Хозяйка дома Анастасия Ивановна Бродельщикова вернулась поздно вечером 31 августа. Она привычно толкнула входную дверь, но та не поддалась - словно изнутри что-то подперли. Это было странно: двери здесь никогда не запирали. Женщина встревожилась, навалилась всем телом и буквально упала в сени.
То, что она увидела, заставило её закричать.
К потолочной балке, на одном из больших кованых гвоздей, на которых обычно висела домашняя утварь, качалось тело в веревочной петле. Спиной к двери. Анастасия Ивановна не сразу пришла в себя от шока, бросилась за помощью. Почему-то никто из соседей не решался дотронуться до самоубийцы. Только случайный прохожий, имя которого так и осталось неизвестным, согласился помочь и вынул тело из петли.
Так закончилась жизнь Марины Цветаевой - одной из величайших русских поэтесс XX века. Ей было всего 48 лет.
Утро последнего дня
31 августа 1941 года, воскресенье. Небольшая изба в Елабуге, куда эвакуировали Цветаеву с сыном из Москвы. Марина Ивановна молча идёт за шестнадцатилетним Георгием - Муром, как она его называла. Он собрался на воскресник: елабужане решили расчистить пустырь под аэродром.
- Я провожу тебя, - сказала Цветаева.
Мур удивился. Мать никогда этого не делала. Но промолчал, торопясь к друзьям.
После завтрака Марина Ивановна долго стояла у калитки, глядя вслед сыну. Следом за ним ушла и хозяйка дома. Впервые за всё время в этой небольшой избе, где они с Муром снимали комнатку за дощатой перегородкой, Цветаева осталась совершенно одна.
Но никто из близких тогда не придал этому значения.
Верёвка от Пастернака
Договориться об эвакуации в Елабугу Марине помог Борис Пастернак. Когда-то она была влюблена в этого утончённого поэта, хотя видела его всего несколько раз. Она писала ему письма, в которых создавала целый мир, где они вместе. Когда жена Пастернака нашла эти письма, не поверила, что их могла написать женщина, с которой её мужа ничего реально не связывало.
Пастернак хорошо понимал, что Цветаева любила придуманный ею образ, а не его самого. Но он восхищался её поэтическим даром и действительно помог с эвакуацией.
Накануне отъезда пришёл помочь собрать вещи. Принёс упаковочную бумагу и прочную верёвку.
- В дороге пригодится, - сказал он, - такая прочная, хоть вешайся.
Потом он много раз будет вспоминать эту верёвку и свои роковые слова. Именно на ней Цветаева и покончит с собой.
Ссора с сыном
Мур был категорически против эвакуации. У шестнадцатилетнего подростка в Москве была своя налаженная жизнь, знакомства, девушка. Он не боялся бомбёжек — дежурил на крыше дома на Покровском бульваре, тушил зажигательные бомбы.
- Ты мне мешаешь! - всё чаще грубил он матери.
Марина металась: оставаться в Елабуге или переезжать в Чистополь, где было "какое-то общество", известные писатели? В Чистополе ей предложили работу посудомойкой в столовой Литфонда. Но комнату найти не обещали.
30 августа, накануне трагедии, между матерью и сыном произошёл крупный разговор на повышенных тонах. Мур записал в дневнике: "Мать как вертушка, совершенно не знает - оставаться здесь или переезжать в Чистополь. Она пробует добиться от меня решающего слова, но я отказываюсь это решающее слово произнести, потому что не хочу, чтобы ответственность за грубую ошибку матери попала на меня".
После смерти матери в дневниках Мура не будет воспоминаний об этой ссоре. Не будет ни раскаяния, ни сожаления. Что чувствовал этот юноша, которому в последние месяцы были посвящены все помыслы матери, так и осталось загадкой.
Тишина в пустом доме
Оставшись одна, Цветаева застелила постель сына. Все мысли были о Муре. Сколько раз он говорил, что она ему мешает. И в самом деле - без неё ему будет лучше, проще.
