– Мариш, ты только не ругайся, ладно? Ситуация – швах, просто край, – Олег стоял в дверях их квартиры, переминаясь с ноги на ногу и виновато заглядывая жене в глаза. За его спиной, в полумраке лестничной площадки, маячила грузная фигура мужчины с огромной спортивной сумкой через плечо.
Марина, которая только что вернулась с работы и мечтала лишь о горячем душе и тишине, замерла с ключами в руках. Сердце предательски екнуло. Она слишком хорошо знала этот тон мужа – просительный, мягкий, предвещающий проблемы, которые ей придется решать.
– Олег, что происходит? – тихо спросила она, стараясь не повышать голос, чтобы не радовать соседку бабу Валю, у которой уши были настроены на любой скандал в радиусе трех этажей.
– Знакомься, это Вадик. Мы с ним в армии служили, сто лет не виделись, – затараторил Олег, пропуская гостя вперед. – У него тут с жильем накладка вышла. Жена выгнала, представляешь? Стерва редкостная. Ему перекантоваться надо буквально недельку, пока он квартиру найдет. Не на вокзале же другу ночевать.
Вадим шагнул в прихожую, и пространство сразу съежилось. Он был большим, шумным и пах какой-то дешевой смесью табака и несвежей одежды.
– Привет хозяйке! – гаркнул он, протягивая Марине широкую ладонь. – Выручайте, братцы. В долгу не останусь. Я человек тихий, меня и не заметите. Как мышь под веником.
Марина растерянно пожала протянутую руку. Она была липкой и горячей.
– Неделю? – переспросила она, глядя на мужа.
– Максимум! – заверил Олег, закрывая входную дверь. – Может, даже дней пять. Мариш, ну ты же у меня добрая. Куда ему идти? На улице ноябрь, слякоть.
Марина вздохнула. Она действительно была доброй, а еще она любила Олега и знала, как для него важна эта мужская дружба, «братство», о котором он любил рассказывать за рюмкой чая.
– Ладно, – сдалась она, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. – Но только на неделю, Олег. У нас не общежитие. Постелишь ему в гостиной на диване.
– Золотая ты женщина! – обрадовался Вадим, скидывая грязные ботинки прямо посередине коврика, хотя рядом стояла специальная полка. – Ну, показывайте хоромы. Где тут у вас руки помыть и чего пожевать? С поезда маковой росинки во рту не было.
Ужин прошел в атмосфере, которую Марина ненавидела больше всего. Вадим оказался говорливым, бесцеремонным и очень голодным. Он съел все котлеты, которые Марина приготовила на два дня, выпил почти литр молока прямо из пакета («Ой, стакан марать неохота») и без конца травил байки из армейской жизни, громко хохоча и хлопая Олега по плечу.
Олег сидел довольный, раскрасневшийся, подкладывал другу добавки и смотрел на него с обожанием. Марина же ковыряла вилкой салат и думала о том, что её тихий вечер накрылся медным тазом.
– А ты, Мариш, кем работаешь? – спросил Вадим, вытирая рот тыльной стороной ладони. Салфетки, лежащие перед ним, он проигнорировал.
– Бухгалтером, – сухо ответила она.
– Скукотища! – вынес вердикт гость. – Цифры, отчеты... То ли дело у меня бизнес был! Перепродажа автозапчастей. Крутился как белка в колесе, деньги рекой текли. Это сейчас временные трудности, полоса черная. Но я выберусь. Главное – крыша над головой есть, спасибо Олежке.
Когда время перевалило за полночь, а мужчины и не думали расходиться, Марина демонстративно начала убирать со стола.
– Мальчики, мне завтра рано вставать. И вам, Олег, тоже на работу, – напомнила она.
– Да ладно тебе, Мариш, посидим еще чуток, вспомним молодость! – отмахнулся муж.
– Я ложусь спать. Вадим, постельное белье я положила на кресло. Разберетесь сами. Спокойной ночи.
Она ушла в спальню, плотно прикрыв дверь, но еще долго слышала гулкий смех Вадима и звон посуды. Уснула она только под утро, с тяжелым чувством, что эта неделя будет очень долгой.
Утро началось не с кофе, а с очереди в туалет. Марина привыкла рассчитывать свое время по минутам: подъем в 6:30, душ, завтрак, макияж, выход. Но сегодня в 6:40 ванная была занята. Оттуда доносился шум воды и фальшивое пение Вадима.
Марина постучала.
– Вадим, мне на работу собираться нужно. Вы скоро?
– Сейчас-сейчас, хозяюшка! Броюсь! Красоту навожу! – отозвался гость.
