«Жандарм Европы», под чьим «свинцовым» взглядом министры и солдаты вытягивались по стойке смирно, или рыцарь без страха и упрека? Николай Палкин или император, ставивший во главу угла законность и порядок? Сам он называл себя служакой на троне, вел почти спартанский образ жизни и отличался несвойственной монархам скромностью.
Текст: Лада Клокова, фото: Александр Бурый
Воспоминания современников об императоре полны противоречий. Одни пели Николаю I дифирамбы, другие клеймили его, приписывая едва ли не все человеческие пороки. И сегодня, спустя столетия, попытки историков оценить его 30-летнее правление продолжают вызывать споры в научной среде. Именно поэтому выставка «Николай I. Идеальный самодержец» в Государственном историческом музее (ГИМ) вызывает неподдельный интерес. Более 260 экспонатов – портреты, монеты, награды, документы, костюмы и личные вещи – могут помочь составить представление о сложном и противоречивом характере императора. Эти предметы поступили на выставку из собраний ГИМ, Государственного архива РФ, Музеев Московского Кремля, музея «Новый Иерусалим», Центрального музея железнодорожного транспорта РФ, музеев-заповедников «Бородинское поле» и «Петергоф», Российского института истории искусств, Российской государственной библиотеки, а также из частной коллекции А.Г. Егорова.
«Николай I правил в особое время, ограниченное двумя важнейшими событиями: концом Наполеоновских войн и началом реформ в России. Довольно долго эта эпоха преподносилась в исторической науке с акцентом на репрессии, начиная с декабристов и заканчивая различными либеральными группами, – отметил на открытии выставки генеральный директор ГИМ Алексей Левыкин. – Но часто без внимания оставляют ключевую роль, которую в эти годы стала играть Россия на континенте и которая во многом предопределяла ситуацию во многих европейских странах. Необходимо напомнить и о том, что реформы его сына, Александра II, были бы невозможны без развития и стабилизации экономики, которую осуществил император Николай I».
НАЧАЛО
«Всем известно, кто был мой отец и кто моя мать; я могу только добавить, что родился 25 июня 1796 года в Царском Селе» – так начинаются «Воспоминания о младенческих годах Императора Николая Павловича, записанные им собственноручно». Рождение внука вызвало восторг у императрицы Екатерины II. «Экий богатырь!» – воскликнула она, увидев младенца. В тот же день в письме своему давнему корреспонденту барону Фридриху Гримму царица писала: «Если он будет продолжать, как начал, то братья окажутся карликами перед этим колоссом».
Николай стал третьим сыном и девятым ребенком в семье наследника престола Павла Петровича и его супруги Марии Федоровны. Их первенец – будущий император Александр I – был старше Николая на девятнадцать лет, а второй сын, Константин, – на семнадцать. После них родились шесть дочерей, и лишь затем появился на свет Николай. Последним ребенком в семье стал Михаил.
Отношения Екатерины II с сыном Павлом были, мягко говоря, непростыми, а вот своих внуков она обожала. На выставке представлен изящный позолоченный детский чайно-кофейный сервиз – один из четырех таких же дорогих подарков, преподнесенных бабушкой малолетнему Николаю и трем его сестрам.
Константин и Александр, которому Екатерина IIхотела передать трон в обход сына, были отняты у родителей и воспитывались под надзором бабушки. Вероятно, подобная судьба ожидала бы и Николая, но спустя полгода после его рождения императрица скончалась.
Сменив на троне Екатерину II, Павел Iположил конец политике просвещенного абсолютизма. Строгий и придирчивый с подчиненными, он был ласков и нежен со своими детьми, обожал играть с ними и часто дарил подарки. Жизнь императора трагически оборвалась в результате заговора в ночь с 11 на 12 марта 1801 года в Михайловском замке, когда его третьему сыну не исполнилось и 5 лет. «Однажды вечером был концерт в большой столовой; мы находились у матушки; мой отец уже ушел, и мы смотрели в замочную скважину, потом поднялись к себе и принялись за обычные игры, – вспоминал Николай Павлович. – Михаил, которому было тогда три года, играл в углу один в стороне от нас; англичанки (гувернантки. – Прим. ред.), удивленные тем, что он не принимает участие в наших играх, обратили на это внимание и задали ему вопрос: что он делает? Он не колеблясь отвечал: «Я хороню своего отца!» <…>. Ему, само собою разумеется, запретили эту игру, но он тем не менее продолжал ее, заменяя слово отец – Семеновским гранадером. На следующее утро моего отца не стало»…
С детства Николай проявлял интерес к военному делу и техническим наукам и не любил занятия языками. Тем не менее он в итоге свободно владел французским, немецким и английским, знал латынь и древнегреческий. Неплохо рисовал, особенно удавались ему портреты и шаржи. В экспозиции выставки можно увидеть автопортрет великого князя, созданный, вероятно, в 1816 году.
