Предательство, разрыв - всё это может случиться в одну секунду. Или не случиться вовсе. История о том, как тяжёлые отношения и подозрения способны разрушить то, что ещё можно было спасти.
Ключи звякнули о кафель в прихожей громче, чем я рассчитывала. Я вернулась на сутки раньше — мама выздоровела быстрее, чем ожидалось, и я села в первую же электричку. В квартире пахло чем-то свежим, цитрусовым. Я сбросила сумку у двери и замерла.
Из ванной доносилось шипение воды. Душ. В половине одиннадцатого утра воскресенья.
Саша должен был быть на работе. Он всегда работал по воскресеньям — строительство не ждёт, объект горит, бригада, всё как обычно. Я стояла в коридоре, и холодок пробежал по спине, хотя батарея справа фырчала, как обиженная кошка.
Вода выключилась. Тишина легла как вата. Потом — шаги босых ног по плитке.
Я шагнула к спальне. Дверь приоткрыта. На нашей кровати — моей, с левой стороны, где я всегда спала, — лежало что-то розовое. Кофточка. Женская. Не моя.
Сердце ударило один раз, сильно, в горло.
— Господи, как же хорошо, — донеслось из ванной. Девичий голос, лёгкий, молодой. — Я так устала, честно.
Я развернулась к ванной. Дверь распахнулась, и оттуда вышла она.
Девчонка. Лет двадцать, максимум двадцать два. Мокрые волосы до плеч, полотенце на бёдрах, ещё одно — на голове, скрученное в чалму. Кожа розовая, влажная, пахло мятным гелем.
Она увидела меня и замерла. Но не испугалась. Улыбнулась.
— О, вы уже вернулись? — Как будто я просто приехала из командировки. Как будто всё нормально. — Александр говорил, что вы только завтра.
Я не ответила. Не смогла. Горло сжалось так, что даже воздух с трудом проходил.
— Простите, я сейчас оденусь. — Девчонка прошла мимо меня в спальню, совершенно спокойно. Села на край кровати — на мою сторону! — и принялась вытирать ноги.
Я стояла в дверях. Смотрела. Руки дрожали, но я сжала их в кулаки и сунула в карманы куртки. Надо было что-то сказать. Что-то сделать. Выгнать. Закричать. Но я молчала.
— Вы не против, что я воспользовалась душем? — Она подняла на меня глаза. Карие, большие, с длинными ресницами. Косметики ни грамма. — Просто я вчера так устала, что сил на душ не осталось, а я вся в поту.
— Нет, — выдавила я. — Конечно.
Почему я так сказала? Почему не спросила: «Кто ты? Какого чёрта ты здесь делаешь?»
Она кивнула и взяла с кровати ту самую розовую кофточку. Надела через голову. Потом джинсы. Я смотрела, как она одевается в моей спальне, на моей кровати, после душа в моей ванной, и не могла выдавить ни слова.
— Вы, наверное, устали с дороги, — сказала она, расчёсывая мокрые волосы пальцами. — Садитесь, я сейчас быстро.
Я не села. Прислонилась к дверному косяку.
— Как... — Голос сел, пришлось откашляться. — Как давно ты здесь?
— С вечера. — Она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то тёплое, почти дружелюбное. — Александр сказал, что можно.
Александр сказал, что можно.
Моя челюсть свело так, что заболели зубы.
— Он... он здесь?
— Нет, он же на работе. Уехал рано утром, я даже не слышала. — Девчонка встала, подошла к зеркалу над комодом, поправила волосы. — Он всегда такой? Такой... ответственный?
Я не ответила. Смотрела на её отражение. Молодое, свежее лицо без морщин, без тёмных кругов под глазами. Губы пухлые, естественно розовые. Шея длинная, изящная.
Она повернулась ко мне.
— Вы не представляете, какой Саша классный, — сказала она, и в голосе прозвучало что-то восторженное, почти детское. — Правда. Я так рада, что всё так сложилось. Сначала боялась, конечно, но он такой... понимаете? Просто невероятный.
Живот скрутило. Я вцепилась в косяк.
— Он мужественный, — продолжала она, садясь обратно на кровать и натягивая носки. — И добрый. И смешной. Я не ожидала, честно. Думала, будет сложнее.
Я закрыла глаза. Открыла. Она всё так же сидела на кровати, моей кровати, и улыбалась.
— Он лучший, правда, — добавила она тихо. — Я счастлива.
Всё внутри сжалось в один тугой ком. Предательство. Вот оно. Вот как это бывает. Не драма, не скандал. Просто девчонка в твоей спальне говорит, что твой муж — лучший.
— Ты... — Голос дрожал. — Ты его любишь?
Она моргнула. Потом рассмеялась — легко, звонко.
— Ну конечно! А как иначе? Он же...
Входная дверь хлопнула.
Я вздрогнула. Девчонка обернулась к коридору.
— Саша! — крикнула она радостно. — Ты уже вернулся?
