В школьных учебниках всё выглядит прилично: Петр I умер, на трон взошла Екатерина I, потом Петр II — нормальный процесс смены власти. Но если приблизить картинку, становится видно совсем другое: Россия вошла в новую эпоху, где трон больше не «дар Божий», а приз, за который идёт ожесточённая невидимая борьба.
Сильная армия, новая бюрократия, столица‑витрина в Петербурге, огромная империя от Балтики до Каспия — и ни одного понятного правила, кто имеет право занять главное кресло. В этом вакууме и родился главный политический жанр XVIII века — дворцовый заговор.
Как Петр сам подготовил эпоху переворотов
Парадоксально, но старт хаосу дал человек, который больше всех в русской истории боролся с хаосом. Петр I строил флот, ломал старые порядки, заставлял знать учиться и брить бороды. Он менял почти всё — кроме самого принципа передачи власти.
До Петра действовало довольно грубое, но понятное правило: «от отца к старшему сыну». Бывали исключения, были самозванцы и усобицы, но сама схема оставалась простой. Петр посчитал её слишком архаичной и придумал новую систему.
В 1722 году он издаёт Указ о престолонаследии: теперь правящий монарх может сам назначить себе наследника, не обязательно старшего по рождению. Логика понятна: если у тебя есть несколько претендентов, выбери самого достойного. Гибко, рационально, по‑европейски.
Но есть один нюанс: весь механизм держится на одном человеке — на самом государе. Указ работает, только если монарх вовремя и чётко называет имя наследника. Петр этого не сделал.
Смерть реформатора и вакуум власти
В начале 1725 года Петр умирает внезапно, без завещания и без названного наследника. И вот здесь Россия впервые сталкивается с новой реальностью: нет автоматического «старший сын на трон». Есть поле для интерпретаций.
Кто претендент?
- Внук Петра, 12‑летний Петр Алексеевич (будущий Петр II) — прямой наследник по крови.
- Вдова Петра, Екатерина — не Романовна, но ближайшая к покойному фигура, уже участвовавшая в управлении.
И есть ещё один игрок, куда более важный, чем обе эти фигуры, — придворная элита, которую позже назовут «птенцами гнезда Петрова»: Меншиков, Ягужинский, Остерман и другие. Они прекрасно понимают: тот, кто поставит и удержит «своего» кандидата на троне, по сути будет управлять империей.
Почему выбрали не внука, а вдову?
Формально все права на престол у юного Петра II. Но для элит это риск. Мальчик вырастет — и может захотеть править сам, поменять окружение, счёт старых услуг и «заслуг» будет обнулён. А с вдовой Петра всё проще: она взрослая, зависимая от опытных «советников» и, главное, уже политически связана с Меншиковым.
В ночь на 28 января 1725 года при дворе разворачивается острая борьба. На стороне Петра II — часть старой знати и Верховный тайный совет. На стороне Екатерины — Меншиков и гвардейские офицеры. И вот тут впервые в полный рост встаёт новый фактор — столичная гвардия.
Её офицерам прямо говорят: если на трон сядет мальчик, у власти окажутся «старые бояре», а ваши позиции будут подорваны. Если императрицей станет Екатерина — всё останется «по‑петровски», с полками‑гвардией во главе.
Аргумент действует. Офицеры убеждают солдат, солдаты выстраиваются в поддержку Екатерины. И когда вопрос о наследнике встаёт ребром, за спиной вдовы Петра стоят штыки. За спиной Петра II — только формальное право крови.
Так Россия получает первую императрицу — Екатерину I. И вместе с тем — первую наглядную демонстрацию: реальный арбитр власти теперь не закон и не династический порядок, а те, кто контролирует вооружённые силы в столице.
Как гвардия стала «избирательной комиссией» империи
Преображенский и Семёновский полки создавались Петром как личная гвардия и «игровая» школа военной службы. К 1725 году это уже элитные части с особыми привилегиями и чувством собственной значимости.
В момент спора о наследнике именно они становятся решающим фактором. Гвардия поддерживает Екатерину — и Верховный тайный совет быстро «понимает сигнал». Уже не так важно, какие аргументы у сторон. Важно, кто может прямо сейчас вывести людей к дворцу.
С этого момента складывается опасная связка:
- трон в Петербурге;
- элитные полки поблизости;
- придворные группировки, умеющие работать с офицерами.
Любой, кто претендует на власть, должен считаться с этой конфигурацией. Император в России теперь не только помазанник Божий, но и фигура, балансирующая между интересами гвардии и придворной элиты. А это значит: если баланс нарушится, те же силы могут сменить фигуру на троне.
Екатерина I: императрица на поводке у «птенцов»
Правление Екатерины I длится всего два года. Она тяжело больна, не стремится к самостоятельной политике и полностью зависит от окружения. Формально страной управляет императрица, по факту — Верховный тайный совет и прежде всего Меншиков.
Это удобный для элиты вариант:
- Имя «Екатерина» даёт нужную легитимность: жена Петра, «продолжательница дела» реформ.
- Слабое здоровье и отсутствие опыта делают её зависимой.
- Гвардия довольна: её роль в возведении на престол очевидна, статус полков укреплён.
Но внутри этой конструкции сидит мина замедленного действия. Однажды такой расклад выгоден всем — и переворот выглядит как блестящее решение. Но сам факт удачи создаёт новый образ: если получилось один раз, почему не получится второй?
Гвардия привыкает к роли решающего аргумента. Придворные — к мысли, что «правителя можно подобрать под себя». Россия делает первый шаг к эпохе, где почти каждый кризис наверху будет пытаться решаться одним и тем же способом — закулисным заговором и ставкой на силовой ресурс.
Петр II: законный наследник без собственной опоры
После смерти Екатерины в 1727 году на трон всё‑таки восходит внук Петра — Пётр II. Формально справедливость восторжествовала, законное право крови реализовалось. Но время уже изменилось.
Юный император оказывается в окружении тех же групп влияния. Меншиков собирается породниться с ним, выдав за государя свою дочь, но слишком сильно торопится укрепить личную власть — и теряет всё. Его отправляют в ссылку, а вокруг Петра II формируется новая конфигурация фаворитов.
Сам император не успевает вырасти до самостоятельного правителя. В 1730 году он умирает шестнадцатилетним от оспы. Династическая линия Петра I по мужской линии обрывается. И Россия снова стоит у той же самой развилки:
- чёткой писаной инструкции, кто должен занять трон, нет;
- есть несколько возможных кандидатов из разных ветвей Романовых;
- есть Верховный тайный совет, гвардия, придворные кланы — и память о том, что однажды уже удалось «самим решить», кто будет царём.
Так заканчивается первая серия новой российской политической реальности. Несколько лет после смерти Петра I хватает, чтобы страна усвоила опасный урок: трон — это не только наследство, но и предмет торга, продукт закулисного соглашения сил. И если сегодня элита вместе с гвардией может «подарить» корону Екатерине, то завтра точно так же можно будет отобрать её у кого‑то другого.
Впереди — Анна Иоанновна, несчастный младенец Иван VI, ночной поход Елизаветы в казармы Преображенского полка и ещё более дерзкий переворот Екатерины II. Но все эти события стали возможны только потому, что однажды, в январе 1725 года, Россия впервые рискнула заменить династическое правило решением узкого круга людей, за которым стояли штыки.
Хочешь узнать что было дальше? Читай..👇🏻