На кухне она привычно вымыла голову в небольшом рукомойнике, протерла пол, подошла к старой печи. Решение уже было принято. Но Марина Ивановна знала: Мур придёт с работы голодным. Она нажарила рыбы, оставила в сковородке, чтобы сын, вернувшись с воскресника, мог поужинать.
Страстное, доходящее до фанатизма желание накормить своего ребёнка появилось у Цветаевой задолго до рождения сына. Страшный голод однажды уже отнял у неё дочь.
Трагедия младшей дочери
1919 год. Гражданская война. Муж Цветаевой Сергей Эфрон - в рядах Добровольческой армии. Марина осталась одна с двумя дочерьми - восьмилетней Ариадной (Алей) и трёхлетней Ириной в холодной московской квартире.
Денег не было. Национализированный банк отобрал единственный источник средств - наследство, счёт, доставшийся от отца. Цветаева распродавала вещи, меняла на рынке последнее имущество на продукты. Истощённая сама, она почти ничего не ела - всё отдавала детям.
Любимое пианино Бехштейн продала за мешок чёрной муки. Вся мебель была либо обменяна на еду, либо сожжена как дрова.
Один из современников вспоминал: его отцу, антикварному торговцу, позвонили в дверь. На пороге стояла женщина в лохмотьях, юбка скошена набок, тело проглядывало сквозь прорехи. Она держала за руку девочку лет восьми. Когда они ушли, отец сказал шестнадцатилетнему сыну: "Знаешь, кто это? Известная поэтесса Марина Цветаева".
Младшая дочка Ирина от голода страдала рахитом, не могла говорить. Это доводило Цветаеву до отчаяния. Ей посоветовали отдать девочек в детский дом на время - там они хотя бы не умрут с голоду.
- Там детей закормят, - говорили ей.
Это слово - "закормят" - встречается в дневниках Цветаевой. Она была в этом абсолютно уверена. Именно этот аргумент заставил её согласиться отвезти туда детей на зиму.
Когда она приезжала в приют, видела, как детей кормят у неё на глазах. Заглядывала в тарелки - вроде бы всё неплохо. Но вскоре случайно на улице столкнулась со знакомой и узнала страшную новость: Аля больна.
Цветаева немедленно примчалась в приют. Обнаружив больную дочь, она впала в такой ужас, в такое отчаяние, что рыдала от безвыходности. Она металась по знакомым, просила приютить себя с больным ребёнком, молила о помощи.
Два месяца восьмилетний ребёнок находился между жизнью и смертью - тиф или малярия, точно неизвестно. Как ослабевшая от недоедания, холода и всех жутких обстоятельств жизни девочка выжила - загадка. Может быть, это было чудо материнской любви.
Но этого чуда не хватило на двоих.
Пока Цветаева выхаживала Алю, в приюте умерла Ирина. Марина не смогла поехать на похороны - не хватило сил.
Позже Цветаеву будут обвинять в безразличии к младшей дочери, которая безнадежно отставала в развитии. Она сама винила себя всю оставшуюся жизнь.
Три предсмертные записки
31 августа 1941 года. Полдень. Перед Цветаевой на столе три чистых листа. Обычно Марина доставала бумагу, чтобы исповедоваться стихами. Как давно она этого не делала! Поэзия стала чем-то второстепенным после того, как муж и дочь оказались в тюрьме.
Здесь, в Елабуге, у неё не родилось ни строчки.
Она писала три небольших письма. Одно - поэту Николаю Асееву, который жил в Чистополе. Просила принять Мура в семью и воспитать его как сына.
Вторая записка - эвакуированным москвичам. Чтобы помогли шестнадцатилетнему юноше добраться до Чистополя.
А третья была адресована Муру:
"Мурлыга, прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але, если увидишь, что любила их до последней минуты".
В конце она написала: "Попала в тупик". И подчеркнула это слово.