Шаги. Быстрые, тяжёлые. Саша появился в дверях спальни — мой Саша, высокий, в рабочей куртке, с грязными ботинками, от которых он никак не мог избавиться, даже когда я десять раз просила.
Он увидел меня. Замер.
Лицо побелело. Глаза расширились.
— Ира? — Голос хриплый. — Ты... почему ты здесь? Ты же завтра должна была...
Я молчала. Смотрела на него. На неё. На эту картину.
— Я раньше вернулась, — сказала я тихо. — Мама поправилась.
Он стоял, не двигаясь. Девчонка вскочила с кровати, подошла к нему.
— Привет, — сказала она, вставая на цыпочки и целуя его в щёку.
Он не отстранился.
Я смотрела на это. На то, как она целует моего мужа. В нашей спальне. При мне.
— Слушай, — начала она, поворачиваясь ко мне. — Я хотела сказать, что...
— Ира, — перебил её Саша. Голос звучал странно. Напряжённо. — Это не то, о чём ты подумала.
Я усмехнулась. Сухо, зло.
— А о чём я подумала, Саш?
Он открыл рот. Закрыл. Провёл рукой по лицу.
— Я думал, ты завтра, — повторил он. — Я хотел тебе сказать, но...
— Что сказать? — Голос сорвался на крик. — Что ты привёл её сюда? В наш дом? В нашу постель?
— Погоди, — сказал он, поднимая руки. — Ира, погоди, ты не так поняла.
— Не так?! — Я шагнула к нему. — Она в душе! В нашей ванной! Она говорит, что ты лучший! Что она счастлива!
Девчонка ахнула.
— Ой, — выдохнула она. — Ой, вы думаете, что мы...
Саша зажмурился. Выдохнул. Потом посмотрел на меня — долгим, тяжёлым взглядом.
— Ира, — сказал он медленно. — Это Вика.
Я молчала.
— Вика, — повторил он. — Девушка нашего сына.
Тишина легла как железобетонная плита.
Я смотрела на него. На неё. На их лица.
— Что? — прошептала я.
— Я девушка Сашки, — сказала Вика тихо. — Вашего сына. Мы... мы встречаемся три месяца. Он не говорил?
Нет. Он не говорил.
— Он предупредил отца, — продолжала она, глядя на Сашу-старшего. — Вчера вечером. Сказал, что я приеду, что можно остановиться у вас. Я из Воронежа, понимаете? Мне некуда было...
Слова доходили, как через вату. Девушка Сашки. Нашего сына. Который учится в Питере. Который звонит раз в неделю, на бегу, между парами и подработкой.
Я посмотрела на мужа.
— Ты знал?
Он кивнул.
— Он позвонил вчера. Попросил, чтобы Вика могла остаться. Я сказал — конечно. Думал, ты завтра приедешь, я тебе всё объясню.
— Почему ты мне не позвонил?
Он помолчал. Потом опустил взгляд.
— Не знаю. Думал, лучше лично. Не хотел, чтобы ты волновалась.
Я засмеялась. Истерично, зло, противно.
— Я волновалась, — сказала я. — Я думала, что ты изменяешь.
Вика всхлипнула.
— Простите, — пробормотала она. — Мне так неловко. Я не подумала, что...
— Заткнись, — оборвала я её. Резко, грубо. Она вздрогнула. — Просто заткнись.
Саша шагнул ко мне.
— Ира...
— Не подходи.
Он остановился.
Я стояла посреди спальни и чувствовала, как всё внутри рушится. Не от того, что произошло. А от того, что могло произойти.
От того, как легко я поверила. Как быстро решила, что он предатель. Как мгновенно приняла самый страшный вариант.
— Я видела её на нашей кровати, — сказала я тихо. — Слышала, как она говорит про тебя. И я решила, что всё кончено. Что ты... что мы...
— Ничего не кончено, — сказал Саша. — Ира, ничего.
Я посмотрела на него. На его измученное лицо, на грязную куртку, на руки, которые он протягивал ко мне.
— Ты должен был позвонить, — сказала я. — Ты должен был предупредить.
— Да. — Он кивнул. — Должен был. Извини.
Вика сидела на кровати, маленькая, сжавшаяся, с виноватым лицом.
— Я позвоню Сашке, — пробормотала она. — Скажу, что уеду. Простите меня, пожалуйста.
— Никуда ты не поедешь, — сказала я устало. — Оставайся. Я... я просто пойду на кухню.
Я вышла из спальни. Прошла по коридору. Села на табурет у подоконника и уставилась в окно. За стеклом мелькал мокрый снег. Ветер качал голые ветки тополя.
Саша вошёл минут через пять. Молча поставил передо мной чашку чая. Сел напротив.
— Я идиот, — сказал он.
— Ты идиот, — согласилась я.
Мы сидели молча. Чай остывал. За окном становилось темнее.