Вышел он через двадцать минут. Ванная комната напоминала место боевых действий: зеркало забрызгано пеной и водой, на полу лужи, крышка тюбика с зубной пастой валялась в раковине, а полотенце Марины – её личное, нежно-персиковое – висело скомканным на крючке, влажное и грязноватое.
– Вадим, это мое полотенце, – сказала Марина, чувствуя, как дергается левый глаз. – Я же выдала вам синее, махровое.
– Да? А я и не заметил. Какая разница, все равно стирать, – он беспечно махнул рукой и пошел на кухню, шлепая босыми ногами по ламинату.
Марина стиснула зубы. Ей пришлось наспех принимать душ, вытираться запасным полотенцем и краситься уже в коридоре, потому что времени не оставалось. На кухне Олег и Вадим пили кофе. Последние два яйца, которые Марина планировала сварить себе на завтрак, уже скворчали на сковороде в виде глазуньи для гостя.
– О, Мариш, а нам хлеба не хватило, – сообщил Олег. – Ты вечером купи, ладно? И колбасы какой-нибудь, а то Вадик бутерброды любит.
– Куплю, – процедила она, хватая сумочку. – Хорошего дня.
Весь день на работе она не могла сосредоточиться. Цифры плыли перед глазами, в голове крутились мысли о грязной ванной и наглом госте. Она позвонила мужу в обед.
– Олег, поговори с ним. Пусть он соблюдает элементарные правила гигиены и порядка. Ванную за собой не убрал, мое полотенце взял, продукты съел.
– Мариш, ну что ты начинаешь? – голос мужа звучал недовольно. – Человек в стрессе, у него жизнь рухнула. Ну перепутал полотенце, с кем не бывает? Не будь занудой. Он и так переживает, что стесняет нас.
– Переживает? Что-то я не заметила, – фыркнула Марина. – Ладно. Но хлеб и колбасу пусть сам купит. У него же есть деньги?
– Ну... у него сейчас с финансами туго, карты заблокированы, жена постаралась. Я куплю, не переживай.
Вечером Марина шла домой с тяжелым сердцем. И предчувствия её не обманули. В квартире пахло жареным луком и чем-то кислым. В гостиной, развалившись на диване перед телевизором, лежал Вадим в одних трусах и майке-алкоголичке. На журнальном столике стояли пустые пивные банки и тарелка с рыбьими костями.
– О, кормилица пришла! – приветствовал он её, не делая попытки прикрыться или встать. – А мы тут футбол смотрим. Олежка в магазин выскочил, за добавкой.
Марина посмотрела на рыбью шелуху, рассыпанную по ковру. По её любимому пушистому ковру, который она чистила специальным средством раз в месяц.
– Вадим, оденьтесь, пожалуйста. И уберите ноги со стола.
– Да ладно тебе, свои же люди! Чего церемониться? Жарко у вас, батареи шпарят как в аду.
Вернулся Олег с пакетом, в котором звякало стекло.
– О, Мариш, привет! А мы тут решили немного расслабиться. У Вадика наметки по работе появились, отмечаем.
– Какие наметки? – спросила Марина, проходя на кухню и видя гору немытой посуды в раковине. Опять.
– Да сторожем на автостоянку зовут. Сутки через трое. Нормальная тема, – крикнул из комнаты Вадим. – Времени вагон, можно свои дела решать.
Марина молча начала мыть посуду. Она понимала, что скандал сейчас бесполезен – муж уже «тепленький», а гость просто непрошибаем. Она решила перетерпеть. Осталось пять дней.
Но эти пять дней превратились в ад. Вадим не искал квартиру. Он спал до обеда, потом смотрел телевизор, щелкая каналы с такой громкостью, что дрожали стены. Он съедал все, что Марина готовила, не оставляя ей ни кусочка на ужин. Он курил на балконе, хотя Марина просила выходить на лестницу, и запах табака пропитал тюль.
На третий день пропала Маринина любимая кружка. Она нашла её под диваном в гостиной, с засохшими остатками кофе и окурком внутри.
На четвертый день Вадим привел «гостя». Когда Марина пришла с работы, на кухне сидел какой-то мутный тип, и они с Вадимом распивали водку.
– Это Леха, коллега будущий, – представил его Вадим, едва ворочая языком. – Мы тут совещаемся.
– Совещание окончено, – ледяным тоном сказала Марина. – Леха, на выход. Немедленно.
Тип, увидев глаза хозяйки, быстро ретировался. Вадим обиделся.
– Ты чего людей пугаешь? Неудобно же. Человек ко мне со всей душой...
– Олег! – крикнула Марина. Муж вышел из спальни, виновато пряча глаза. – Это что такое? Почему в моем доме посторонние алкоголики?
– Мариш, ну они тихо сидели... Вадик попросил...
