История женщины, которая обивала пороги военкомата, чтобы попасть в армию, потеряла на войне мужа и, несмотря на всё, пошла на фронт. Не для мести, а чтобы спасать. «Я обычный человек, такой же, как все», — говорит она. Но её история — о необыкновенной стойкости и выборе.
Вадим Белов: Как Вас представить аудитории?
Ласка.
Вадим Белов: Расскажите о себе: образование, возраст, семейное положение, род занятий до СВО и увлечения?
Ласка: Образование у меня средне-специальное. Служила в армии по контракту санинструктором. Была замужем. Муж погиб в 22-м году на СВО. Занималась гуманитарной помощью. А в мирной жизни у меня был свой салон красоты. Моя жизнь протекала разносторонне.
Плюс я была внештатным сотрудником при казачьем обществе, занималась с людьми на полигоне в качестве инструктора по тактической медицине. Я прошла обучение в школе Евича, а потом, уже находясь в отпуске, прошла конкретные курсы, потом стажировалась как инструктор.
Здесь, на СВО, я уже второй год. Также служу санинструктором и инструктором по тактической медицине. Я учу людей выживать в сложных ситуациях и всем говорю, что жизнь человека бесценна. Все занятия проходят именно так. И говорю, что в мирной жизни все эти знания тоже очень пригодятся.
Вадим Белов: Как встретили начало СВО? Ваше отношение к этому?
Ласка: Я отслеживала всю эту обстановку с 2014 года. Я вообще не могла понять, как можно уничтожать мирное население. Моё отношение было крайне негативным ко всему этому. Я понимала, что рано или поздно, если это всё продолжится в таком же режиме, это перекинется дальше.
Как я могу относиться к СВО? Мы здесь выполняем, я считаю, свой долг. Мне очень не хочется, чтобы это всё перекинулось на нашу территорию, потому что у каждого есть дом, семья, дети. И прежде всего мы защищаем свою семью, своих детей, своих родных и близких. Хочется, конечно, чтобы всё это быстрее закончилось, чтобы все вернулись домой живыми, по возможности невредимыми, к своим семьям.
Вадим Белов: Как в начале СВО лично коснулось Вас?
Ласка: Начало СВО... Непосредственно. Муж ушёл добровольцем. Ушли многие мои близкие. Но они для меня близкие, потому что мы вместе служили, это мои друзья ушли. Начались первые потери. Это люди, которые уже не вернулись оттуда. Друзья, которые были тяжело ранены.
Конечно, я всё это переживала, переживала за мужа, понимала, что всё это серьёзно, что это не игры. Потом не вернулся муж, он погиб. И это для меня был удар, потому что мы вместе служили. Он был офицером, прошёл несколько войн, и я всегда считала, что он выйдет из любой ситуации, и с людьми, которые рядом с ним, тоже ничего не случится.
Многие мне до сих пор говорят, что они благодарны моему мужу, что они выжили, что благодаря ему они смогли вернуться домой. Но в моей истории немного другой финал. Я после этого приняла решение, что тоже пойду на СВО, буду помогать всем, чем смогу.
Когда только всё это началось, я ему сказала, что пойду вместе с ним. Но он сказал нет, что это опасно. Видимо, мы не боимся опасности, и получилось, как получилось. Я теперь здесь. Люди, которые знали его и знают меня, они тоже есть в моём отряде, там, где я служу. Сказали: «Ты заняла его место, встала вместо него». Можно считать и так. Это, наверное, долг памяти его от меня.
Вадим Белов: Как вы восприняли желание супруга поехать на СВО?
Ласка: Как я могла воспринять желание поехать на СВО? Человек, который большую часть своей жизни отдал армии. Он был офицером спецназа. Конечно, я понимала, что это может быть, как у нас многие говорят, билет в один конец. Но он приехал после первой командировки, после первого контракта. Я почему-то подумала, что, скорее всего, всё будет хорошо.
А вот когда он уезжал во вторую командировку... У каждого человека есть какая-то чуйка, я не знаю, как её назвать. Плюс дочь тоже мне сказала, что мы его больше не увидим. Мне было тяжело. И связь плохая всегда была. Но, тем не менее, мы всегда были на связи.