— Я просто не подумал, — сказал он тихо. — Не подумал, что ты вернёшься раньше. Что увидишь её. Что решишь...
— Что ты меня бросил, — закончила я. — Да. Именно это я решила.
Он протянул руку через стол. Накрыл мою ладонь.
— Я бы никогда, — сказал он. — Слышишь? Никогда.
Я посмотрела на его руку. Большую, тёплую, с мозолями и царапинами.
— Откуда мне знать? — спросила я. — Откуда мне знать, Саш?
Он не ответил. Просто сжал мою руку сильнее.
Вика вышла из спальни через полчаса. Оделась, причесалась, выглядела испуганной.
— Можно я позвоню Саше? — спросила она тихо.
— Конечно, — сказала я.
Она достала телефон. Набрала номер. Отошла к окну.
— Привет, — сказала она в трубку. — Ты не представляешь, что случилось. Твоя мама приехала раньше. И она подумала, что я... что твой отец... — Голос дрогнул. — Саш, почему ты ей не сказал?
Пауза.
— Забыл?! — Вика повысила голос. — Ты забыл сказать маме, что у тебя девушка?!
Ещё пауза. Потом она выдохнула и передала трубку мне.
— Он хочет с вами поговорить.
Я взяла телефон.
— Мам, — сказал Сашка виноватым голосом. — Прости. Я хотел сказать, но всё как-то... ну, ты знаешь.
— Нет, — сказала я холодно. — Не знаю.
— Я думал, папа скажет. Он же знал.
— Он сказал. Через меня. Когда я застала твою девушку голой в нашей ванной.
— Ой. — Сашка замолчал. Потом засмеялся нервно. — Мам, ну прости. Правда. Я облажался.
— Ты облажался, — повторила я. — И в следующий раз предупреждай. Заранее. Всех.
— Хорошо. Обещаю.
Я отдала трубку Вике. Она прижала её к уху, отвернулась.
Саша сидел напротив. Смотрел на меня.
— Прости, — сказал он снова.
— Я тоже, — ответила я тихо. — За то, что так быстро поверила.
Он покачал головой.
— Не извиняйся. Это я виноват. Просто решил что все равно рано ухожу, а ей в спальне удобнее с дороги.
Мы сидели за столом втроём. Пили остывший чай. Вика рассказывала про университет, про Сашку, про то, как они познакомились. Я слушала вполуха. Смотрела на мужа. На его усталое лицо, на седину в висках, на глаза, в которых читалась вина.
И думала о том, как легко всё могло рухнуть. Как хрупко то, что мы строили двадцать лет. Как быстро любовь может превратиться в подозрение, а доверие — в страх.
Вечером Вика легла спать в комнате Сашки. На односпальной кровати, да. Мы с мужем остались на кухне.
— Тяжёлые отношения, — сказала я, усмехнувшись. — Да, Саш?
Он пожал плечами.
— Бывает.
— Но мы справились, — добавила я тихо.
— Справились, — согласился он.
Мы сидели в темноте. За окном шёл снег. Батарея тихонько посвистывала. Где-то в квартире скрипнула половица.
Обычная жизнь. Реальная жизнь. Со всеми её изменами, которые не изменами, с подозрениями, которые оказались ошибкой, с женской судьбой, которая могла пойти в разрыв, но не пошла.
Я протянула руку. Саша взял её.
— Больше не пугай меня так, — сказала я.
— Постараюсь, — ответил он.
И улыбнулся. Я тоже.
Утром я проснулась от запаха блинов. Вика стояла у плиты, в Сашкиной старой футболке, переворачивала тесто на сковороде.
— Доброе утро, — сказала она, когда я вошла на кухню. — Я подумала... ну, хотела как-то извиниться. За вчера.
Я налила себе кофе. Села за стол.
— Не за что извиняться, — сказала я. — Ты ни в чём не виновата.
Она поставила передо мной тарелку с блинами. Я взяла вилку.
— Сашка хороший, — сказала я, глядя на неё. — Но он может быть безответственным. И забывчивым.
— Знаю, — улыбнулась Вика. — Но он старается.
— Старайся и ты, — ответила я. — Ладно?
Она кивнула. Мы ели блины молча. За окном светило зимнее солнце. В коридоре появился Саша — помятый, в домашних штанах, зевающий.
— Доброе утро, семья, — сказал он и потянулся к кофе.
Я посмотрела на него. На Вику. На кухню, залитую светом.
Кризис прошёл. Жизнь продолжалась. И я была здесь. Мы были здесь. Вместе.
Иногда этого достаточно.
P.S. Художественный текст, все события и персонажи вымышлены.
💬 А у вас были ситуации, когда всё оказывалось совсем не тем, чем казалось? Когда подозрения рушили мир, а потом оказывалось, что это всего лишь недопонимание? Делитесь в комментариях — давайте обсудим, как важно говорить и доверять в отношениях.
Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые истории о реальной жизни, женских судьбах и честных эмоциях.
Автор: Ирина Грана