– Я просила на неделю. Прошло четыре дня. Я не вижу, чтобы он искал жилье. Я вижу только пустые бутылки и грязь.
– Завтра поищу! – буркнул Вадим. – Чего ты завелась? Дай человеку отдохнуть.
Терпение Марины лопнуло в субботу. Это был шестой день «гостевания». Марина проснулась с твердым намерением провести выходной с пользой: сделать генеральную уборку (которая теперь была жизненно необходима) и отдохнуть.
Она вышла в гостиную и замерла. На диване, прямо на обивке, без простыни, спал Вадим. Рядом, на полу, валялась коробка из-под пиццы, которую они вчера заказали за счет Олега, конечно же. А на светлом ковре расплывалось огромное бурое пятно. Разлитое вино. Или соус.
Марина подошла ближе. Пятно уже засохло. Ковер был безнадежно испорчен.
В этот момент из спальни вышел заспанный Олег.
– Доброе утро, – зевнул он.
– Доброе? – Марина указала пальцем на пятно. – Олег, посмотри.
Муж прищурился.
– Ой. Ну... пролил, с кем не бывает. Зачистим, Мариш. Ваниш купим и зачистим.
– Зачистим? – голос Марины задрожал. – Олег, он испортил ковер. Он прокурил балкон. Он ест нашу еду, хамит мне, водит алкашей. Неделя заканчивается завтра. Я хочу знать, когда он съедет.
Олег почесал затылок.
– Слушай, тут такое дело... С квартирой пока не получается. Дорого всё, залог требуют. Вадик просил еще недельку пожить. Пока зарплату первую не получит. Ну не выгоню же я его на улицу, Марин? Он мне жизнь в армии спас, можно сказать. Прикрыл перед прапором, когда я в самоволку ходил.
Марина посмотрела на мужа. На его мягкое, безвольное лицо. На спящего Вадима, который даже во сне умудрялся выглядеть наглым. И что-то внутри у неё щелкнуло. Как будто перегорел предохранитель, который отвечал за терпение, вежливость и желание быть «хорошей женой».
– Еще недельку? – переспросила она пугающе спокойным голосом.
– Ну да. Мы же не звери, – улыбнулся Олег, решив, что буря миновала. – Я сейчас кофе сварю, разбудим его, позавтракаем...
– Не надо кофе, – сказала Марина.
Она развернулась и пошла в кладовку. Достала оттуда два чемодана. Один – старый, потертый, с которым приехал Вадим (он валялся в углу коридора). Второй – их с Олегом, большой, на колесиках, с которым они ездили в Турцию в прошлом году.
Олег удивленно наблюдал, как жена молча заходит в гостиную и начинает скидывать вещи Вадима в его сумку. Грязные носки, футболки, джинсы – все летело в кучу.
– Э, ты чего творишь? – проснулся Вадим, когда ему на лицо прилетели его же трусы. – Мать, ты белены объелась?
– Вставай, – скомандовала Марина. – У тебя пять минут, чтобы умыться и одеться. Время пошло.
– Олег! Уйми свою бабу! – заорал Вадим, вскакивая с дивана.
Олег подбежал к жене, пытаясь перехватить её руки.
– Марин, ты что? Прекрати! Это же некрасиво! Что он подумает?
– Мне плевать, что он подумает, – Марина оттолкнула мужа с неожиданной силой. – А теперь слушай меня внимательно, Олег. Ты привел в наш дом свинью. Ты позволил этой свинье гадить нам на голову. Ты не защитил мой комфорт, мое пространство и мой труд. Ты выбрал быть хорошим для друга, а не для жены.
Она открыла шкаф в прихожей и начала выкидывать вещи Олега. Куртки, ботинки, шапки.
– Ты что делаешь? – Олег побледнел.
– Я собираю твои вещи, – спокойно ответила Марина, запихивая его свитера во второй чемодан. – Раз он тебе так дорог, раз ты не можешь его выгнать – иди с ним. Снимайте квартиру, живите в общаге, на вокзале – мне все равно. Но в моей квартире этого балагана больше не будет.
– Марин, это же и моя квартира! – взвизгнул Олег.
– Да? А мне казалось, она записана на меня, потому что куплена на наследство моей бабушки, а ремонт мы делали на мои премиальные. Ты забыл? Или напомнить документы?
Олег осекся. Квартира действительно юридически принадлежала Марине, хотя жили они в ней вместе десять лет. Но он никогда не думал, что она воспользуется этим аргументом.
– Ты выгоняешь меня? Из-за друга? Из-за пятна на ковре?
– Я выгоняю тебя из-за неуважения, – отрезала Марина. – Выбирай. Или он сейчас уходит – навсегда, и мы вызываем клининг за твой счет, и ты месяц спишь на этом самом диване, пока не выветрится запах твоего дружка. Или вы уходите вместе. Прямо сейчас.