Это состояние безвыходности и тупика уже было знакомо Цветаевой. Она пережила нечто подобное в шестнадцать лет.
Первая попытка
Марине было шестнадцать, когда она положила в сумочку револьвер отца. Она влюбилась в поэта и переводчика Владимира Нилендера. Он сделал предложение, но получил отказ.
Как потом объясняла сестра Марины Анастасия, Нилендер был милый, скромный, но какой-то изломанный, неловкий, смущённый. Марина мечтала встретить брата-человека, душевно близкого, кому можно многое открыть, с кем бесконечно разговаривать о великом и важном. Она признавала только дружбу или преклонение.
Цветаева и Нилендер решили не встречаться. Однако неожиданно Марину затосковала. Девушка даже начала курить.
И вот она отправилась в театр. Это была эпоха декаданса, когда царили эстетика упадка, настроения безнадёжности и мистического эротизма. Юной поэтессе показалось — это идеальный момент, чтобы уйти из жизни.
В театральной ложе, когда вокруг бархат и позолота, а на сцене великая актриса Сара Бернар, Цветаева подняла револьвер к сердцу и нажала на курок.
Осечка.
"Что вы недополучили в детстве, то недополучили навсегда"
У Цветаевой была одна очень болезненная струна в душе, которая звучала с раннего детства - ранняя обида на недостаточность материнской любви и соперничество с младшей сестрой Асей.
Мать Мария Александровна мечтала, что первым родится мальчик. Но на свет появилась Марина.
- Родилась всего только я, - потом напишет Цветаева. - Мать, самолюбиво проглотив вздох, сказала: "По крайней мере будет музыкантша".
Она заставляла Марину подолгу играть на рояле, совершенствовать технику. Бумагу, на которой дочь любила писать, отбирала и требовала ни на что не отвлекаться, кроме музыки.
У Марии Александровны были все основания гордиться ребёнком: абсолютный слух, прекрасная гибкая и сильная кисть - всё данные для пианистки. Но Цветаева была рождена не исполнительницей, а создателем своих собственных вещей - и не в музыке, а в слове.
Воспитывала детей Мария Александровна строго и жёстко. Главным было спартанское презрение к сладкой и лёгкой жизни.
"Нас с детства учили: деньги - грязь, - писала потом Цветаева. - Органическое отталкивание от сытости и самодовольства. Совершенно невозможно считалось просить об исполнении какого-нибудь желания. Не дали потому, что очень хотелось - как колбасы, на которую стоило нам только взглянуть, чтобы заведомо получить отказ. Права на просьбу в нашем доме не было".
Мария Александровна умерла, когда её девочкам было 13 и 11 лет.
- Что вы недополучили в детстве, то недополучили навсегда, - скажет потом Цветаева. - Как все росшие без матери, я расшибалась во все углы. И эта угловатость, внутренняя, во мне осталась.
Возвращение в Россию как плавание на смерть
После революции Цветаева прожила в эмиграции семнадцать лет. Сначала в Праге, потом в предместьях Парижа. Никто их там не ждал. Жили в дешёвых квартирах, в ужасающей бедности.
"Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём, - писала Цветаева. - Единственный доход от того, что я пишу. Муж мой болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода".
Эмигрантские круги ненавидели Цветаеву за то, что она сохраняла интерес к советской России. Она восторженно писала о Маяковском, посвящала стихи героям-челюскинцам.
В 1937 году разразилась катастрофа. Муж Цветаевой Сергей Эфрон, который стал сотрудничать с НКВД, был обвинён в убийстве советского разведчика Игнатия Рейсса и шпионаже. К дому Цветаевой пришла полиция с обыском. Сергея тайно вывезли в Советский Союз. Следом уехала старшая дочь Ариадна. Теперь они оба звали Марину с Муром вернуться на родину.
Цветаева медлила два года. Это было выстраданное решение, продуманное. Но для неё отъезд был несомненным принятием катастрофы как неизбежности.
