Меня зовут Балто. Я чёрный хаски с белыми лапами. 2 февраля 1925 года в пять тридцать утра я привёл упряжку из тринадцати собак на главную улицу города Ном на Аляске. Мы пробежали 85 километров через метель при минус пятидесяти. В нартах лежал антитоксин от дифтерии. Лекарство спасло жизни детям.
Я не был звездой. Мой хозяин Леонард Сеппала считал меня слишком коренастым и медленным для гонок. Я возил грузы, тянул вагонетки. Обычная работа. Но той ночью я сделал то, для чего нас выводили тысячи лет.
Эпидемия
Январь 1925 года. Ном, городок на Аляске с десятью тысячами жителей, зимой отрезан от мира. Ближайшая железная дорога в тысяче километров, самолёты не летают.
20 января городской врач Кёртис Уэлч диагностировал дифтерию у трёхлетнего ребёнка. Через два дня ребёнок умер. На следующий день умерла семилетняя девочка. Дифтерия – инфекция горла и лёгких, без лечения летальность у детей близка к ста процентам.
Антитоксин в больнице кончился шесть лет назад. Ближайшая сыворотка в Анкоридже, почти в тысяче километров. К концу января в Номе двадцать подтверждённых случаев и минимум пятьдесят под угрозой.
Губернатор принял решение. Эстафета на собачьих упряжках. 20 команд, 150 собак, 1085 километров за неделю вместо обычного месяца. Температура минус пятьдесят, ветер 130 километров в час.
27 января началась "Великая гонка милосердия". Упряжки передавали цилиндр с антитоксином друг другу. Самый опасный участок – 420 километров – пробежал мой хозяин со своей легендарной собакой Того. Они пересекли залив по льду во время шторма. Через три часа лёд разломился.
Мне достался финальный этап. 85 километров от Блафа до Нома.
Ночь
1 февраля, десять вечера. Погонщик Гуннар Каасен принял эстафету. Он выбрал меня вторым ведущим псом. По плану мы довезём сыворотку до Пойнт-Сейфети и передадим последнему погонщику.
Когда добрались в три ночи, в домике не горел свет. Рон спал, не ожидая нас так рано. Каасен решил не будить его и не ждать. Метель усиливалась.
Последние сорок километров – ад. Ветер 130 километров в час, минус пятьдесят, видимость ноль. Каасен не видел собак перед собой. Не видел тропу.
Порыв ветра перевернул нарты. Цилиндр вылетел, зарылся в снег. Каасен голыми руками рыл сугроб в темноте. Нашёл. Привязал крепче.
Дальше вести мог только я. Каасен отпустил вожжи. Я не видел тропу, но чувствовал её. Несколько недель назад здесь прошли другие упряжки. Запах остался слабый, но для меня различимый.
У хаски 220 миллионов обонятельных рецепторов против пяти миллионов у людей. Обоняние в сорок четыре раза острее. Я чувствовал запах мочи, лап, следов под слоем свежего снега. Вёл команду по этому следу в полной темноте и метели.
В какой-то момент остановился резко. Мои лапы провалились сквозь тонкий лёд. Каасен понял. Ещё шаг – и все под воду. Я почувствовал опасность. Обошли.
Мы шли через гору, сквозь заносы по грудь. Ветер сбивал с ног. Но мы шли.
5:30 утра. Вошли в Ном. Сыворотку разморозили, начали вводить к одиннадцати. Эпидемия остановлена.
Почему мы можем
Почему хаски бегут 85 километров в метель при минус пятидесяти? Физиология.
Нас выводили чукчи для сверхдлинных дистанций в Арктике. Двойная шерсть – плотный подшёрсток удерживает тепло, остевые волосы отталкивают снег. Нам нормально при минус пятидесяти-шестидесяти. Снег лежит на спине и не тает.
Лапы особые. Артерии с тёплой кровью идут рядом с венами с холодной. Происходит теплообмен. Температура лап падает, но они не мёрзнут, тело сохраняет тепло. Мы стоим на льду часами.
Метаболизм уникален. Зимой съедаем на шестьдесят процентов больше калорий, чем летом. Они уходят на тепло и работу. Мы эффективно используем жир как источник энергии при беге. Входим в состояние "метаболической гибкости" – переключаемся между углеводами и жирами. Экономим на отдыхе, выдаём мощность в работе.
Хаски в гонках Айдитарод (1600 километров) пробегают 150-180 километров в день многодневными марафонами. Это не рекорд., а норма породы.
Что это значит
Мы не "переносим" холод. Мы созданы для него. Бег на сто километров в день – норма.
Вы удивляетесь, что хаски в квартире всё разносит? Я пробегал 85 километров в метель. Часовая прогулка – разминка, не нагрузка. Квартира без активности – пытка для собаки, заточенной под арктические марафоны.
Если заводите хаски, готовьтесь. Минимум два часа интенсивного бега каждый день. Пробежки 10-15 километров. Зимние активности – езда в упряжке, скиджоринг. Без этого разрушительное поведение гарантировано.
Холодный климат обязателен. В жару хаски страдают, выше двадцати градусов дискомфортно. Охлаждаемся только через пот на лапах и дыхание. Шубка создана для мороза.
Работа в команде. Контакт с другими собаками. Мы стайные.
Пространство. Не квартира. Частный дом с большим двором минимум.
Без этого получите разрушителя. Наше тело кричит: "беги, работай", а возможности нет. Инстинкты сильнее воспитания.
Хаски не для всех. Мы для тех, кто готов к экстремальной активности в холоде. Для спортсменов-лыжников, любителей зимних походов. Живёте в тепле, работаете в офисе, хотите спокойную собаку для квартиры? Не заводите хаски.
Мои предки бегали сто километров при минус пятидесяти через Арктику. Помните об этом, когда видите хаски в городской квартире.
Основано на реальных событиях. Хаски Балто (около 1919-1933) был ведущим псом упряжки каюра Гуннара Каасена в "Великой гонке милосердия" в январе-феврале 1925 года. Упряжка доставила антитоксин от дифтерии в город Ном, Аляска. Балто пробежал финальные 53 мили (85 км) в метель при температуре до минус 50°C. Памятник установлен в Центральном парке Нью-Йорка 15 декабря 1925 года.
👍 Подпишитесь, поставьте лайк! 💬 Расскажите о своих питомцах в комментариях – возможно, именно ваш пушистик станет героем следующего рассказа 😼