Воспитателем младших сыновей Мария Федоровна назначила генерала Матвея Ламздорфа, который в случае неповиновения великих князей нередко прибегал к розгам. «Граф Ламздорф умел вселить в нас одно чувство – страх, и такой страх и уверение в его всемогуществе, что лицо матушки было для нас второе в степени важности понятий…» – писал позже Николай Павлович.
С началом Отечественной войны 1812 года Николай рвался на поле боя, однако ни мать, ни император Александр I и слышать об этом не хотели. Лишь в 1814-м старший брат разрешил Николаю и Михаилу присоединиться к Русской армии за границей. На пути в Париж великие князья задержались на несколько дней в Берлине, где Николай впервые увидел свою будущую жену – дочь короля Пруссии Фридерику Луизу Шарлотту Вильгельмину. Свадьба состоялась в июле 1817 года. Приняв православие и имя Александра Федоровна, немецкая принцесса стала великой княгиней. На выставке представлен ее портрет в «русском платье», напоминающем придворный костюм, введенный указом Николая I в 1834 году для обязательного ношения при дворе в торжественных случаях.
«Поэты – не оракулы»
Еще до женитьбы Николай Павлович совершил ознакомительные поездки по России и нескольким европейским странам. Как считал Александр I, это необходимо для завершения образования младшего брата. Не менее важным стало знакомство великого князя с европейскими монархами, которые были очарованы его обаянием. Придворные дамы также были в восторге, находя в «русском принце» сходство с античным героем: высокий, прекрасно сложенный, с идеальными чертами лица. Особенно насыщенным оказалось пребывание Николая Павловича в Англии. Там он осматривал фабрики в сопровождении герцога Веллингтона, героя Ватерлоо, беседовал с философом и социалистом Робертом Оуэном и встретился с Вальтером Скоттом. Литератор сочинил в честь великого князя льстивую оду, предрекая ему корону. «К счастью, поэты не оракулы», – с присущей ему иронией заметил Николай Павлович. А ведь знаменитый шотландский романист оказался прав...
Белая Роза и Лалла Рук
У Николая Павловича и Александры Федоровны родились восемь детей, но выжили семеро: четыре сына и три дочери. Их первенец, будущий император Александр II, появился на свет в 1818 году. А в 1821-м супруги отправились в Берлин, где в их честь устроили театральное представление. На сцене была поставлена пьеса Томаса Мура «Лалла Рук»: Николай Павлович исполнил роль бухарского принца Алариса, а Александра Федоровна – дочери могольского правителя Индии Лаллы Рук. Игра великой княгини и ее костюм произвели такое впечатление на публику, что Александру Федоровну с тех пор часто называли Лаллой Рук. Путешествовавший с ними Василий Жуковский, вдохновленный спектаклем, посвятил ему два стихотворения. Кстати, одно из них, «Лалла Рук», подарило миру знаменитую фразу «Гений чистой красоты». Еще одно прозвище, Белая Роза, будущая императрица получила за свою любовь к этому белоснежному цветку.
«Я – ИМПЕРАТОР, НО КАКОЮ ЦЕНОЮ»
До сих пор неясно, почему Александр I, составив в 1823 году манифест, утверждавший наследником престола Николая Павловича, не обнародовал его сразу. Тем более что еще летом 1819 года в Красном Селе император сообщил своему младшему брату, что именно он станет будущим правителем России, поскольку наместник царства Польского, великий князь Константин, вступивший в морганатический брак с польской графиней Грудзинской, формально отрекся от престола. Разговор этот состоялся во время обеда у Александры Федоровны. «Мы были поражены как громом. В слезах, в рыдании от сей ужасной неожиданной вести мы молчали! <…> Тут я осмелился ему сказать, что я себя никогда на это не готовил и не чувствую в себе сил, ни духу на столь великое дело…» – вспоминал Николай Павлович. Император успокаивал брата, говорил, что, может быть, еще лет десять пройдет до того момента, когда ему придется принять бремя правления.