"При отъезде из Франции нет ни одной страны на долгую память, две перла даны: они на ресницах недвижно стоят, - писала она. - Дано мне отплытие Марии Стюарт".
Куда отплывала Мария Стюарт из Франции? На смерть. Точно так же себя ощущала Цветаева, когда восходила с сыном на пароход, идущий в Ленинград.
Арест мужа и дочери
В Советский Союз Цветаева приехала в июне 1939 года. В августе этого же года арестовали Ариадну. Её обвинили в шпионаже. Под пытками дочь дала показания против отца.
В октябре пришли за Сергеем Эфроном.
Цветаева на последние деньги собирала передачи, приносила их к стенам тюрьмы и вместе с близкими других арестованных выстаивала сутки в ожидании, когда разрешат что-то передать.
Сын стал для неё единственным сокровищем, которое надо было защитить любой ценой.
13:30. Последний час
Марина Цветаева аккуратно разложила записки на столе. Вышла на крыльцо и долго неумело сворачивала самокрутку — у неё никогда это не получалось хорошо.
Теперь оставалось одно - решить, где сделать это.
Она прошла в чулан, завесила окно платком. Потом подумала: маленький Павлик, внук хозяев, будет бояться ночевать здесь. Лучше сделать это в сенях.
Цветаева подперла доской входную дверь, принесла стул и стала рассматривать большую деревянную балку под низким потолком. В эту потолочную балку были вбиты большие кованые гвозди. На них обычно помещалась различная домашняя утварь.
К одному из гвоздей Цветаева привязала верёвку.
Ту самую, что принёс Пастернак.
Что случилось потом
Муру, сыну Цветаевой, было суждено погибнуть через три года на фронте - в июле 1944 года. Ему было девятнадцать.
Мужа поэтессы Сергея Эфрона расстреляли в октябре 1941 года - через месяц после её смерти.
Дочь Ариадна провела восемь лет в лагерях и шесть лет в ссылке. Её реабилитировали в 1955 году.
Обо всём этом Марина Цветаева не узнала.
"Мне нравится, что вы больны не мной"
Марине Цветаевой было двадцать два года, когда её младшая сестра Анастасия собралась замуж. Избранником стал инженер Маврикий Минц. Он был очарован невестой, но когда увидел её сестру, оказался в сложной ситуации.
Марина была тогда очень хороша собой: белоснежная кожа с лёгким румянцем, вьющиеся волосы. Минц любовался ею, а Марина краснела, мучилась от его внимания.
Именно тогда родились знаменитые строчки:
"Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжёлый шар земной
Не уплывёт под нашими ногами..."
Эти стихи вернулись к публике только в пятидесятые годы. А после выхода фильма "Ирония судьбы, или С лёгким паром" Эльдара Рязанова романс на эти слова запела вся страна.
Руководство "Мосфильма" было против решения режиссёров - считалось, что эти стихи слишком далеки от массового зрителя. Но неожиданно оказалось: страна готова к этим строкам, к этим обжигающим мыслям и чувствам. Зритель словно давно их ждал.
В первый же вечер, когда на экраны вышел фильм, на улицах кто-то запел под гитару: "Мне нравится, что вы больны не мной..."
Имя Цветаевой оказалось у всех на устах.
Для бесконечного количества женщин разных возрастов - от девочек до седеющих дам - эти строки стали откровением. Они чувствовали так же, но что-то помешало им так жить.
Про Марину Цветаеву говорили, что она существует в нескольких измерениях одновременно. Каждому, кто ей нравился, она дарила себя, выбирая его мир и восприятие. Всё окружающее было невероятно сложно. Но эта сложность удивительным образом рождала яркие образы и простые слова.
Слова, которые сегодня помогают нам передать свои чувства в самых непростых ситуациях.
Дорогие читатели. Благодарю вас за внимание. Желаю добра, мирного неба над головой, семейного счастья. С уважением к вам.