В момент, когда был тот штурм, в котором он погиб, у меня тоже какая-то чуйка сработала. Я начала вызванивать всех сослуживцев, которые были с ним. И они мне сказали, что много было «двухсотых», много было «трёхсотых». Это было под Маринкой, звероферма, 22-й год. И что его нет ни среди «двухсотых», ни среди «трёхсотых».
И тогда я начала копать, подключать людей, чтобы искали. Хотя мне сказали, что он погиб, но я в это не верила, потому что тела нет, и как бы всегда есть надежда. Начала обзванивать все госпиталя. У меня появился весь список госпиталей по всей нашей стране. Я подключала волонтёров, гуманитарщиков. За полтора месяца у меня была такая работа проделана.
Я надеялась, что он живой, что, может быть, он просто очень сильно ранен, без сознания. Надежда всегда есть. Плюс он никогда не носил жетон. Документы вечно хранились Бог знает где. Такой был человек. Я надеялась, что он тяжело ранен и просто жив.
А потом уже мне скинули видео этого боя. Сначала спросили, могу ли я адекватно воспринимать информацию. Я сказала: «Да». Это был уже период принятия ситуации. Со мной были друзья, близкие люди. Да, я тяжело пережила это всё. Потому что не хотелось в это верить. Никто не хочет в это верить. Никто не хочет хоронить своих близких: мужей, детей, сыновей. Никто не хочет этого. Все хотят, чтобы они вернулись живыми. Получилось, как получилось. Я считаю, что он погиб как воин, как воин на поле боя.
Вадим Белов: А как Вы попали на службу до СВО?
Ласка: На службу до СВО... Это, наверное, более комичная история, так как все военные вокруг меня. Я на тот момент была гражданской, тогда ещё, как я говорю, была молодая и сказочно красива. Мне сказали, что в армию просто так тяжело устроиться. Я сказала на это: «Да легко». Сама пробьюсь».
Я начала обивать пороги военкомата. Я человек упёртый. Военком уже не выдержал и вышел, спросил, зачем мне это надо. Только говорит: «Скажи честно». Я сказала, как есть. Это было в Ростове. Он сказал: «Окей, добро пожаловать в армию». Подписали мне всё, собрали личное дело. И моя первая бригада была 7405, как сейчас помню. Все были очень сильно удивлены этой историей. Сказали, что я немножко не дружу с головой. И я пришла туда, подписала контракт, приняла присягу и начала служить. Вот как-то так.
Вадим Белов: Как муж отреагировал и друзья? Первая должность? ВУС? Как проходила служба?
Ласка: Как муж реагировал? Был, наверное, удивлён. А друзья не были удивлены. Сказали, что, видимо, перед этой девочкой нет закрытых дверей.
Как проходила служба? В плане физической подготовки мне было проще, потому что я в прошлом профспортсмен. И всё, что связано с физикой, мне давалось легко. И это помогает мне до сих пор. Как говорят, бывших спортсменов не бывает. Хотя мы говорим, что мы уже давно не спортсмены, мы физкультурники. Но тем не менее нужно поддерживать себя в нормальной форме. Это иногда помогает и тебе выжить, и людям, которые рядом с тобой.
Первый ВУС у меня был механик-радиотелефонист. То есть я была связана со связью. Умела паять, тянуть линию и всё остальное прочее. Дальше я доучивалась и уже перешла в санчасть и была санинструктором. Это был конец первой чеченской и начало второй. Вот как-то так.
Здесь на СВО мои знания мне очень пригодились и в плане связи, потому что для меня это не было новым. Все устройства, радио, линии и все остального для меня было знакомо. Как говорят, опыт не пропьёшь.
И после армии я всё равно была связана с военными. Я ездила вместе с мужем в командировки по полигонам много лет. Наш ребёнок вырос в таких же полевых условиях. Так сказать, военная романтика.
Вадим Белов: Какой спорт? Были командировки в Чечню? Участие в боевых действиях? Были награды? Ушли по выслуге лет?
Ласка: Занималась лёгкой атлетикой, потом многоборьем и занималась тайским боксом. Нет, в Чечню у меня командировок не было. Были командировки другого характера. Наград у меня нет. Ушла не по выслуге лет. У меня муж намного старше меня, у него как раз была выслуга лет. Ему предложили немного другую работу, сменить военную форму на гражданскую. И я ушла вместе, но далеко от армии мы так и не ушли.