Но 19 ноября 1825 года Александр I внезапно скончался в Таганроге. Когда печальная весть стала известна в Петербурге, Николай Павлович присягнул императору Константину I и начал приводить к присяге войска. Однако Константин, находившийся в Варшаве, отказался вернуться в столицу и написал, что престол не принимает. Сложилась неопределенная политическая ситуация, о которой на выставке напоминает одна из редчайших российских монет – пробный рубль, отчеканенный в период междуцарствия. На его аверсе выбита надпись: «Б.М. Константинъ имп. и сам. Всеросс.», то есть «Божиею милостию Константин I император и самодержец Всероссийский». Сегодня «константиновский» рубль можно увидеть в собраниях только трех музеев – Эрмитажа, ГИМ и Музея Международного нумизматического клуба.
Династическим кризисом не преминули воспользоваться декабристы (см.: «Русский мир.ru» №12 за 2013 год, статья «Дети двенадцатого года»). Присяга новому императору, Николаю I, была назначена на 14 декабря 1825 года. За два дня до этого Николаю Павловичу сообщили о готовящемся в войсках мятеже, так что великий князь понимал всю опасность своего положения. В дневнике Александры Федоровны в это время появляется запись: «Я еще должна здесь написать, как днем 13-го отправилась к себе домой, как ночью ко мне вошел Николай, стал на колени, молился Богу и заклинал меня мужественно перенести все, что еще может произойти. «Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придется, умереть с честью». Я сказала ему: «Дорогой друг, что за мрачные мысли? Но я обещаю тебе». Великокняжеская чета еще не знала, что вечером 13 декабря заговорщики собрались на квартире поэта и главы канцелярии Российско-американской компании Кондратия Рылеева. Здесь Петр Каховский (на Сенатской площади он смертельно ранит выстрелом в спину военного генерал-губернатора Петербурга М.А. Милорадовича и полковника Н.К. Стюрлера) и Александр Якубович вызвались убить Николая Павловича. А князь Сергей Трубецкой и Рылеев заговорили о государственном перевороте, предложили захватить дворец и заключить под стражу императорскую фамилию. Кстати, на убийстве всей семьи Романовых настаивал и глава Южного общества декабристов Павел Пестель, арестованный еще в конце ноября.
Дальнейшее в более или менее общих чертах известно каждому российскому школьнику. Восстание на Сенатской площади, начавшееся утром 14 декабря, было подавлено с применением артиллерии. По разным оценкам, тогда погибло от нескольких сотен до 1200 человек. К вечеру большинство заговорщиков в Петербурге были арестованы. В тот же день Николай I пишет своему брату в Варшаву: «Дорогой мой Константин! Ваша воля исполнена: я – император, но какою ценою. Боже мой! Ценою крови моих подданных!» Чуть позже захлебнулся и бунт Черниговского полка, организованный Южным обществом декабристов.
Всего под следствие о восстании попали 579 человек, 287 из которых были признаны виновными. Пять заговорщиков – Кондратий Рылеев, Павел Пестель, Петр Каховский, Михаил Бестужев-Рюмин и Сергей Муравьев-Апостол – были повешены на кронверке Петропавловской крепости, хотя по закону покушение на жизнь царя каралось четвертованием. Более 100 человек было сослано на каторгу в Сибирь или на поселение.
«Я НАШЕЛ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ»
Восстание декабристов, их допросы и изучение «прожектов» тайных обществ имели далеко идущие последствия. С одной стороны, Николай I воспринял случившееся как привнесенную с Запада революционную заразу, которую необходимо немедленно искоренить. С другой – беседы с руководителями заговора утвердили его во мнении о необходимости реформ. Он даже дал указание составить справку об их критических замечаниях в отношении существующего государственного строя. Неслучайно впоследствии император называл декабристов «мои друзья по Четырнадцатому».