В коридоре повисла тишина. Вадим, уже одетый, стоял у двери, настороженно глядя на Марину. В его глазах впервые не было наглости – только страх перед разъяренной женщиной.
– Олега, – просипел он. – Пойдем, брат. Не унижайся. Найдем хату, бабы – они дуры, потом сама приползет.
Олег смотрел то на друга, то на жену. На Марину, которая стояла с растрепанными волосами, в домашнем халате, но выглядела сейчас как скала. Он видел, что она не шутит. Он видел, что она на грани.
И Олег струсил. Точнее, он впервые за неделю включил мозг. Перспектива оказаться на улице с безработным, пьющим и наглым Вадимом показалась ему вдруг очень непривлекательной.
– Вадик, – тихо сказал он. – Тебе пора.
– Чего? – Вадим вытаращил глаза. – Ты меня кидаешь? Из-за юбки? Мы же братья! Мы же в одной казарме...
– Уходи, Вадим, – тверже сказал Олег. – Ты перегнул палку. Ковер, посуда, Леха этот... Я просил тебя вести себя нормально.
– Ах вы так! – Вадим сплюнул на пол. Прямо на ламинат. – Да пошли вы! Подкаблучник! Тряпка! Чтоб вы сгнили в своей чистоте!
Он схватил свою сумку, едва не сбив вешалку, и вылетел в подъезд. Дверь грохнула так, что посыпалась штукатурка.
В квартире стало тихо. Олег стоял посреди разбросанных вещей, не решаясь поднять глаза.
Марина медленно опустилась на пуфик в прихожей. Руки у неё тряслись. Адреналин отступал, наваливалась страшная усталость.
– Мариш... – начал Олег, делая осторожный шаг к ней.
– Стоп, – она подняла руку. – Не подходи.
– Я дурак, – сказал он. – Я полный идиот. Прости меня. Я не думал, что он так... что это так далеко зайдет. Я просто хотел помочь.
– Ты помог, – кивнула Марина. – Ты помог мне понять, что я в своем доме не чувствую себя в безопасности. Что мое слово для тебя – пустой звук.
– Я исправлю, Марин. Я все уберу. Я куплю новый ковер. Я сам все отмою.
Марина посмотрела на разбросанные вещи Олега. Чемодан стоял открытым, из него торчал рукав его любимой рубашки.
– Собери свои вещи обратно в шкаф, – сказала она тихо. – Но спать ты будешь в гостиной. На диване. Пока я не скажу, что можно вернуться.
– Сколько? – покорно спросил Олег.
– Не знаю. Может, неделю. Может, месяц. Пока я не перестану чувствовать запах предательства в этой квартире.
Олег кивнул. Он молча начал поднимать свои свитера, аккуратно складывать куртки. Потом он взял тряпку и вытер плевок Вадима у порога. Потом пошел на кухню и начал мыть гору посуды, которую оставил его «брат».
Марина ушла в спальню. Она легла на кровать поверх покрывала и закрыла глаза. Ей было горько и больно, но где-то в глубине души зарождалось чувство облегчения. Она отстояла свой дом. Она показала зубы. И, кажется, муж это запомнил надолго.
Вечером Олег молча заказал химчистку ковра на завтра. Он выдраил ванную, выкинул мусор и проветрил квартиру, открыв все окна нараспашку, несмотря на мороз.
Когда он заглянул в спальню перед сном, Марина читала книгу.
– Спокойной ночи, – тихо сказал он. – Спасибо, что не выгнала.
– Дверь закрой, – ответила она, не отрываясь от страницы. – С той стороны.
Олег закрыл дверь. Марина отложила книгу и выключила свет. В темноте она улыбнулась. Слабым мужчинам иногда нужна сильная встряска, чтобы они начали ценить то, что у них есть. И чемоданы в коридоре – отличный педагогический прием.
С того дня прошло два месяца. Вадим больше не появлялся, хотя, по слухам, пытался занимать деньги у общих знакомых, поливая Олега и Марину грязью. Олег же стал удивительно внимательным к быту. Он больше не разбрасывал носки и даже научился мыть за собой кружку сразу, а не копить сервиз в раковине.
Ковер, кстати, отчистили. Но Марина все равно подумывала купить новый. На всякий случай, чтобы ничего не напоминало о той неделе, когда её терпение лопнуло.
Спасибо, что дочитали эту историю до конца! Если вам понравился рассказ и вы поддерживаете Марину, ставьте лайк и подписывайтесь на канал – впереди еще много жизненных ситуаций. Напишите в комментариях, как бы вы поступили на месте героини?