Вадим Белов: Чем занимались?
Ласка: Муж у меня ушёл в казачество стал атаманом района, то есть у него это были реестровые войска, так правильно называть. Занимались подготовкой к военной службе, потом были занятия с резервистами. То есть в эту сферу деятельности.
Вадим Белов: После гибели супруга, как Вы решили принять участие в СВО? Как отреагировали близкие?
Ласка: Наверное, первоначально, как я сказала, что после всего, что произошло, я как бы зависла между небом и землёй, опоры не хватало, чтобы голова как-то встала на место. Близкие, друзья отнеслись с пониманием, зная меня много-много лет. Понимали, что рано или поздно я это сделаю. Дочь приняла моё решение, потому что она моя дочь. Как я говорю, не все девочки папины принцессы, есть ещё девочки-мамины воины. Вот моя скорее всего такая.
Переживала, конечно, и до сих пор переживает. Но мы всегда на связи. Я говорю, что я максимально осторожна, насколько это можно здесь. Так сказать, понятие такое имеется – максимальная осторожность. Она понимает, что это мой осознанный выбор, не какое-то импульсивное решение. И она всегда знала, что для меня важно помогать людям.
Я не сторонник каких-то пафосных слов. Это просто работа. У нас даже нашивочки такие есть: «Это лучшая работа в мире». Я считаю, каждый должен приносить пользу там, где он может её приносить. Не навредить, а именно приносить пользу. Я считаю, что в наше время максимальная польза от меня здесь. Я знаю, что тот опыт, который мы приобретаем тут, знания, мы ими обрастаем, это всё пригодится на гражданке.
Я обычный человек, не какой-то там мегазвездный, такая же, как все, одна из многих. И я знаю большое количество женщин, которые с готовностью пришли бы и встали плечом к плечу с мужчинами.
А по поводу моих родственников, моей семьи... У меня из семьи остался папа и бабушка. Я не говорила им очень долго. Не хотела их расстраивать, пугать, может быть, потому что они уже не молоды. Но они всё равно узнали. Папа как мужчина был более сдержанным. Бабушка, конечно, у меня была в шоке. Но они тоже приняли моё решение, прекрасно понимая, почему я так поступила. Вот как-то так. Я не знаю, что ещё добавить. Ещё раз повторюсь, я обычный человек. Просто обычный, такой же, как и все.
Вадим Белов: Как готовились к командировке? Что брали с собой? Как выбирали подразделение?
Ласка: Особо-то и не готовилась, потому что до этого в командировке собирала своего мужа. Я знала прекрасно, чего не хватает. И собирала гуманитарку, то есть я работала с гуманитарщиками. Я прекрасно понимала, что нужно брать с собой, по крайней мере, на первое время. Понятно, что это форма, которую я купила себе, удобную обувь.
По медицине очень много было собрано, потому что большую часть у нас - это пополнение от гуманитарщиков. Дай бог им всем здоровья. И вообще очень благодарна всем людям, которые помогают нашим. Так что особо ничего такого не брала. Одежда, каска. Каска у меня своя. И медицина.
А подразделение... Было несколько вариантов. Просто в этом подразделении были мои знакомые. И поэтому я выбрала это подразделение. И как бы пришла сюда. Ничего такого сверхъестественного, чего-то особенного. Не знаю. Никакого волшебства, в общем. Всё по-армейски, всё обыденно.
Вадим Белов: Можно узнать наименование подразделения: МО или БАРС, Редут?
Ласка: У меня подразделение БАРС. Я шла изначально на группу эвакуации. То есть я осознавала все риски, но тем не менее. Но пришлось какое-то время послужить в связи. Потом уже была связана с группой эвакуации, возила раненых. Читать продолжение тут.
Поддержать развитие канала можно тут👇👇👇
2200 7010 6903 7940 Тинькофф, 2202 2080 7386 8318 Сбер
Благодарю за поддержку, за Ваши лайки, комментарии, репосты, рекомендации канала своим друзьям и материальный вклад.
Каждую неделю в своем телеграм-канале, провожу прямые эфиры с участниками СВО.
Читайте другие мои статьи:
Интервью с танкистом ЧВК Вагнер
Интервью с оператором БПЛА Орлан-10 ЧВК Вагенер
Интервью с санитаром переднего края ЧВК Вагнер