Однако у Николая I был своеобразный взгляд на перемены: он считал единственно возможным реформирование общества сверху и не счел нужным учитывать мнение всех слоев подданных. Реформы в основном разрабатывались специально созданными комиссиями и комитетами, многие из которых являлись секретными. Возможно, в чем-то подобный подход был оправдан, поскольку значительная часть аристократии, на которую опирался император, была настроена резко против каких-либо изменений. К примеру, тот же Константин Павлович, к мнению которого император всегда относился с большим вниманием, категорически возражал против любых перемен, считая, что все эти «заморские затеи» только навредят России.
Первым делом Николай I занялся перестройкой системы управления, параллельно освобождаясь от чиновников Александра I, заслуживших особую неприязнь общества. Были отправлены в отставку всесильный начальник Императорской канцелярии Алексей Аракчеев, попечитель Санкт-Петербургского учебного округа Дмитрий Рунич и член Главного правления училищ Михаил Магницкий. Функции Собственной Его Императорского Величества канцелярии, созданной еще при Петре I, заметно расширились. В течение 1826 года ее структура изменилась. Теперь I Отделение Канцелярии контролировало исполнение приказов императора, готовило документы для доклада царю, вело реестр чиновников. II Отделение занималось кодификацией законов империи. III Отделение фактически выполняло роль политической полиции: в его ведении находились сыск и следствие по политическим делам, цензура, борьба со старообрядчеством и т.д. В последующие годы были созданы еще три отделения Канцелярии.
Без сомнения, одной из главных реформ Николая I стала кодификация права. Необходимо было систематизировать довольно запутанное российское законодательство и отредактировать ряд законов. Задача эта, как уже отмечалось, была возложена на II Отделение, которое возглавил юрист и первый ректор Санкт-Петербургского университета, Михаил Андреевич Балугьянский. В помощники ему был определен сподвижник Александра I Михаил Михайлович Сперанский. Именно он стал душой и главной движущей силой процесса. Работу эту, в результате которой появились Полное собрание законов Российской империи и Свод законов Российской империи, можно без преувеличения назвать колоссальной и крайне необходимой.
Не меньшее значение имело внимание Николая I к развитию наук. При нем были обновлены обсерватории в Москве и при Казанском университете, построены обсерватории в Киеве и под Санкт-Петербургом. Резко увеличилось количество гимназий в стране. В столице вновь заработал Главный педагогический институт, открыты Высшее училище правоведения, Институт гражданских инженеров, Технологический институт и Императорская военная академия. В 1833 году был основан Киевский университет. Император поддерживал работу научных обществ, увеличил финансирование Академии наук, Московского и Петербургского университетов.
Отдельная заслуга Николая I – начало строительства в России железных дорог общего пользования (до 1837 года в России на промышленных предприятиях и масштабных стройках прокладывались лишь небольшие участки путей с использованием людской или конной тяги. – Прим. ред.). Первая в России и шестая в мире железная дорога открылась осенью 1837 года и соединила Петербург с Царским Селом. Модель первого состава, курсировавшего по ней, можно рассмотреть на выставке в ГИМ. Здесь же можно увидеть любопытные экспонаты – билеты российской железной дороги, которые были сделаны из латуни и потому получили прозвище «жестянки». Стоит добавить, что Николай I активно занимался и развитием сети шоссейных дорог в России.
Еще одно важное изменение во внутренней политике касалось отношения императора к национальным традициям. Вскоре после коронации в Москве Николай I приказал обер-прокурору Синода и генерал-губернаторам предоставить сведения о сохранившихся «древних замках и крепостях или других остатках древностей». Было запрещено сносить такие строения и поручено составить их архитектурные планы. По личной инициативе государя реставрировались древние храмы и церкви, а новые повелевалось строить в русском стиле. Все эти веяния в немалой степени опирались на идеологию, разработанную министром просвещения графом Сергеем Семеновичем Уваровым. Едва вступив в должность, он в ноябре 1833 года представил императору доклад, в котором были обозначены три главных начала государственной идеологии: православие, самодержавие, народность.
