроке. "И никакого пива с друзьями до погашения кредита. О поездке на море тоже забудь. Если туфли износятся, будешь ходить в шлепанцах и мечтать об отдыхе. И на работу ты теперь ездишь на автобусе. На бензин у тебя денег больше нет. И запомни, Виталий, это без вариантов. Либо переоформляешь кредит, который я взяла для семьи, на себя, либо развод, раздел имущества и алименты на двоих детей. И мы обязательно вместе постараемся объяснить детям, почему их папа – вор. Чтобы знали и не повторяли его ошибок. И поверь, гордиться тобой после этого они точно не будут".
"Но пойми, я же не для себя… Я для мамы". Но Кира уже не отвечала. Она не желала продолжать этот разговор.
На следующий день они были в банке. "Кто теперь будет заемщиком?" – мило спросила девушка в окошке. "Вот он", – сказала Кира, указывая на мужа. "Сам изъявил желание. Вот его документы".
После этого в жизни Виталия наступили предсказанные женой перемены.
Он ездил на работу на автобусе. Его машина сиротливо стояла под окном с пустым баком, покрываясь пылью, и даже спустила одно колесо. "Когда ты ее хоть раз помоешь?" – спросила у Виталия с улыбкой Кира. "А зачем? Я же все равно на автобусе теперь. Я даже о пиве забыл". "Вместо пива тебе чай", – сказала Кира. "А вместо пельменей – овсяная каша на растительном масле. И что, даже иногда с друзьями пива не выпью?" – жалобно спросил он. "Выпьешь через шесть месяцев после последнего платежа, если, конечно, не будет ни одной просрочки".
И Виталий старался, но собирал деньги на платежи. Он очень боялся испортить свою кредитную историю, ведь в будущем он надеялся на повышение и хотел купить новую машину в кредит, продав старую. Поэтому он должен был быть образцовым плательщиком. А Кира, оставляя все свои деньги себе и беспощадно эксплуатируя бюджет мужа, просто расцвела.
"Виталий, я сегодня пересчитала бюджет и немного сэкономила. Не ругайся, я купила себе лак для ногтей. Такой классный, розовый. У меня такого еще не было". "Ну, конечно, молодец", – расстроенно пробурчал Виталий, сидя с детьми и раскрашивая картинки. Теперь он даже умел делать одинаковые косички и заплетать их разными резинками. Ведь он больше не сидел с друзьями после работы. У него не было на это денег, да и угощать его никто не хотел. К тому же Виталий стеснялся казаться халявщиком.
Но, наконец, спустя четыре месяца на горизонте забрезжил свет. Однажды вечером Кира сказала: "Завтра поедем к маме". "К твоей?" – спросил Виталий. "А на чем? Бак в машине пустой, и аккумулятор наверняка сел. На автобусе, милый". "А дети?" "А мы поедем налегке, возьмем с собой только старшую Веронику. А твоя мама посидит с младшим. Она ведь любит нам помогать".
Виталий понял, его жену не проведешь. Она не мстила, она просто доходчиво воспитывала. И наверняка теща, когда он ей поплачется, подкинет немного денег, чтобы Кира не заметила. Ведь оставалось всего два платежа до свободы. Виталий так мечтал об этом дне. Он просто жил им. И вот, наконец, через два месяца он вернулся домой с работы, счастливый.
"Все, я закрыл этот кредит! Закрыл", – закричал он. "И у меня повышение – и в должности, и в зарплате!" "Ну, в таком случае, ты меня радуешь", – сказала жена. "Тогда, пожалуй, ты заслужил сегодня долгожданные пельмени. Может, и отпуск в следующем году получится. Я в Турцию хочу. Кто знает, может, и поедем".
Виталий еще не понимал, к чему клонит жена. "Значит, завтра в банк и берем новый кредит!" Кира цвела, как лилия на грядке среди сорняков. Она лучезарно улыбалась и была готова расцеловать мужа. Но он отрицательно покачал головой. "Нет уж, нет, милая. Никакого кредита! Я теперь знаю, что это такое. Новое ярмо на шею не надену".
В тот вечер Виталий наелся пельменей и пошел к друзьям. Празднуя долгожданную свободу, он напился так, что в полночь его привезли домой, усадили под дверью и, позвонив в звонок, ушли.
"Виталий, что с тобой?" Кира уже очень давно не видела мужа таким пьяным.
"Уйди, жена! Праздник у меня сегодня! Праздник", – невнятно произносил он. "И пошла ты со своими кредитами! Лучше застрелюсь, чем еще копейку в банке возьму! И тебе не позволю".
Кира смотрела на него и понимала, что немного перегнула палку. На следующий день Виталий не вышел на работу. Его снова понизили в должности до прежнего уровня. И тогда Кира осознала, что в любом наказании должна быть мера, иначе последствия освобождения могут быть катастрофическими.