А вот самой крупной неудачей реформаторской деятельности императора можно считать неспособность решить крестьянский вопрос. По свидетельствам современников, Николай I не раз открыто говорил о том, что считает необходимым уничтожение крепостного права. Этот пункт даже значился в программе «Комитета 6 декабря 1826 года» – первом секретном комитете, созданном Николаем Павловичем для изучения проектов реформ, найденных в бумагах Александра I. Однако действовать царь так и не решился. Как вспоминал министр государственных имуществ граф Павел Дмитриевич Киселев, во время одной из бесед император признал необходимость преобразования крепостного права. Но при этом отметил, что никто из близких и соратников не поддерживает его мнение. «Я, – продолжал государь, – говорил со многими из своих сотрудников и ни в одном не нашел прямого сочувствия; даже в семействе моем некоторые были совершенно противны. Несмотря на то, я учредил комитет из семи членов для рассмотрения постановлений о крепостном праве. Я нашел противодействие». Решать вопрос об отмене крепостного права пришлось наследнику Николая I – императору Александру II.
«СЛУЖИ РОССИИ»
Еще со времен мятежа декабристов Николай I по понятным причинам опасался тайных обществ и клялся, что не допустит проникновения в Россию «революционной заразы». Но до определенного момента он еще старался выглядеть либералом. Так, император приказал не трогать служивших родственников декабристов, а семьям некоторых заговорщиков назначил солидные пенсии. В 1826 году вернул из ссылки Александра Пушкина и встретился с ним в Москве. Разрешил постановку «Ревизора» и публикацию «Мертвых душ» Гоголя, несмотря на то, что цензуру оба произведения не прошли. Поддерживал материально некоторых художников, актеров и литераторов, в том числе и тех, кто не славословил власть. Но при этом цензоры свирепствовали, бюрократия, казнокрадство и коррупция процветали. Причем сам Николай I прекрасно все понимал. Как-то в разговоре с цесаревичем Александром он с горечью заметил, что только они двое не воруют в империи.
Революции и народные волнения во Франции, Пруссии, Италии и Венгрии (1848) только ухудшили ситуацию, не на шутку встревожив императора. Последние годы правления Николая I историки называют «мрачным семилетием» (1848–1855). Государь запретил своим подданным покидать страну, а иностранцам – въезжать в Россию, а также распорядился ужесточить цензуру. Число студентов в университетах было ограничено до 300 человек, а акцент в образовании сделан на богословские науки. Такого резкого разворота не вынес даже убежденный монархист Уваров, немедленно подавший в отставку с поста министра просвещения.
Последним ударом для императора стала Крымская (Восточная) война, до поражения в которой он не дожил (см.: «Русский мир.ru» №9 за 2008 год, статья «На все четыре стороны»). Николай Павлович скончался в Зимнем дворце 18 февраля 1855 года от пневмонии и был похоронен в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга…
Неисправимый солдафон, удав, тридцать лет душивший Россию, жандарм Европы, укротитель революций – такими «титулами» награждали Николая I представители либеральных кругов. Из лагеря консерваторов и обычных обывателей звучали совсем другие слова: Николая Павловича называли государем-рыцарем, величественным и благородным императором, справедливым и милостивым правителем. Александр Пушкин, Николай Гоголь, Иван Аксаков с уважением отзывались о царе. В статье «Плоды национальных движений на православном Востоке» философ и социолог Константин Леонтьев писал: «Государь сам был такой идеальный самодержец, каких история давно не производила».
А вот то, о чем не упоминали противники императора. Николай I был очень непритязателен в быту. Носил обычно военный мундир и серую шинель, которую нередко использовал вместо одеяла. Спал на походной кровати – ее можно увидеть на выставке. На ней же и скончался. Он не курил, почти не пил спиртного, не любил балы, азартные игры и охоту. Каждый день совершал пешие прогулки и занимался строевыми упражнениями с оружием. Государь обладал великолепной памятью, в том числе и зрительной, мог вспомнить человека, даже если не видел его более десяти лет. Любил и умел петь. Был вспыльчив, но отходчив. Современники отмечали его прагматичность, педантизм и приверженность к внешнему порядку.
В своих записках граф Павел Дмитриевич Киселев вспоминал об одной из бесед с императором. Николай I тогда с грустью заметил, что если бы он мог выбирать, то «не выбрал бы своего нынешнего положения». «Но я прежде всего христианин и подчиняюсь велениям Провидения. Я часовой, получивший приказ, и стараюсь выполнять его как могу», – подытожил государь.
На смертном одре, прощаясь с семьей и сыном Александром, Николай Павлович сказал: «Мне хотелось, приняв на себя все трудное, все тяжелое, оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое. Провидение сулило иначе. Теперь иду молиться за Россию и за вас. После России я вас любил более всего на свете. Служи России».